Восхождение - Анатолий Букреев

В «стае» надежды на спасение быстро таяли. Лин Гаммельгард вспоминала, что они с Клевом Шенингом, Бейдлманом и Мадсеном решились совершить бросок к четвертому лагерю, но никак не могли прийти к единому мнению, где же он находится. Гаммельгард все больше убеждалась в правоте Шенинга. По ее мнению, он один мог вывести их к лагерю, тогда как Бейдлман, как ей казалось, был окончательно сбит с толку. «Думаю, что он никогда бы не добрался до лагеря, не будь с нами тогда Клева. Нил так бы и сидел вместе с участниками, потому что не знал, куда надо идти».

Действительно, именно Шенинг сумел сориентироваться во время краткого затишья. Он стал уверять остальных, что теперь знает, каким путем добраться до лагеря. Бейдлман так описывал ситуацию: «Клев взял инициативу в свои руки, он и был совершенно уверен в своей правоте. У него не было ни малейших сомнений в том, где находится четвертый лагерь. Он это вычислил. И мы приняли решение. Деталей не помню; все вышло само собой, никто не возражал. Теперь нам нужно было поставить всех участников на ноги. Насколько я помню, японка все еще висела у меня на руке. Мне было тяжело передвигаться и даже смотреть по сторонам. Я, как и все, кто был в состоянии встать самостоятельно, пытался помочь остальным. Единственной, кого я тогда опознал, была Сэнди; на ней была пуховка яркого цвета. Все прочие были для меня как тени: я различал их очертания, слышал их голоса, но не узнавал их. Когда все наконец поднялись, мы отправились в путь. Был включен один налобный фонарь, не помню чей, кого-то из шедших в голове группы. Я старался идти, таща за собой японку и еще кого-то, кто вцепился в мою правую руку. Даже не знаю, кто это был. Я все время спрашивал Клева: „Точно туда? Ты уверен?“ У него не было никаких сомнений. Казалось, Клев совершенно четко понимал, где какая гора и как именно нам надо идти. А шли мы в сторону, прямо противоположную той, куда мы двигались до этого. Мы стали подниматься вверх, и тут я тоже понял, что мы идем правильно. Вскоре группе пришлось разделиться. Кто-то еще мог идти, а кому-то это было уже не под силу. Перед нами встал выбор: остаться здесь или же сделать рывок в надежде пробиться к лагерю».*

По словам Гаммельгард, Клев Шенинг выделялся на фоне остальных участников, многие из которых находились в состоянии «едва сдерживаемой паники». Он спокойно и трезво смотрел на вещи. Как рассказывала Лин, он рассуждал примерно так: «Спокойно, никакой паники. Ничего страшного. Давайте подумаем, что нам делать дальше».

Как и при эвакуации Нгаванга Топше, Шенинг, разобравшись в ситуации, сумел вселить спокойствие и уверенность в остальных.

«Мы поставили всех на ноги, — рассказывал Шенинг, — с тем, чтобы идти дальше. Надо было двигаться в нужном направлении. Некоторые участники не могли встать самостоятельно. Мы помогли им размять ноги, чтобы они поднялись с земли. Стало ясно, что Шарлотта, Сэнди и эта японка были не в состоянии передвигаться. У них еще получалось стоять, но для ходьбы их нужно было поддерживать. Поэтому мы стали им помогать; они опирались на наши руки. Помню, что сначала я повел и японку, и Шарлотту, но долго идти так было невозможно. Я все время оказывался на коленях, ставя на ноги то одну, то другую.

Мы стали меняться и пробовать разные варианты, чтобы хоть как-то продвигаться вперед. Мне пришлось оставить японку, и, по-моему, тогда же Тим взял на себя Шарлотту».*

Пока Шенинг пытался сдвинуть с места Фокс и Намбу, Бейдлман мучился с Питтман. Обхватив ее, он ставил Питтман на ноги, но та отказывалась идти: «Я не могу, не могу». Разъяренный ее нежеланием помогать, Бейдлман закричал на нее: «Не можешь идти — так ползи, дура!»

Питтман схоже описывает эту ситуацию: «Он [Бейдлман] сказал мне: „Нам нужно сматываться отсюда. У нас остался последний шанс. Сейчас затишье, и если не можешь идти — ползи“. Так я и сделала. Встала на четвереньки и поползла. Это была классная идея, ведь, когда я стояла, меня все время сбивало с ног ветром».*

Питтман ползла за Бейдлманом и остальными, пока те не перешли через небольшой гребень. И тут она потеряла их из виду. «Я понимала, что если и была для меня надежда спастись, то только вместе с остальными участниками. Я увидела свет фонарика и закричала из последних сил: „Эй, эй!“ Это был Тим».*

Мадсен, который при желании мог бы присоединиться к участникам, решившим прорываться к четвертому лагерю, самоотверженно остался вместе с Шарлоттой Фокс. «Я взваливал Шарлотту к себе на плечо, на спину, пробовал по-всякому, но не мог разобрать, куда надо идти. К тому же до лагеря я бы ее все равно не дотащил. Она отказывалась идти дальше. Поэтому мы присели на минутку, и тут я услышал, что метрах в пяти от нас кто-то стонал. Это была японка. Я вернулся, подобрал ее, подтащил к Шарлотте. Рядом оказался Майк Грум в связке с Беком Уитерзом. Майку было очень тяжело передвигаться вместе с Беком. Видя, что сам Майк еще мог идти, я сказал ему, чтобы он отправлялся в лагерь один… за помощью. Я собирался сидеть там и ждать, пока кто-нибудь не придет за нами. Потом появилась Сэнди, и нас стало пятеро: я, Сэнди, Шарлотта, японка и Бек. Мы старались вести себя так же, как и раньше: сбились в кучу, не давали друг другу заснуть или замерзнуть. Не имею ни малейшего понятия, сколько тогда было времени».*

Глава 19

Хроника спасения

Впоследствии Гаммельгард вспоминала, как ей и Шенингу удалось найти лагерь: «Мы с Клевом держались вместе. Нил тоже был рядом. Сначала он отклонялся то влево, то вправо, но потом пошел прямо за нами, — вспоминала Гаммельгард. — Я не знала, куда нужно идти, и решила полностью довериться Клеву. По крайней мере, ничего лучшего придумать я не смогла. Мы шли, шли, а потом я увидела слабый огонек. „Смотри, — сказала я Клеву, — там свет, значит это лагерь! Нам налево“. Мы повернули на свет фонарика и вскоре увидели Толю».

Шенинг, Бейдлман и Гаммельгард возвращались в лагерь, будучи на грани полного истощения. Лин поддерживало на ногах лишь сознание того, что она спасена «Букреев, — рассказывала она, — едва взглянув на меня, сразу все понял. Не говоря ни слова, он стал снимать с меня кошки».

Хроника дальнейших событий, изложенная Букреевым, приводится ниже в записи Вестона деУолта, второго автора этой книги. Их встреча состоялась через несколько дней после приезда Букреева в Соединенные Штаты. Чтобы сохранить стиль Букреева и как можно более точно передать его личное восприятие событий, запись беседы приводится в книге без редакторской правки[70]. Диалог Букреева со своим соавтором прерывается лишь уточняющими комментариями деУолта.