Испытание огнем - Нэнси Розенберг

Стелла открыла глаза. Образы, созданные компьютером, казалось, ожили и стали изменяться — спустя мгновение они были уже абсолютно реальными и узнаваемыми, поскольку сильно отличались от тех, что создало умение и воображение Бренды. Неожиданно у Стеллы увлажнились ладони и ее душу наполнил страх. Она прижала руки к животу и скривилась от боли.

— Что происходит, Стелла? Сейчас же мне скажи!

— Только что вошел Том и запер двери, — ответила она. — Мой отец ударил меня, и я испугалась, что он может появиться здесь и стукнуть меня еще раз. У меня болит живот. И вообще — все ужасно. Ужасно и чертовски стыдно. Мне досадно, что я так подвела своих родителей. Мне кажется, что своим поведением я насолила всем…

— Каким образом вошел Том? — спросила Бренда, введя соответствующую информацию в компьютер. — Разве он не покинул до этого дом через парадный вход?

— Он говорит, что ему удалось пробраться через окно в подвале, — еле слышно ответила Стелла. — Мне необходимо лечь. Я плохо себя чувствую, меня бьет озноб.

— Наконец-то она включилась, — заметила Бренда, обращаясь к инженеру и слегка отодвигая микрофон. — Слава Создателю, мы, кажется, добрались до ее подсознания. Вот теперь, вполне вероятно, нам удастся добиться чего-нибудь стоящего.

Снова наклонившись к микрофону, Бренда обратилась к Стелле монотонным, не выражающим никаких эмоций голосом.

— Теперь ты на кровати?

— Да, — ответила Стелла. Ее голос словно стал другим — он звучал звонче, чем прежде, как будто говорила совсем молодая девушка. — Том обращается ко мне. Он рядом со мной в постели. Я сердита на отца за то, что он ударил меня. Том ругает себя и обзывает задницей, потому что струсил и не остался у нас, пока мой папочка не успокоится. Он говорит, что я должна сделать аборт, что бы по этому поводу ни думал мой отец. Том обещает, что его родители помогут нам.

— Ты слышишь голос своего отца?

— Сейчас я ничего не слышу, — ответила Стелла. — Том спит у меня на кровати. Как только мы удостоверимся, что мой отец тоже уснул, мы вылезем через окно. Правда, я тоже чувствую сонливость. Мне холодно — в самом деле холодно. Я вся дрожу. У меня кружится голова, и я боюсь, что вот-вот упаду в обморок. Между ног у меня что-то влажное и липкое, но я слишком устала, чтобы пойти в ванную.

Прикрыв микрофон ладонью, Бренда прошептала:

— Давайте оставим ее в покое на некоторое время. Пусть она полностью погрузится в воспоминания. В ту ночь у нее произошел выкидыш. По-видимому, она рассказала нам именно об этом. — Бренда посмотрела сквозь стекло на Стеллу и подумала о том, насколько несправедливо обошлась с ней судьба, заставив юную неопытную девушку пройти сквозь такие суровые испытания. — Теперь подготовь все остальные записи, Билл, — сказала она. — Когда я подам сигнал, включай номер три — и немедленно.

Теперь они вдвоем наблюдали за Стеллой из прозрачного куба, в котором располагался пульт управления. Та стояла на платформе, напряженная, как струна, и не двигалась. Бренда Андерсон налила в чашку кофе из кофейника, а затем снова внимательно посмотрела на Стеллу. Покончив с кофе, она жестом приказала инженеру начинать, и в наушниках зазвучала заранее подготовленная запись. Раздался приглушенный металлический скрежет, затем прозвучали щелчки.

— Ты слышишь эти звуки, Стелла?

— Да, — ответила та еле слышно.

— Ты можешь сказать, что это такое?

— Нет, — последовал ответ.

— Откуда, по-твоему, доносится этот звук?

— У меня из-под кровати…

— А ты сама сейчас на ней?

— Да, — сказала Стелла. — Мне страшно. Мне нужно отсюда выбираться. У меня так сильно бьется сердце, что трудно дышать. Что-то не так, произошло что-то плохое.

— Переходите на запись номер четыре, — скомандовала Бренда инженеру по звуку. — Похоже, мы вот-вот доберемся до чего-то важного.

Послышался характерный треск, какой бывает, когда разгорается огонь — что-то падало, шелестело и лопалось — звукозапись была сделана на настоящем пожаре. Бренда добавила в фонограмму звуки шагов бегущих по коридору людей. Ей пришло в голову, что домочадцы должны были услышать треск разгорающегося пламени или по крайней мере почувствовать запах горящей мебели, ткани, — причем раньше, чем Стелла проснулась и постаралась выбежать из дома.

Именно в этот момент Стелла начала кричать, причем на такой высокой ноте, что Бренда Андерсон едва не сбросила шлем с наушниками и очками.

— Моя кровать пылает, — кричала во весь голос Стелла. — Кто-то стоит у моих дверей и пытается войти. Нет! Нет! Помогите мне! Кто-то мне должен помочь — я ужасно боюсь.

— Кто там у дверей, Стелла?

— Я не знаю. Мне необходимо вырваться отсюда. Я вся в огне. Боже, мое лицо. Помогите мне. Ведь должен же кто-нибудь мне помочь?! — Стелла заметалась по платформе, пот тек по ее лицу, а блузка промокла и прилипла к телу.

— Где же Рэндалл?

— Я не знаю, — закричала Стелла. — Вытащите меня отсюда. Пожалуйста, помогите мне. Господи, нет! Я горю, я пылаю… — Она стала кашлять и, видимо, задыхаться. — Здесь дым. Слишком много дыма. Мне трудно дышать. У меня обожжена грудь и щиплет глаза.

— Где ты сейчас, Стелла?

— Я никак не могу выбраться — дверь не открывается. Кто-то в нее ломится, но она не поддается.

Бренда затрясла головой. Она уже сомневалась, стоит ли продолжать это погружение в прошлое или пора остановить эксперимент. Стелла к тому моменту уже была просто не в себе, и Бренда испугалась, как бы та не упала с подиума и не поранилась. Тем не менее она решила еще несколько минут продержаться, надеясь, что им удастся добиться хотя бы чего-то существенного. Если разгадка откроется им хотя бы под конец, значит, Стелла страдала не напрасно.

— Это мой отец, — закричала Стелла. — У него в руках топор, а выражение лица просто ужасное.

Бренда переключила несколько тумблеров на консоли, стоящей перед ней, и ввела в сцену отца Стеллы, лицо которого тоже было воссоздано по старым фотографиям.

— Где он, Стелла?

— Он высадил дверь. Он с криком хватает меня. Он все время повторяет мое имя и говорит: «Не бойся, доченька, все будет хорошо». — Вокруг полно дыма, и я уже больше не могу дышать. Отец тоже кашляет и начинает задыхаться. Он говорит, что нам пора выбираться из дома.

— Ты слышишь что-нибудь еще?

— Мне необходимо забрать Марио, но отец не отпускает меня. — Стелла стала делать движения, будто что-то пыталась поймать руками. — Мой отец… Он упал. Он не может подняться. Я пытаюсь его вытащить, но у меня не хватает сил. Я не знаю, что мне делать. Помоги мне, Господи. Отец слишком тяжелый. Я не могу поднять его. Где же Томми? Томми, помоги мне!

Бренда подождала, пока Стелла замолчит. Затем она попыталась опять:

— Стелла, что ты делаешь теперь?

— Я в холле, — сказала Стелла. Она дышала так тяжело, словно только что пробежала несколько миль. — Мне необходимо спасти Марио. Отец попросил меня сделать это. Он сказал, что сам поднимется наверх за матерью.

— Твой отец пришел в сознание?

— Да, — ответила Стелла. — Поначалу он чуть не задохнулся, но затем встал. С ним все в порядке. Он пошел за матерью.

— Где он? Ты его видишь?

Стелла повернула голову, будто и в самом деле пыталась рассмотреть в дыму отца.

— Кругом бушует огонь. Я не вижу его. Слишком много дыма. Я не знаю, что делать. Я слышу, как кричит отец, но не могу до него добраться.

— Где ты видишь огонь?

— Он уже у меня за спиной, — задыхаясь, произнесла Стелла. — Я не могу вернуться назад. Из окна подвала рвется огромный язык пламени. Я больше не слышу голос отца. Я даже не знаю, добрался ли он до второго этажа, или огонь… Нет, лучше не думать об этом. Мне нужно к Марио.

— Скажи, Марио зовет тебя?

— Я — в его комнате, но он все еще спит. Я кричу, но он ничего не отвечает. Мне придется его нести.

Стелла согнулась, а потом распрямилась, сложив перед собой руки так, словно несла что-то очень тяжелое. Несколько раз у нее подкашивались ноги, и она падала на платформу, но затем быстро поднималась. Ее рот был широко открыт, и она с шумом втягивала в себя воздух.

Бренда на секунду отодвинула от себя микрофон и обратилась к инженеру:

— А ведь вы и представления не имеете, что перед вами происходит.

— Правда? И что же в этом особенного?

— Эта женщина была сильно обожжена при пожаре, — сказала Бренда, — но она все же нашла в себе силы, чтобы вынести из горящего дома брата. Сейчас вы видите перед собой смелость и самоотверженность в их, так сказать, первозданном виде, Билл. Взгляните на это повнимательнее, потому что в наше время не так часто можно встретить истинную доблесть. — Она снова придвинула микрофон, зная, что еще секунда, ну, две — и ей придется заканчивать эксперимент. — Где ты сейчас, Стелла?