Дина - Алайна Салах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты ебанулся?! — взвизгивает Ботаник. — Я тебя же, блядь, засужу…
Остальные его слова глохнут под тканью мешка, опущенного ему на голову. Для чего нужен мордобой, когда есть и более гуманные способы вправить мозги. Меня однажды тоже так катали. На всю жизнь запомнилось.
— Ощущения те еще, да? — осведомляюсь я, прикуривая новую сигарету. — Никто не любит чувствовать себя беспомощным. Вспомнишь об этом, когда в следующий раз двери надумаешь запирать.
Ринат за рулем тихо ржет, напевая себе под нос:
— Остановите, Вите надо выйти.
65
Очень кстати, что я безработная, потому что уснуть этой ночью никак не получается. Мне необходимо разработать план действий на случай самого неблагоприятного исхода. Если завтра в дверь постучат люди в форме, я хочу быть готова не только психологически. Мне точно нужен юрист — очень хороший юрист, имеющий опыт работы с подставами.
Вглядываясь в фотографии адвокатов, найденных в интернете, я интуитивно пытаюсь выбрать того самого, кто точно сможет одержать верх над Погорельцевым. Перелопатив дюжину сайтов и поняв, что тычу пальцем в небо, я обреченно закрываю ноутбук. Есть шанс, что Камиль во всем разберется, но всерьез на это лучше не рассчитывать. Перекладывать на других ответственность за свою судьбу, так же, как и брать чужую, не в моих правилах. Но, черт, как же страшно.
Кто-то боится ужастиков, а меня с детства пугали фильмы о тюрьмах. Не иметь возможности видеть близких и заниматься любимым делом, каждый день проживать одинаково — при одной этой мысли я испытываю удушье. Штраф, которым угрожал Погорельцев, в этом смысле совсем не пугает. С намерением купить квартиру в ближайший год, конечно, придется распрощаться, но это мелочи. Еще заработаю. Если меня еще хоть кто-то захочет нанять после того, как все разрешится.
Вспомнив обещание Погорельцева во что бы то ни стало испортить мне карьеру, я вновь испытываю страх и,чтобы задушить его, начинаю мысленно шутить над собой же. Мол, да ладно, Дин, Камиль, к счастью, не только обеспеченный, но и щедрый. Попросишь его вернуть Мерседес, запишешься на курсы борщей и минетов, через полгодика залетишь, разумеется, случайно, — и все, светлое будущее, считай, в кармане.
От такой перспективы, пусть даже и шуточной, становится еще тоскливее. Сложно представить, что жизнь амебы-прилипалы может кому-то быть по душе. Сколько я протяну без работы? Неделю? Две?
Накрыв голову подушкой, я напоминаю себе о придуманном плане. Завтра встаю с верой в лучшее, покупаю успокоительное и ищу толкового юриста. Прорвусь как-нибудь. Вернее, прорвемся.
Настенные часы показывают половину второго ночи. Слишком поздно для того, чтобы писать Камилю сообщения, но как удержаться? Паника отказывается отступать, и мне нужно разделить ее с кем-то близким. С мамой или сестрой – не вариант. Они разволнуются, и придется еще самой их утешать. А вообще, Камиль мог бы и со мной сегодня остаться. Видел же, что я не в себе, и все равно укатил.
«Никак не могу уснуть. Этому мерзкому старикашке удалось напугать меня сильнее, чем тебе в лифте».
Перечитав написанное, я решаю добавить смайлик, чтобы не выглядеть совсем уж трусливой и жалкой. Даже если именно так я себя и ощущаю.
Вероятность того, что Камиль прочтет сообщение посреди ночи, ничтожно мала, но когда этого и впрямь не происходит, мне начинает хотеться плакать. От того, что прямо сейчас так не хочется быть одной, от страха, который никак не получается преодолеть. Вот почему мне вечно нужно казаться сильнее, чем я есть? Нужно было просто попросить Камиля остаться, а не гордо наблюдать, как он собирается.
Провалявшись с мокрыми глазами и без сна еще минут двадцать, я вновь берусь за телефон и обнаруживаю, что мое сообщение прочитано. К лицу приливает жар. Прочитано, но не отвечено.
Теперь помимо страха, приходится сражаться еще и с обидой. Ну и кто говорит, что нет ничего зазорного в том, чтобы признать свою слабость? Я признала, а в ответ тишина.
На часах четвертый час ночи. Отчаявшись, я нахожу в интернете запись белого шума. Мало ли. Вдруг это неясное гудение надоест настолько, что меня наконец вырубит.
Как ни странно, начинает получаться. Тревожные мысли становятся тягучими и нечитаемыми, веки тяжелеют. Моему стрессу наконец потребовался перерыв.
«Завтра найду юриста, и все будет хорошо…» — бормочу я утешительную колыбельную, пока не вздрагиваю от дверного звонка.
Нервы натягиваются с новой силой. Почти четыре часа ночи. Кто может звонить в такое время?
От пришедшего в голову ответа, сердце падает. Ну конечно. Либо полиция, либо сотрудники ФСБ.
Весь путь от спальни до прихожей меня трясет. Понятия не имею, что буду делать, если за дверью действительно они. И когда вижу Камиля, резко обмякаю и начинаю реветь.
— Ты чего? — удивленно, но ласково спрашивает он, обнимая меня с порога. — Получил твое сообщение, когда к дому подъезжал и развернулся.
— Мне страшно… Ничего не могу с собой поделать. Так страшно… — упершись лбом ему в плечо, всхлипываю я. — Нужно было тебя послушать и не связываться с ним. Я просто не знала, что такие люди бывают…
— Бояться не нужно. — На это раз Камиль не пытается остановить поток моих слез, а просто обнимает. Видимо, понял, что мне нужно выплакаться. — Все, Дин. Вопрос решен. И юристы не понадобится. Ботаник дал заднюю. Завтра он сам с тобой свяжется и попросит прощения.
Не знаю, от чего мне становится так легко: от услышанного или от того, что Камиль находится рядом. Легко настолько, что меня разбирает не совсем здоровый смех.
— То есть, ты от меня не домой поехал? И что ты сделал? Вернее, как?
Камиль молчит, поэтому мне приходится поднять глаза.
— Серьезно. Что ты сделал?
— Решил проблему, — спокойно, но очень твердо произносит он, давая понять, что осуждения не потерпит. — Лекцию только мне не вздумай читать.
Выпустив меня из рук, он указывает на коридор.
— Раз уж не спишь, иди одевайся. У меня переночуем. Завтра возьму выходной. Позавтракать съездим, потом прокатимся на природу. Про какие ты загородные дома говорила?
— Про глэмпинги, — растерявшись, лепечу я. — Но там бронировать заранее нужно…
