Звездный час по тарифу - Антон Леонтьев

– И тогда бы, свершись это чудо, решение было бы автоматически признано недействительным, – пояснила тетя Ингрид. – Но мы должны были обезопасить семейное предприятие. Благо концерна – прежде всего!

Андреас практически поверил ей. Хотя он не мог отделаться от мысли, что Сан-Донато дурачат его, изображая из себя убитых горем родственников, которые в действительности ожидают одного – дележа наследства.

– Согласно законам республики через месяц с момента гибели Ксении мы получим право распоряжаться имуществом концерна и ее состоянием в равных долях, – проворковала тетя Ингрид. – Бедняжка была так молода, что не оставила завещания...

– Я вам не верю! – сказал Андреас. – Я сам был свидетелем того, как Ксения подписывала завещание! Оно хранится в сейфе, который расположен в ее кабинете.

Дядя Николас, уже успокоившись, заявил:

– Сеньор Христополус, сейф был вскрыт в присутствии нотариуса, никакого завещания там и в помине не обнаружено! Охотно поверю, что племянница составила его, но потом уничтожила. Такое бывает сплошь и рядом!

– Андреас, а известно ли вам, какой была последняя воля Ксении? – Тетя Ингрид теребила рубиновое колье.

– Известно, – с вызовом ответил грек. – Ксения не скрывала от меня, что оставила все то, чем обладает, мне! Мы намеревались пожениться! И я видел это завещание собственными глазами! А теперь вы говорите, что оно исчезло! И я требую, чтобы вы позволили мне побывать в особняке Ксении, откуда вы вышвырнули меня, едва стало известно о крушении ее самолета!

– Молодой человек, вы забываетесь! – снова загрохотал, поднимаясь из кресла, дядя Николас. – В чем вы, собственно, обвиняете нас – в том, что мы утаили завещание Ксении? Да как вы смеете! Да, вы когда-то являлись ее женихом, но, с моей точки зрения, вы были наихудшим кандидатом в мужья! Никто не заставит нас допустить вас в особняк! Ваши вещи будут доставлены вам в отель!

Тетя Ингрид добавила:

– Увы, Андреас, но в свете трагических событий и ваших нелепых, высосанных из пальца обвинений мы вынуждены отказать вам от дома. Никогда более не докучайте нам! Забудьте о том, что когда-то были женихом Ксении! Дворецкий вас проводит! Всего наилучшего!

Андреас понял, что Сан-Донато элементарно вышвыривают его. Сжав кулаки, молодой человек отчеканил:

– Запомните, дядя и тетя, я приложу все свои силы, чтобы узнать, что стало истинной причиной гибели Ксении и кто за этим стоит!

Тетя Ингрид ахнула, дядя Николас завизжал:

– Техническая неполадка, что же еще, это всем ясно! Сеньор Христополус, убирайтесь прочь!

– Я уйду! – ответил Андреас со зловещей улыбкой. – Но если вы думаете, что можете праздновать победу и делить миллиарды, которые принадлежали Ксении и которые она завещала мне, то жестоко ошибаетесь. Я люблю Ксению и не успокоюсь, пока не узнаю, кто виноват в ее гибели. Даже если ради этого мне придется расстаться с жизнью!

Не попрощавшись, он вышел из гостиной. Тетя Ингрид, выждав, пока исчезнет вышколенный дворецкий, захлопнула дверь и, зябко поежившись, вполголоса произнесла:

– Этот грек будет вставлять нам палки в колеса, Никки.

– Я знаю, – раскуривая трубку, заметил дядя Николас. – Но у него нет ни единого доказательства. Кто поверит, что Ксения оставила все деньги ему?

Тетя Ингрид подошла к мужу и, пристально посмотрев ему в глаза, прошептала:

– Я же говорила тебе, что все это очень опасно! Где это завещание? Ты его уничтожил?

– Еще нет, – ответил дядя Николас. – Но тебе не стоит волноваться, дорогая, его никто и никогда не найдет! Со стороны Ксении было верхом безумия завещать все этому греку-прощелыге! По нему же видно, что он – охотник за приданым!

Тетя Ингрид заметила:

– Никки, ты обещал мне, что не поставишь под удар будущее Руди! Если завещание вдруг всплывет, то наш сын никогда не сможет стать президентом концерна!

– Как будто я не понимаю этого! – Дядя Николас слишком энергично взмахнул трубкой, и горящий табак просыпался на ковер. – Ради чего, по-твоему, мы затеяли все это? Когда этот остолоп Бернарди позвонил мне, хотя я сотню раз говорил ему, что он не должен звонить мне в особняк, так вот, когда он позвонил мне и сказал, что Ксения обнаружила поддельные чеки, я понял, что еще немного – и дорогая племянница поймет, кто виновен в гибели ее родителей!

– Молчи! – велела ему жена. – Забудь о том, что произошло с Максом и Верой! Это была топорная работа, и нам повезло, что их тела были обнаружены аж семнадцать лет спустя!

– С Ксенией нам так не повезло, – заметил со смешком дядя Николас.

Тетя Ингрид, перебирая рубины на шее, сказала:

– Никки, ты понимаешь, что мы ведем очень рискованную игру. Если узнают о том, что Ксения...

– Никто об этом не узнает, – успокоил ее муж. – Я позаботился обо всем. Этот человек... профессионал. Он уже улаживал для меня кое-какие щепетильные дела.

– Например, убрал этого не в меру любопытного детектива Ди Фабио...

Дядя Николас усмехнулся:

– И Ди Фабио в том числе. Эта ищейка слишком близко подошла к правде, поэтому у меня не осталось иного выхода, как... Но забудь об этом! Правду о Ксении никто и никогда не узнает! Она – умерла, ты слышишь? Наша племянница погибла в авиакатастрофе, ее тело кремировали, прах развеяли над океаном. Какие могут быть еще вопросы? Осталось подождать пару недель – и концерн станет нашим!

– А как же твой братец и сестрицы, они тоже захотят получить кое-что...

– И получат – деньги! Этого им хватит за глаза! И Лукас, и Сильвия, и Агата станут миллиардерами! Мне же нужно то, что намного ценнее денег, – власть! Я стану президентом концерна, потом мое место займет Руди...

Тетя Ингрид поцеловала мужа и прошептала:

– Но учти, Никки, никто и никогда не должен узнать, что произошло с Ксенией на самом деле!

27 октября

Феликс Разумовский вынул из кейса еще одну пачку денег и положил ее на стол.

– Сорок тысяч, сеньор Фульгидо, – сказал он. – Думаю, теперь вы в состоянии говорить?

– Пятьдесят! – произнес сеньор Фульгидо, невысокий мужчина с огненно-рыжими волосами и черными усами, неестественный цвет которых выдавал главный секрет их обладателя – сеньор Фульгидо использовал искусственные красители.

Журналист рассмеялся:

– С вами, честное слово, приятно иметь дело! Сначала вы были согласны рассказать всю правду за двадцать тысяч, затем потребовали тридцать, когда же я пришел к вам, заявили, что хотите сорок. И вот – пятьдесят?

Сеньор Фульгидо облизнулся и, исподлобья взглянув на Феликса, ответил:

– Если хозяин узнает о том, что я беседовал с вами, он уволит меня. Кто тогда будет кормить пятерых детей?

– Убедили. – Разумовский швырнул еще одну пачку, сеньор Фульгидо сгреб деньги и проворно засунул их в портфельчик.

– Я вам доверяю, сеньор, – сказал он, – так что пересчитывать не буду.

Феликс вынул миниатюрный диктофон, сеньор Фульгидо покосился на него и заметил:

– Только без всех этих штучек! Я не хочу, чтобы вы делали запись! И свидетельствовать я не буду! Я – несчастный робкий бальзамировщик! Я не хочу ввязываться в большую политику и разборки сильных мира сего!

– Как вам будет угодно. – Феликс убрал диктофон, незаметно нажав кнопку записи. Даже в кармане пиджака запись получится хорошей, но пугливому сеньору Фульгидо вовсе не обязательно знать об этом.

– Итак, сеньор, что же вам известно? – спросил Феликс. – Ведь именно вы занимались телом Ксении Сан-Донато перед его погребением.

– Это моя профессия – бальзамировать трупы и наводить красоту на мертвецов, прежде чем они отправятся в последний путь, – пояснил сеньор Фульгидо. – Знаете, родственники любят, чтобы покойнички выглядели как живые! О, я мечтал об этой работе с самого детства, мне всегда нравился запах кладбища – увядшей, прелой листвы... Я начал с того, что препарировал птичек и зверушек, экспериментировал на них, а однажды мне удалось законсервировать тушку хамелеона, причем я восстановил способ бальзамирования, который использовали древние египтяне для обработки мумий фараонов, а они, поверьте мне, знали в этом толк! Впрочем, мне больше по душе способ, который применяли индейцы-дольмеки для сохранения в свежем, так сказать, состоянии бренных оболочек своих верховных жрецов и властителей. Они вымачивали тела в особом растворе... Ну ладно, вернемся к египтянам и их способу мумификации. Для этого требовалось извлечь из полости тела все внутренности, а головной мозг удалить через носовые пазухи при помощи острых крючков...

Феликс прервал вошедшего в раж бальзамировщика:

– Оставим Тутанхамона и Хеопса в покое, сеньор Фульгидо. Меня интересует то, как к вам попало тело Ксении Сан-Донато и в каком оно было состоянии!

Сеньор Фульгидо, понимая, что его гость не разделяет его восторгов по поводу погребального искусства древних египтян и индейцев-дольмеков, произнес: