Мир на двоих - Лонели Шадоус

заиграла медленная мелодия, а женский низкий голос пел песню похожую на дозу успокоительного во время нервного срыва. Подобная музыка растекается по телу волной спокойствия, словно после дикого шторма наконец выглянуло солнце и всё вновь пошло своим чередом.

"— Если бы луна была человеком, то ей был бы ты, — пела девушка. "

Глаза закрывались и потихоньку тело погружалось в неглубокий сон сквозь который я всё ещё где-то очень отдалённо слышала музыку и чувствовала, как машину покачивает на дороге от ям.

Путь всё продолжался, пока я пыталась уйти всё дальше в сон, но мне это не удалось. Машина остановилась и я слышала как Закири вышел из неё. Я не спешила проснуться или уж тем более начать вставать и выходить за ним. Мало ли, что произошло на дороге или же он просто пошёл отлить.

Дверца с моей стороны тихонько приоткрылась и Джонс поднял меня на руки накрыв одеялом получше, после чего понёс вперёд. Я пыталась открыть глаза, но сил на это не хватало, поэтому моё лицо прижалось к его груди, наверное, пачкая её слюнями.

Пройдя внутрь, он осторожно опустил меня на что-то мягкое и вновь поправил одеяло. Парень снял обувь, чтобы не шуметь и осторожно прошёл вперёд. Половицы под его ногами скрипели и это немного выдëргивало меня из лап сна.

Не знаю сколько я в итоге пролежала так, пока в какой-то момент мои глаза просто не открылись. В теле ощущалась лёгкость и казалось, что я отлично выспалась.

За окном светлело, но солнце ещё не спешило занять свои права. Окно в комнату было приоткрыто и в него дуг влажный ветерок, который приносился с озера. Комната в которой я спала была совсем небольшой, но светлой. Мебели совсем мало: лишь кровать, да тумбочка на которой ничего нет. Я вылезла из под одеяла цвета слоновой кости и вступила на прохладный пол, который тут же скрипнул.

На белых обоях не было ни картин, ни фотографий, словно здесь никогда никто и не жил. Выдвинув ящик в деревянной тумбочке окрашенной в нежный персиковый оттенок — я нашла небольшую стопку фотографий. Почти на каждой из них был изображён совсем маленький ребёнок. На одном фото он тянется к игрушкам на полке, на другом играет в песке возле озера. Тот, кто фотографировал малыша, точно безумно его любил. Лишь на одном снимке мама с ребёнком снялась вместе. Он мирно покоился на её руках, пока та кормила его через бутылочку. Её красивые локоны спускались по плечам напоминая узор днк, а улыбку на губах совсем не портило то, что те были совсем потрескавшиеся и покусанные. Возле правого глаза был заметен небольшой шрам от пореза, совсем свежий и едва успевший затянуться. Она была совсем уставшей, но счастливой, пока держала на руках маленького Заки. Наверное, когда-то эта комната принадлежала ей, поэтому здесь так пусто.

Я осторожно вышла за дверь и прошла дальше. Домик был небольшим внутри. Две комнаты на первом этаже, кухня состоящая всего лишь из духовки и одной столешницы, где можно было бы порезать еду, на ней стоял чайник, а напротив был круглый белый столик лишь с одним стулом.

— Отец любил есть один, поэтому мы с мамой кушали в её комнате, когда её не стало — мне редко удавалось поесть, — послышался голос сзади.

Это не было неожиданностью, так как мне было слышно как открылась дверь и как босые ноги Закири шли ко мне.

Краска на потолке немного потемнела от сырости, а лампа свисала оголив провода. Посреди гостиной стоял синий диван покрытый замшей. Здесь не хватало много мебели и место казалась давно покинутым.

— Мы переехали спустя пару лет после смерти мамы, а это место никто потом и не посещал.

Я кивнула и продолжила осматриваться.

Поднявшись на второй этаж, мной была обнаружена лишь одна комната в конце коридора. Наверное, это комната его отца.

— Я могу туда зайти? — уточняю на тот случай, если Закири не готов смотреть туда ещё хотя бы раз, но парень спокойно согласился и сам открыл мне дверь.

Мы прошли вперёд. Обстановка здесь была лучше, чем на первом этаже. Стены напоминали оттенок взбитого крема, на них висели мрачные тëмные картины с лицами женщин, а точнее ведьм и то как они обычно изображаются людьми: тёмные одеяния, в руках кубок с черепом наполненный кровью, а под ногами голова козы. Наверное, отец Закири находил это забавным.

Комната была большой, делилась на спальню и кабинет. В одной стороне стояла большая мягкая кровать накрытая чёрным пушистым пледом, рядом был шкаф со старыми книгами, с ними лежали небольшие украшения, скорее всего наполненные магией. С другой стороны был стол с мягким креслом, а на столе лежали записи на которые светила лампа. Я подошла поближе и заглянула туда. О, он и вправду был помешан на магии и хотел собрать все артефакты, которые только мог, потому что в записях были расписаны свойства каждого из них, в каком году были созданы и какому клану ведьм принадлежали.

— Мерзкий тип, — хмыкнув я взяла Закири за руку и вывела его из комнаты, — покажешь мне озеро?

Паразит улыбнулся и переплел свои пальцы с моими. Он держал меня очень крепко и брал магию по крупицам. Знаю, что он специально старался сдерживать свои силы как можно лучше, но чем больше эмоций ощущаешь, тем сложнее это даётся. Странно, но я пока что не смогла взять его силы. Не совсем понимаю, как это происходит, но позже научусь.

Мы вышли во двор. Солнце уже встало, но его закрывали небольшие облака. Наконец-то хоть какое-то различие погоды.

Дул прохладный ветер поднимая платье, которое помялось после сна вверх. Снаружи домик выглядел уютнее, окна выходили на озеро, а светлая бежевая краска нигде не отвалилась. На треугольной крыше в самом центре стояло небольшое дерево, которое казалось бы уже давно стало частью этой конструкции.

Ноги утопали в песке, когда наши тела наконец оказались у воды, которой казалось бы нет конца. Она уходила далеко далеко вперёд и в одной точке сливалась с небом, становясь единым целым.

— Ты испугалась, когда оказалась в темноте в своей голове?

То холодное ощущение одиночества и смерти, словно всё в мире покинуло тебя и ты больше никогда не найдешь выхода. Это и вправду было страшно. Мне казалось, что я никогда не выберусь оттуда.

Закири понял всё по моему лицу и уже не ждал ответа на свой вопрос.

— Та тьма в