Мир на двоих - Лонели Шадоус

Ведьмы ненавидят нас и уничтожают, но как только им что-то нужно, они тут как тут, двуличные мерзкие существа. Они такие же злобные и алчные, как и все люди, но возомнили себя выше остальных.

— Моя маленькая и милая Ами, разве ты меня не любишь?

Женщина скривилась от одного лишь упоминании любви.

Мама опустила меня в снег и прошептала на ухо:

— Я спрячу тебя, а ты уйди подальше, спрячься где-нибудь в лесу и я обещаю, что найду тебя.

Меня окружило фиолетовое свечение и ведьма отпустила меня и немного подтолкнула.

Я пошёл в сторону леса подальше от озера куда она указала. Ни один шаг не оставлял следов благодаря её магии, но пробираться было трудно и едва ли я ушёл хотя бы на пару метров.

— Думаешь, что спрячешь его? Даже если так, неужели ты решила, что действительно сбежишь? — мужчина сделал шаг к ней и положил свою ладонь на щеку, после чего нежно погладил.

— Я не нужна тебе и он тоже, так почему бы не отпустить нас?

— А почему я должен отпускать свои игрушки? — он склонил голову на бок и внимательно посмотрел на неё не моргая и не убирая улыбки.

Ведьма пошатнулась и оступилась.

— Пожалуйста, отпусти и… И…, — сквозь стук она пыталась придумать на что можно было бы обменять свободу, — и я найду любые артефакты для тебя, ограблю любой ковен, сделаю всё, что захочешь, лишь отпусти, прошу!

Мужчина закатил глаза и сделал глубокий вдох, после чего хрустнул шеей и замахнувшись ударил маму по щеке так, что звук разнёсся повсюду. На очень красной щеке остался белый след его длинных пальцев и царапина от перстня, который он носит на правой руке. Из царапины закапала кровь окрашивая снег внизу.

Алые капли среди идеальной белизны выделялись слишком сильно. Я испугался и побежал назад к ней встав рядом и перекрыв путь собой после чего закричал:

— Не трогай её, забери лишь меня!

Но он не слышал ни звука, лишь мама почувствовала меня рядом, но старалась делать вид, что я уже далеко.

— Ами, игрушки не выходят без своего хозяина, я даю тебе шанс самой идти домой, но моя доброта скоро закончится.

Ведьма не выдержала и прыснула со смеха. Она смеялась громко, я никогда раньше не слышал, чтобы она издавала подобный звук. И это выглядело страшнее, чем моменты её слëз.

— Ты хочешь выдавить магию из меня до капли, верно? Но у меня почти ничего нет. Ведьмы пополняют свои силы природой в ковенах, но ты не даёшь мне такой возможности, не даёшь даже выйти куда-то.

— Да, ты права, наконец-то мы поняли друг друга и в чём-то сошлись. Ты мне больше не нужна, я устал от твоего непослушания, хорошо, иди.

Он кивнул вперёд и призвал её делать шаги. Всё выглядело так, словно у него раздвоение личности.

Мама осторожно повела пальцем так, чтобы заметил это только я и поспешил за ней.

Неожиданно послышался хруст. Сначала он был тихий и едва ли его можно было заметить, но потом он стал громче и я почувствовал, как лёд под нами провалился и ноги погрузились в холод проникающий сквозь ботинки и штаны. Мама из последних сил толкнула меня далеко в снег отчего заклинание спало и я стал видим, поэтому в месте, где я упал в снегу образовалась вмятина.

Мама ушла под воду, но потом я увидел её голову и попытки схватиться на лёд, чтобы выплыть. Она громко кашляла. Отец подошёл ближе и кривая ухмылка появилась на его холодном злорадствующем лице. Он наступил на её пальцы после чего схватил за волосы и подтянул к себе.

— Ты ещё глупее, чем я думал, после этих слов он опустил её под воду и начал удерживать в таком положении, пока ведьма билась руками, пыталась царапаться и отталкивать его.

Я побежал к ним, но как только приблизился заметил, что руки мамы повисли и она перестала сопротивляться.

Мой крик был настолько слабым, настолько тихим и безжизненным, что казалось будто бы меня схватили за горло.

Мужчина отпустил женщину и подтолкнул её дальше, после чего в месте, где недавно ещё была дыра от треснувшего льда — всё стало таким, каким было до.

Мои попытки раскопать снег и проследить за тем, как её тело удаляется всё дальше — закончились ничем. Я бил лёд, сняв рукавички, бил, пока всё вокруг не окрасилось в кровь, пока отец молча наблюдал за мной и ждал, когда я выдохнусь.

Боль такая сильная и необузданная охватывала мозг, но не тело, от холода оно перестало нормально функционировать. Мне казалось, что даже слезы становились ледяными каплями и падали на кожу разрезая её. Замёрз даже язык, из-за чего крики выходили непонятными, а слова были похожи на набор никак не связанных между собой букв.

— Закончил? — отец стоял надо мной протянув руку.

Я испугался и отступил назад.

— Хватайся, иначе закончишь как она, ты же не умеешь плавать, помнишь? — он присел на корточки и внимательно заглянул ко мне в глаза. — Если хочешь жить, то пошли домой.

Он махнул, чтобы я шёл за ним и самое страшное, что я пошёл. Я не хотел умереть, всё во мне переворачивалось от этой мысли. Мою душу воротило от самого себя же, но страх подобный цунами волной отправлял меня идти за мужчиной жизнь с которым не отличается от ночного кошмара.

Все последующие дни, как только я слышал, что отец вошёл в дом, слышал скрип деревянного пола под подошвой его тяжёлых ботинок — я прятался под кровать, стараясь даже не дышать. Но он почти не трогал меня полгода после смерти матери, словно давал мне время на размышления, на принятие. Это отнюдь не было жалостью или желанием защитить меня от очередной боли, просто он дал мне мысль, что я смогу выбраться от него без вечных побоев, а через полгода он напомнил, что бывает, когда тот не в настроении, что бывает, когда ему просто скучно. Он знал, что дать жертве отдохнуть, отвыкнуть от мучений — это ещё большая пытка, чем бить её каждый день. Отец дал надежду, а потом вырвал её из моих рёбер, наслаждаясь звуком моего разбитого сердца.

* * *

Я рассказал Миралане эту историю, рассказал не упуская деталей и от этого маска спокойствия на её лице сразу же треснула. Девушка была в ужасе, словно сама пережила все те моменты, словно