Одаренная - Мари Лу

Я неподвижно сижу на кровати, не сводя глаз с входной двери. Меня одели в теплый красный плащ, но я все еще не могу согреться. Когда Андэн заходит ко мне, от холода меня бьет мелкая дрожь.

Он заходит внутрь с доступным только ему грацией, на ногах темные ботинки, вокруг шеи черный шарф, идеально лежащие волосы и очки в тонкой оправе прекрасно дополняют его образ. Увидев меня, он улыбается и салютует. Внезапно перед глазами снова всплывает изображение Метиаса, и я на несколько секунд фокусирую взгляд на полу, чтобы сосредоточиться. К счастью он решил, что это ответный поклон с моей стороны.

— Электор, — приветствую я его.

Он улыбается; взгляд его зеленых глаз завораживает.

— Как ты себя чувствуешь, Джун?

Я улыбаюсь в ответ.

— Довольно неплохо.

Андэн смеется, слегка наклонив голову. Он подходит ближе, но не садиться рядом со мной на кровать. Я все еще вижу интерес в его взгляде, как он внимательно слушает все, что я говори и следит за каждым движением. Конечно, он уже должен был слышать слухи о наших отношениях с Дэем? Если он и знает, то никак не показывает этого.

— Республика, — продолжает он, смутившись от того, что я заметила его внимание, — то есть правительство решило, что вы можете вернуться к военной службе без изменения ранга. В качестве Агента здесь в Денвере.

Итак, я не вернусь в Лос-Анджелес. Последнее, что я слышала, это что ЛА объявили карантинной зоной, после того, как Андэн начал расследования, чтобы выявить предателей в Сенате — и обоих Рэйзора и Коммандера Джемесон арестовали. Я могу только предполагать, как сильно сейчас Джемесон ненавидит меня и Дэя..... даже мысль о той ярости, которую она сейчас испытывает, вызывает дрожь по всему телу.

— Спасибо, — отвечаю я, прерывая раздумья. — Я очень благодарна.

— Не за что. Ты и Дэй сделали для меня очень многое.

Речь Дэя на балконе уже возымела эффект, Конгресс и военный подчинились Андэну, отпустив всех протестующих невредимыми по домам, а также освободили всех Патриотов, которые были задержаны при попытке убийства (при некоторых условиях). Если Сенат и не боялся Дэя до этого, то теперь им есть от чего испытывать страх. У него есть сила и власть, он легко может убедить людей устроить крупномасштабную революцию всего лишь парой слов.

— Но... — Андэн замолкает, вынимает руки из карманов, скрещивая перед собой. — У меня есть для тебя другое предложение. Я считаю, ты заслуживаешь более важного статуса, чем Агент.

В памяти всплывает наш разговор в поезде и те слова, которые он так и не произнес.

— Что именно за должность?

Он все решает сесть рядом со мной на краешек кровати. Он так близко, что я чувствую на коже его дыхание и могу разглядеть небольшую щетину на подбородке.

— Джун, — начинает он, — Республика еще никогда не была в таком нестабильном состоянии как сейчас. Дэй смог предотвратить полный крах, но я все еще правлю в опасное время. Многие Сенаторы борются за власть между собой, а некоторые люди в стране только и ждут, когда я сделаю неверный шаг. — Андэн замолкает на несколько секунд. — Одна победа не заставит людей навсегда поверить в меня, а я не могу удержать страну в одиночку.

Я понимаю, что он говорит правду. Я вижу усталость и разочарование на его лице, и все из-за ответственности за целую страну.

— Когда отец был молодым Электором, он и мама правили вместе. Электор и его Принцепс. Он никогда не был так могуществен как в то время. Мне тоже нужен союзник, кто-то умный и сильный, тот, кому я смогу безгранично доверять как никому другому в Конгрессе. — Кажется, в легких закончился воздух, когда я наконец поняла к чему он ведет. — Мне нужен партнер, который будет держать палец на пульсе у народа, кто-то очень талантливый во всем, чтобы она не делала, тот, кто разделяет мои идеи о создании новой нации. Конечно, этот кто-то не может в мгновение ока стать Принцепсом из Агента. Ей придется усиленно тренироваться, проходить обучение. Становление Сенатором, а затем и лидером Сената. Будет тяжело особенно для человека без первоначального навыка, и конечно же будут и другие претенденты, на эту роль. — Он останавливается, выдерживая паузу. — Что ты на это скажешь?

Я трясу головой все еще не до конца уверенная в том, что именно предлагает Андэн. Значит это шанс стать Принцепсом — вторым человеком в стране. Мне придется проводить все время рядом с Андэном, тенью ходить за ним как минимум лет десять. И я больше никогда не увижу Дэя. Это предложение делает мои мечты о нашей с ним жизни невыполнимыми. Предлагает ли Андэн это, опираясь только на мой потенциал. Или он поддается эмоциям и надеяться проводить больше времени со мной? И как вообще я смогу конкурировать с другими претендентами, некоторые из них наверняка будут гораздо старше меня, возможно уже в должности Сенатора? Я делаю глубокий вдох, а затем, стараясь придать голосу деловой оттенок, говорю.

— Электор, — начинаю я, — я не думаю...

— Я не хочу давить на тебя, — прерывает он, робко улыбаясь мне. — Ты вправе отвергнуть предложение. И ты можешь стать Принцепсом без..... — Неужели Андэн покраснел? — Ты не обязана..... Я… Республика, будет благодарна, если ты согласишься.

— Я не уверена, достаточно ли у меня навыков, — говорю я. — Вам нужен кто-то лучше меня во много раз.

Андэн берет обе мои руки в свои.

— Ты была рождена для того, чтобы пошатнуть Республику. Джун, лучше тебя никого быть не может.

Глава 28

Дэй

ДОКТОРА НЕВЗЛЮБИЛИ МЕНЯ С САМОГО НАЧАЛА. Хотя чувство оказалось взаимным, ведь у меня не особо хороший опыт общения с врачами.

Два дня назад, когда они наконец смогли снять меня с балкона с Денверской Кэпитол Тауэр и угомонили толпу, выкрикивающую мое имя, то сразу же отправили в больницу на скорой. Там, я разбил очки, пришедшему доктору, и перевернул всю технику, когда они пытались проверить меня на наличие ран.

— Если дотронетесь до меня, — выкрикивал я, — я переломаю вам все кости. —Персоналу больницы пришлось связать меня. До хрипоты я выкрикивал имя Идена, угрожая сжечь больницу, если они не приведут его ко мне. Я звал Джун. Я требовал доказательства того, что всех Патриотов освободили. Я просил последний раз взглянуть на тело Каэде, умоляя устроить ей достойные похороны.

Они транслировали мое поведение на экранах, так как толпа, собравшаяся перед больницей, требовала доказательств хорошего обращения со мной. Но постепенно я начал успокаиваться и, убедившись, что я жив, толпа в Денвере поутихла.

— Но это не означает, что мы полностью прекратим наблюдение за вами, — говорит доктор, выдавая мне пару военных штанов и рубашку. Он бормочет это тихо себе под нос так, что камеры слежения не могут уловить его слов. Я едва могу разглядеть его глаза из-за бликов на его круглых очках в тонкой оправе. — Но вас помиловал Электор и ваш брат Иден прибудет в больницу с минуты на минуту.

Я молчу. После того, как Идена впервые поразила чума и всего, что было после, я едва могу поверить в то, что Республика вернет мне его. Все, что мне остается, это улыбаться доктору сквозь стиснутые зубы. Он улыбается ответ с выражением полного презрения, продолжая проводить тесты надо мной и рассказывая, куда я отправлюсь после этого. Я понимаю, что ему не хочется находиться рядом со мной, но он не говорит об этом вслух, не при таком количестве камер. Краем глаза я вижу монитор, на котором транслируется комната Джун. Кажется, она в безопасности и тоже проходит какие-то тесты. Но ощущение тревоги все еще не покидает меня.

— Есть еще кое-что о чем мне хотелось бы переговорить с вами наедине, — говорит доктор. Но я слушаю его вполуха. — Это очень важно. Мы кое-что обнаружили, проведя рентгеновское обследование.

Я слегка наклоняюсь вперед, сосредоточившись на его словах. Но в этот момент в комнате раздается голос из динамика.

— Иден Батаар Уинг здесь, Доктор. Пожалуйста, сообщите об этом Дэю.

Иден. Иден здесь.

В этот момент меня меньше всего волнуют какие-то результаты дурацкого рентгеновского обследования. Иден стоит снаружи, нас разделяет лишь входная дверь. Доктор пытается сказать что-то, но я быстро прохожу мимо него, открываю дверь, выходя в коридор.

В первое мгновение я не могу найти его взглядом. Слишком много медсестер ходят вокруг. Но затем я замечаю маленькую фигурку, размахивающую ногами, сидя на скамейке в коридоре, он выглядит здоровым, ореол белых кудрей обрамляет голову, на нем слегка большая школьная форма и детские ботинки. Кажется, он слегка вытянулся, но возможно это потому, что он сидит, выпрямив спину. Когда он поворачивается ко мне, я замечаю пару толстых очков в черной оправе. Глаза у него ярко молочно-фиолетового оттенка, как у мальчика, которого я видел в поезде.

— Иден, — зову я его, дрожащим голосом.