Падающий цветок (СИ) - Форс Элен

- Я никому не верю. – отчеканил он, устало закрывая глаза и сжимая челюсти. – Я отдал распоряжение найти Зейда и привести ко мне. Время устроить вечеринку старых друзей. Мне надоело, что он шляется по дворцу как призрак Азкабана.

- Ладно. – быстро поднимаюсь на ноги. – Ты прости, мне нужно к Вике и сыну, не хочу и их найти бездыханными. У нас тут люди как мухи мрут. Мне будет спокойнее, когда они будут рядом со мной.

+++

У кабинета взволнованные охранники вытягиваются по стойке смирно при виде меня. У одного даже глаз дергается на нервной почве. Нет ничего более пугающего, чем испуг на лицах солдат.

Приподнимая вопросительно одну бровь. Кто-то еще умер в моё отсутствие?

- Великий Эмир, там Ваша жена… пришла. Мы не могли запретить ей войти. - вздызаю. Значит, скоро умрет.

- Идиоты. Что непонятного во фразе «Никого не впускать?» - собираю остатки своего терпения. Ночь выдалась длинной и у меня просто не остаётся внутреннего ресурса на все это дерьмище.

В кабинете стояла гробовая тишина. Джанна сидела на столе, закинув ногу на ногу с видом роковой женщины. Не знаю, как она себя чувствовала в этот момент и кем представляла, но мне было смешно.

Увидев меня, она расплылась в кровожадной улыбке. Раньше никогда не замечал в ней этой злобы.

На диване сидела Малая, скрестившая руки и нервно кусающая и без того искусанные губы. Малышка напоминала разъярённую кошечку, выпустившую коготочки и готовую к нападению.

Женщины ждали меня для выяснения отношений. Намечался горячий тройничок.

- Пришла поддержать тебя в эту трудную для нас всех минуту, Ахмед. В такое время нам нужно всем объединиться. – она ловко соскочила со стола и подошла ко мне, стуча тонкими каблучками, тут же обвив руками шею и прижимаясь к груди щекой. Выгибаю бровь, встречаясь взглядом с Викторией, которая тут же поджала губы, откровенно ревнуя меня. Такой выпад мне льстил.

- Джанна. – мягко отталкиваю её и делаю шаг назад, желая находиться на безопасном расстоянии от рыжей змеи. – Спасибо тебе за поддержку. Наш брак в ближайшее время будет расторгнут. Мы говорили уже об этом. Чтобы ни произошло этой ночью – это ничего не меняет.

- Этой ночью ничего и не было. – она с лёгкостью пожимает плечами, бросая уничтожающий взгляд на Вику. Испытываю колоссальное облегчение от слов Джанны, одной проблемой меньше. – Не переживай, у меня нет привычки залазить на член спящего мужика. Особенно, если это мой муж. Тебя просто раздели и уложили в кроватку. На этом все. - От отвращения у меня по всему телу пробегает озноб. Когда из милой Джанны получилось вот это огнедышащее чудовище? – Ладно, не напрягайся, Ахмед. Я собрала уже свои вещи и скоро покину этот дом.

- Я был бы рад, если бы нам удалось разойтись мирно. – честно говорю я, испытывая подобие облегчения.– Ты останешься для меня дорогим человеком, мы выросли вместе.

- Нисколечко не сомневаюсь в этом... – хитро говорит девушка, и моё облегчение сменяется неприятным волнением. – Совсем скоро ты придёшь ко мне и попросишь прощения, будешь умолять вернуться. После чего, мы отправим твою шлюху куда-нибудь в Сибирь, или где все дохнут в России, и будем наконец жить, как самая настоящая семья.

- Самоуверенное заявление. – спокойно говорю я, чувствуя как начинаю уставать от этой женщины. Если бы не уважение к совместному прошлому, выбросил бы эту дрянь через окно нахер из дворца.

- Отнюдь. – Джанна смеётся, и ее смех вызывает во мне не просто раздражение, во мне начинает зарождаться ненависть. По горлу словно разливается кислота. Как она смеет непринуждённо хохотать в такой день. Гнусная шлюха.– Ты так погряз в бутылке, милый мой, что забыл о том, что основной источник дохода этой страны – нефть… С добычей который крупные проблемы, нефтяные компании Эмирата не приносят прибыль, покрывающую все расходы. Вы практически нищие. Единственный, кто спасает Ваши жопы от разорения, мой отец, который сильно расстроится, когда узнает, как поступили с его дочерью. Он считал Вас семьей. А ты вот так… Конечно, он тут же перестанет инвестировать в бюджетные дыры и Вас разорвут. Амир не продержится на престоле и месяца, как сдаст полномочия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушка счастливо кружит по кабинету, разбрасывая волосы в разные стороны.

От ее монолога я не имею, на несколько минут приходя в замешательство.

Джанну отец всегда любил, и она его, так мне казалось. Она каждый день заходила к нему и читала его любимые книги, выходила гулять с ним в сад. Делала все, чтобы его жизнь была более радужной, как любящая дочь.

И после его смерти, она не проронила ни слезинки по нему.

- Пошла вон. – чеканю я.

- Мои условия ты знаешь, так что пойду я… - Джанна посылает мне на прощание воздушный поцелуй. У нее явно сгорел на солнце инстинкт самосохранения.

- Шагай быстрее, Джанна… а то я же и догнать могу. – делаю паузу, потому что мне нужно сделать над собой усилие, чтобы не ударить её головой об стену. – и выкинуть уже насильно.

- А ты долго не радуйся. – обращается Рыжая к Малой, цокая языком. – Как была дворовой девкой, так и останешься.

- Ну все! – гаркаю я, горя желанием прибить суку. Хватаю ее за шкирку и выбрасываю из кабинета, с глухим удовлетворением наблюдая как она падает на пол. – Позаботьтесь, чтобы этой суки не было в моем доме!

На лице Малой застывает страх. После своего побега Вика стала очень молчаливой, замкнутой и напуганной. Она постоянно оглядывается и дергается от каждого шороха. И сейчас она напряжена настолько, что если дать ей в руки лампочка, она зажжется в её руках. Чувствую свою вину, что милая и дерзкая девочка стала такой забитой. Моя вина – не уберёг.

- Она действительно может сделать то о чем говорит? – осторожно спрашивает Вика, теребя край платья.

- Не думай об этом. Нужно отдохнуть и набраться сил, потому что день только начался. – стараюсь говорить мягко, не желая её беспокоить. Обхватываю хрупкое тельце и прижимаю к себе. От Джанны будет еще много проблем. Она не просто разбрасывалась угрозами.

+++

Виктория.

В воздухе витал неуловимый запах безысходности. Нечто плохое нависало над нашим домом, не давая покоя всем ее жителям. После похорон своего отца, Ахмед практически перестал спать. Он работал до поздней ночи, приходил в покои усталым и угрюмым, целовал спящего Мустафу и ложился спать, прижимая меня к себе. Через час просыпался и выходил на террасу, там курил до утра, размышляя над чем-то. После чего вставал и уходил работать, напоминая мне робота, которому не нужен сон, еда и отдых.

Что-то происходило. И моя интуиция подсказывала, что здесь не обошлось без чертовой Джанны. Её слова не давали мне покоя. Она хотела причинить боль их семьи. Отдаленно, как женщина я ее понимала, Ахмед отверг ее, просто выбросил, и она хотела отомстить. Но такой метод был слишком жесток.

Мне не с кем было поговорить о происходящем. Я не была узницей, но моя участь мало чем отличалась, мне не с кем было общаться, практически никуда я не могла пойти одна или без разрешения Ахмеда. Приходилось целыми днями гулять в саду и играть с Мустафой. Ахмед предоставил в моё пользование ноутбук с доступом в интернет, предупредив, что он просматривается службой безопасности ради моей же безопасности;

Я наконец-то поговорила с родителями. Для меня было шоком, что все это время Аль-Мактум поддерживал легенду, что мы активно путешествуем, и у меня нет возможности говорить с ними по телефону, поэтому он постоянно посылал им небольшие подарки и писал сообщения от моего имени. Сначала я не могла поверить, что им было достаточно этого, но как оказалось они были так счастливы, что я замужем за Эмиром и у меня все хорошо, что они довольствовались и паре смс в день.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

То, что Ахмед беспокоился о моих родных вызывало во мне неконтролируемый поток нежности к этому сложному и до сих пор непонятному мне мужчине. Он был таким немногословным и с виду холодным, но внутри него все таки было сердце, и в нем теплилась любовь.