Любовь не купишь - Хантер Мэдлин

– Он не доверяет мне. Боится, что я солгал. Но твое решение остаться со мной несколько успокоило его.

– Но зачем держать тебя здесь, если армия уходит?

– Теобальд поведет армию. Он уже покинул дом. Коннетабль же останется в городе с частью солдат на тот случай, если Эдуард высадится в другом месте.

– И твой дядя согласился на это?

– Даже граф де Сенлис не может противостоять коннетаблю. Теобальд хотел, чтобы я был рядом с ним и увидел блестящую победу Франции, которой я поспособствовал. Однако д'О настоял, чтобы я остался в его распоряжении. По-видимому, он сомневается, что Теобальд покарает своего племянника. – Он улыбнулся. – Коннетабль не слишком хорошо разбирается в людях.

Он обнял Кристиану и прижался щекой к ее волосам. Как жаль, что ей нечем успокоить его!

– Почему же коннетабль не доверяет тебе? Ведь все так логично. Любой разумный человек принял бы именно такое решение, и даже многие английские рыцари и лорды признают его справедливость.

– Он только что объяснил мне. Почти извинялся. Судя по всему, если бы я был рыцарем, он не сомневался бы во мне. Его смущает то, что я торговец, к тому же лондонский.

– Это возмутительно! Он сомневается в порядочности торговцев?

– Несомненно, как и все. Но все же он больше склонен верить мне, чем не доверять. Он поведал, что встречайся со многими лондонцами и знает, что мы прежде всего верны самому городу. Он не понимает людей, дающих клятву верности не человеку, а месту, но признает, что и это может быть серьезно. Он вполне допускает, что я могу предать Эдуарда или даже корону, но не Лондон. Поэтому-то и решил остаться вместе со мной.

Неиссякаемый поток рыцарей устремился по мосту с противоположного берега реки. Они проходили через город к южным окраинам. Пешие солдаты и повозки тянулись за ними. Улицы были похожи на разноцветные реки.

Взгляд Дэвида бездумно скользил по этому потоку.

– Я должен был настоять на твоем отъезде в Сенлис, но боялся, что потом не смогу тебя оттуда забрать. Подозреваю, что Теобальд безжалостен в гневе. И все же там тебе было бы безопаснее. Коннетабль, правда, обещал позаботиться о тебе, но и он не всесилен.

– О чем ты, Дэвид? Думаешь, Эдуард действительно изменил свои планы и ты окажешься виноватым?

Дэвид обнял Кристиану и повел на ту сторону крыши, где открывался вид в южном направлении. На поле, вдали, собиралась армия. Впереди, под золотисто-голубыми знаменами, стояли три всадника.

– Теобальд? Дэвид кивнул.

– С ним пять тысяч человек. Остальные присоединятся ближе к югу.

– Значит, они идут к Бордо? – спросила она, хотя ответ был очевиден. Вот какое будущее он избрал для них.

Но вместо радости она ощутила тревогу. Он не так ее понял. Она хотела уверить Дэвида, что любит его независимо от его положения, что считала его благородным человеком еще до того, как узнала о его отце.

Он сделал это ради нее, поняла она! Чтобы вернуть ей ту жизнь, которой лишил, женившись на ней.

Граф и герцог двинулись вперед, и огромная масса нестройными рядами потянулась за ними.

– Да, они идут на Бордо, – подтвердил Дэвид.

На его лице появилось какое-то странное выражение. Глаза следили за удалявшимися знаменами.

– Но не Эдуард.

Кристиана в изумлении открыла рот.

– Я посещал его еще до визита леди Кэтрин, рассказал ему всю правду и предложил закончить игру, которую начал. То есть назвать им один порт, чтоб наша армия пришла в другой. Я уговаривал его подумать о Нормандии, поскольку половина французской армии уже переместилась на юг. Неудача при попытке отплыть в Бордо вынудила Эдуарда изменить планы, а живший при дворе норманский рыцарь рассказал ему о не защищенных стенами городах и хороших дорогах Нормандии.

Она проследила за взглядом Дэвида, все еще различая солнечные блики на доспехах графа.

– Эдуард высадится в Нормандии? Здесь, на северном побережье? – Огромное облегчение захлестнуло ее, но вместе с ним появился и ужасный страх за Дэвида.

– Если в последний момент ему ничего иного не взбредет в голову, что тоже вполне возможно. И если он вдруг не усомнится во мне. Леди Кэтрин непременно наговорила ему разного о моей двуличности, но я все же надеюсь, что Эдуард знает ей цену. Норманн и я смогли назвать ему три подходящих места для высадки. Он воспользуется тем, где будет благоприятный ветер.

– А королю известно о де Сенлисе и о том, что тебе предложили? Тогда он не поверит твоему решению.

– Я рассказал ему все. Я не был уверен, что леди Кэтрин пойдет к нему подрывать мою репутацию, но подозревал это. Поэтому предпочел обо всем сообщить Эдуарду сам. И очень хорошо сделал. Когда я наконец добрался до Франса, мои подозрения подтвердились.

– Значит, тебе ничто не грозит в Англии? И ты можешь вернуться? – «При условии, что ему удастся выбраться отсюда живым».

– Да.

– И все же, убедив Эдуарда идти в Нормандию, ты мог потом предать его. Когда ты решил окончательно?

Он продолжал смотреть вслед уходящим.

– Сегодня рано утром. Рыцарь или торговец, сказала ты. Я поймал тебя на слове.

– А если бы я сказала по-другому? Если бы я сказала, что хочу быть женой графа?

– Я бы сделал это для тебя и примирился со своей совестью. – Он посмотрел на жену и улыбнулся. – Подозреваю, что нашел бы оправдание такому решению. Думаю, власть и роскошь могут утихомирить любое чувство вины. Такая жизнь заманчива. И я не стану делать вид, что не испытал искушения.

Она крепко обняла его.

– Ты многим пожертвовал ради своего города и короля, Дэвид. Эдуард очень обязан тебе.

– Он ничем мне не обязан, Кристиана. Если бы не он, ты не стала бы моей женой. Это я в долгу перед ним.

Его взгляд вновь вернулся к войску. Графа уже едва можно было различить. Кристиана опять заметила какое-то странное выражение на лице Дэвида; в его глазах на миг промелькнуло сожаление.

Он одержал блестящую победу благодаря великолепной игре и смелому расчету, но не торжествовал. Она попыталась его утешить.

– Со временем он поймет, Дэвид. Он знает, что такое верность долгу и перед каким трудным выбором порой судьба ставит человека. Он, может, и не простит тебя, но поймет.

Дэвид напрягся при упоминании о графе, которого он предал.

– Дэвид, я знаю, что тебе больно. Он твой дядя… Он закрыл ей ладонью рот, заставляя замолчать.

– Я должен был рассказать тебе вчера вечером, – начал он. – Но я боялся. Весь последний час я гадал, скажу ли когда-нибудь тебе об этом.

Она растерялась, нахмурилась и вопросительно посмотрела на него, ожидая объяснений.

– Теобальд мне не дядя, Кристиана. Понадобилось несколько минут, чтобы до нее дошел смысл сказанного.

– Неужели ты настолько умен, Дэвид? Настолько изобретателен и смел? Ты нашел человека, на которого похож, и задумал этот сложный план? И рассказал об этом мне, чтобы я вела себя достаточно убедительно, если мне станут задавать вопросы?

Он покачал головой.

– Все гораздо хуже, девочка моя. – Он посмотрел на превратившегося в точку человека на горизонте. – Теобальд мне не дядя. Он мой отец.

Кристиана не знала, как долго они стояли неподвижно после произнесенных им слов, но, когда он заговорил снова, последние солдаты уже покидали город.

– Он даже не помнил, как ее зовут. Он соблазнил ее, воспользовался ее любовью, оставил с ребенком, сломал ей жизнь. Я ношу ее имя, но оно ему ничего не сказало. И он, и Оноре в молодости не раз бывали в Лондоне, и Теобальд решил, что я – плод одной из греховных связей его брата. Это стало последней насмешкой над верной любовью Джоанны.

Кристиана вновь попыталась успокоить его.

– Это было тридцать лет назад. Когда тебе будет пятьдесят пять, думаешь, ты будешь помнить имена всех женщин, с которыми спал?

– Да, все до одного.

– Если только в пику ему. Дэвид словно не слышал.

– Было два кольца, серое и розовое. Он решил, что у меня кольцо Оноре, серое, и никогда не просил показать его. В Хэмпстеде он посмотрел на меня и увидел своего брата.