Красный монарх: Сталин и война - Саймон Монтефиоре

В окружении Сталина произошла очередная трагедия. Маленькой Юле сказали, что мама умерла. Никита Хрущев с женой удочерили ее и постарались стереть у нее из памяти воспоминания о родителях. Девочка называла Никиту Сергеевича папой. Хрущевы были строгими родителями. Никита, похоже, верил в вину невестки. «Сталин играл просто в игру и ничем не рисковал, а для Хрущева на кону стояла его жизнь, – рассказывала Юлия. – Он никогда не вспоминал те события и даже на пенсии рассказывал о них самыми общими словами. Для него то, что произошло, было и очень унизительно, и очень больно». Юлия Хрущева не исключает, что события 1943 года могли сыграть свою роль в разоблачении культа личности Сталина через 13 лет.

Летом наступила очередь Анастаса Микояна. Двое старших сыновей Анастаса Ивановича были летчиками. Степан был ранен. В Сталинграде погиб 18-летний Владимир. Сталин приказал Василию взять Степана в свою дивизию и «позаботиться, чтобы больше в семье Микоянов не было потерь». Василий Сталин приказал технику Степана солгать, что его самолет не может летать. Однако долго этот обман продолжаться не мог.

Младшие сыновья Микоянов вместе с детьми других членов политбюро жили в Куйбышеве. Там пятнадцатилетний Вано и четырнадцатилетний Серго подружились с неуравновешенным сыном Шахурина, наркома авиационной промышленности. Володя Шахурин играл в глупую и рискованную игру – в правительство. Он назначил наркомами юных Микоянов и зачем-то записал это в свою школьную тетрадь. По возвращении в Москву Шахурин влюбился в Нину, дочь посла Уманского. Дипломат только что получил очередное задание и собирался за границу.

– Я не отпущу тебя, – сказал юный Шахурин Нине.

Школьники в это время шли по Каменному мосту рядом с Кремлем. Володя взял у Вано Микояна пистолет, который тот одолжил у охранников отца. Шахурин обогнал девушку, застрелил ее и убил себя. Вано в ужасе прибежал в Кремль и рассказал обо всем матери. Делом занялся НКГБ. Вскоре стало известно, что пистолет дали Володе Шахурину юные Микояны. Когда же чекисты выяснили, что они были к тому же министрами в школьном правительстве, в деле запахло заговором. Вано Микоян был арестован.

«Вано просто исчез, – вспоминал Серго. – Мама была в панике. Она обзвонила все отделения милиции, но никто ничего не знал». Анастас Микоян, кабинет которого находился по соседству с кабинетом Сталина, связался с Берией. Потом позвонил Ашхен и «успокоил» ее:

– Не беспокойся, Вано на Лубянке.

Микоян знал, что арестовать его сына могли только с разрешения Сталина. Проницательный армянин решил не обращаться к вождю. Он боялся, что просьбы только ухудшат положение сына. Через десять дней в Зубалове был арестован и Серго. Его прямо в пижаме привезли на Лубянку.

– Я должен сказать маме… – пытался объяснить он чекистам.

– Не беспокойся, – ответили они. – Мы привезем тебя обратно через час.

Всего было арестовано и посажено двадцать шесть школьников. Среди них был и сталинский племянник, Леонид Реденс, отца которого расстреляли в 1940 году. Следователи доложили, что дети невиновны, но Сталин ничего не хотел слушать. «Они должны быть наказаны», – решил он.

Получив столь неопределенный приказ, на Лубянке задумались. Что делать с юными заключенными, никто не знал. Мальчиков допрашивал генерал-лейтенант Влодзимирский, один из самых страшных бериевских палачей. «Это был высокий и красивый мужчина в форме, – рассказывал Серго. – Он был очень противный и кричал на нас».

Серго Микоян провел целую неделю в одиночной камере. В декабре, после шести месяцев на Лубянке, допросы неожиданно прекратились. Дети сильно испугались. Следователь показал Серго чье-то признание. В нем говорилось, что он является членом организации, целью которой является свержение правительства.

– Подпиши – и отправишься к матери, – пообещал чекист.

– Не подпишу, – наотрез отказался Серго. – Это неправда.

– Это не имеет никакого значения! – заорал генерал. – Подписываешь – и возвращаешься домой. Не подписываешь – и возвращаешься в камеру. Прислушайся…

Серго прислушался и уловил звуки голоса матери в соседней комнате. Все дети подписали признания.

«Конечно, это признание могли использовать против моего отца, – понимал Серго. Его, Ашхен и Вано отвезли в Кремль. – Я очень обрадовался, что отца не было дома. Я очень боялся его гнева».

Вечером Анастас Микоян сказал Вано:

– Если ты виноват, удавлю собственными руками. А сейчас иди и отдыхай.

Младшему он не сказал ни слова.

На этом дело не закончилось. Через три дня юным «заговорщикам» пришлось отправиться в ссылку. Серго и Вано Микояны прожили целый год в Сталинабаде под присмотром домохозяйки. Сталин не забыл детский «заговор». Позже он собирался использовать его против Микояна.

Сталинский конкурс песни

Около одиннадцати часов вечера 1 августа 1943 года кортеж автомобилей, в которых находились Сталин и Берия, прибыл на станцию Кунцево. Вождь и главный чекист сели на поезд, закамуфлированный ветвями берез. Специальный состав защищали гаубицы. В отдельном вагоне везли большой запас еды. Сталин и Берия отправились на запад. Контрнаступление под Курском, операции «Румянцев» на севере и «Кутузов» на юге, названные в честь русских полководцев, царских героев, прошли очень успешно. Сейчас Сталин считал, что можно без особого риска посетить фронт.

В Гжатске Иосиф Виссарионович отдохнул. Затем поезд двинулся к Ржеву на Калининском фронте. Во Ржеве Сталин пересел в «паккард». Штаб было решено разместить в неприметном домике с красивой верандой в деревне Хорошево. Там сейчас находится музей. В этой деревенской избе Верховный и принимал генералов. Жуков доложил, что взятие Орла и Белгорода является вопросом времени. У Сталина было хорошее настроение. Ужин прошел в веселой атмосфере.

Деревенский колорит выезда на фронт усилила старушка хозяйка. Вождь гордился своим умением общаться с простым народом. Он неожиданно захотел компенсировать причиненные неудобства и решил заплатить за постой. Сталин долго думал, сколько же дать старушке. Он так и не решил, сколько это может стоить, потому что с 1917 года очень редко видел и тем более держал в руках деньги. Но даже если бы он остановился на определенной сумме, то расплатиться ему все равно бы не удалось. Денег у вождя, естественно, не было. Иосиф Виссарионович не растерялся и попросил наличных у соратников и помощников. Возникла забавная сцена. Руководители государства рабочих и крестьян начали хлопать по карманам френчей, звенеть медалями и шуршать золотыми галунами, но ни один из наркомов так и не сумел найти ни копейки, чтобы расплатиться с хозяйкой. Сталин рассердился и обругал своих приживал. Впрочем, он и здесь нашел выход из положения – рассчитался с хозяйкой продуктами.