Черный корсар - Эмилио Сальгари

— Готово дело, — сказал он, растягиваясь рядом с африканцем.

— А куманек хитер, — промолвил, смеясь, африканец.

— Без этих чучел индейцы, того и гляди, угодили бы в корсара или каталонца. А так оба могут спать под надежной защитой.

— Тихо, кум, идут…

— Я готов. Эй, Ван Штиллер, подкинь-ка еще горстку перца.

Тот собирался было привстать, но вынужден был снова пригнуться. В воздухе просвистели стрелы, и три или четыре из них вонзились в чучела.

— Напрасно стараетесь, голубчики. Зря только яд переводите, — пробормотал Кармо. — Высуньтесь-ка хоть на минуту, чтобы можно было вам всыпать.

Видя, что никто не подает признаков жизни, индейцы выпустили в чучела еще семь или восемь стрел, затем один из них, видимо самый храбрый, выскочил из кустов, размахивая своей грозной палицей. Подняв аркебузу, Кармо взял его на мушку. Он собирался было выстрелить, как вдруг где-то в лесу, на расстоянии нескольких миль, послышались четыре выстрела, а вслед за ними душераздирающие вопли.

Индеец мигом бросился в кусты, прежде чем Кармо успел снова прицелиться.

Корсар и каталонец, внезапно разбуженные выстрелами и криками, поспешно вскочили на ноги, полагая, что на лагерь напали индейцы.

— Где они? — спросил корсар, порываясь вперед со шпагой в руке.

— Кто, синьор? — изумился Кармо.

— Индейцы.

— Исчезли, капитан, так и не попробовав моего угощения.

— А выстрелы и крики?.. Слышишь?.. Снова стреляют!

— В лесу идет сражение, — сказал каталонец. — Индейцы напали на белых, синьор.

— На губернатора и его свиту?

— Видимо, так.

— Жаль, если его убьют они, а не я.

— Мне тоже: не возвращать же свой долг покойнику, но…

— Тихо!..

Вдали прогремело еще два выстрела, затем до путников донеслись дикие крики, на этот раз, пожалуй, целого племени индейцев, потом еще один выстрел, и наконец все стихло.

— Баталия окончена, — сказал каталонец, беспокойно напрягавший слух. — На губернатора мне наплевать, но остальные ведь мои соотечественники…

— Ты, я вижу, хотел бы узнать, что с ними стало, не так ли? — спросил корсар.

— Да, капитан.

— А я не прочь посмотреть, остался ли в живых мой смертельный враг, — заметил мрачно флибустьер. — На мог бы ты нас туда отвести?

— Ночь темна, синьор, однако…

— Продолжай…

— Мы можем сделать факелы из веток.

— И привлечь к себе внимание индейцев.

— Это верно, синьор.

— Однако можно идти и по компасу.

— Никак нет, синьор. В лесу слишком много препятствий, которых нам не преодолеть, если только…

— Говори скорей!

— Я вижу там кукухо в лесу. Они нам могут пригодиться. Дайте мне пять минут, синьор. За мной, Моко!..

Сняв берет, каталонец направился с африканцем к группе деревьев, среди которых поблескивали крупные зеленоватые огоньки, кружившиеся в каком-то фантастическом танце.

«Что взбрело в голову этому непоседе каталонцу?» — подумал Кармо, который никак не мог сообразить, куда ведет дело хитрый испанец.

— Кукухо! Что это еще за зверь? Послушай, Ван Штиллер, держи-ка ухо востро, а то далеко ли до беды.

— Не беспокойся, друг. Я не спускаю с них глаз и готов прийти им на помощь.

Подойдя к деревьям, каталонец вдруг забегал, словно решив изловить мелькающие перед ним огоньки.

Через несколько минут он вернулся в лагерь, прикрывая рукой содержимое берета.

— Теперь можно идти, синьор, — сказал он корсару.

— А как же найти дорогу? — спросил тот.

Запустив руку в берет, каталонец извлек из него каких-то насекомых, осветивших все вокруг на довольно большое расстояние.

— Пусть каждый привяжет к ногам по паре кукухо, как это делают индейцы, и при их свете можно различить не только лианы и корни, но и спрятавшихся в траве змей. У кого найдется веревочка?

— Конечно, у моряка! — воскликнул Кармо. — Давайте я привяжу вам этих кукухо.

— Смотрите не прижимайте их слишком сильно.

— Не бойся, каталонец. К тому же ты человек запасливый, и у тебя их полным-полно.

С помощью Ван Штиллера флибустьер осторожно взял кукухо и стал их привязывать к щиколоткам ног своих товарищей, стараясь не раздавить насекомых. Эта нелегкая операция отняла у флибустьеров добрых полчаса, но наконец у всех оказались живые фонарики, не требовавшие за собой никакого ухода.

— Замечательная выдумка! — похвалил каталонца корсар.

— Я заимствовал ее у индейцев, — возразил тот. — С помощью этих светлячков мы легко преодолеем препятствия, которые встретятся нам на пути.

— Все готовы? — спросил корсар.

— Все, как один, — ответил Кармо.

— Вперед, и постарайтесь двигаться тихо.

Держась друг за друга, флибустьеры тронулись в путь. Они быстро пошли вперед, не отрывая глаз от земли, чтобы лучше разглядеть, куда ставить ноги.

Кукухо делали свое дело на. славу. При их свете были различимы не только ползучие лианы и клубки корней, но и ночные насекомые.

Светляки, которыми воспользовались путники, принадлежали к самой редкостной и крупной разновидности этих насекомых. Они излучают такой яркий свет, что при нем легко можно читать на расстоянии тридцати трех — тридцати пяти сантиметров, настолько велика мощь их светоносных органов.

Личинки этих насекомых излучают голубоватый свет, взрослые особи — светло-зеленый, очень нежного оттенка. Даже яйца, откладываемые самкой, слегка светятся.

Ученые произвели интересные опыты над pyrophorus noctilucus, как их называют по-научному, чтобы узнать, какие органы дают столь сильное свечение. Исследования показали, что спереди, на грудке, а также на брюшке находятся три маленькие светящиеся пластины.

Если у насекомого оторвать светящиеся органы, то они некоторое время сохраняют свою способность светиться. Даже высушенные, они излучают свет, если их смочить небольшим количеством воды.

Флибустьеры продолжали быстро идти, бесстрашно пролезая через кусты, продираясь сквозь лианы и обходя огромные корни, образовывавшие запутанные лабиринты.

Их не останавливали упавшие от старости или поваленные молнией деревья.

Выстрелов больше не было слышно, но до флибустьеров издалека доносились ликующие крики, издаваемые, видимо, индейцами. Временами наступала тишина, затем крики снова возникали, но через минуту смолкали вновь. Иногда слышны были звуки дудок и глухие удары: должно быть, били в барабан.

По окончании сражения победители, видно, уединились где-то в глухом уголке джунглей и теперь праздновали победу или готовились к пиру.