Инферно (СИ) - "Doktor"

Услышав в прихожей шаги вернувшейся Юлии, Катенька поднялась с кресла и поспешила навстречу своей молодой наставнице.

Глядя вслед уходящей девушке, Владимир Святославович решал для себя, прав ли он, имеет ли право вовлекать дочь погибшего друга в их странные игры, в полном объеме непонятные, зачастую, даже опытным «игрокам». С другой стороны он видел, что ее на месте не удержишь. По отзывам той же Юлии, Катенька воспринимала новую для себя информацию со скоростью губки, впитывающей воду. Ее потенциал и впрямь был высок.

«Годочков и опыта маловато, — вновь подумал Владимир Святославович, — но это, к сожалению, такой недостаток, который быстро проходит. В особенности молодость… Хорошая пара Андрею. Надо их познакомить».

Вошедшая Юлия, передав пакеты с продуктами, отправила Катеньку на кухню, по виду Владимира Святославовича угадав, что в ее отсутствие состоялся непростой разговор и он сейчас принимает важное для себя и для Катеньки решение.

Встретив ее вопросительный взгляд, мужчина кивнул в сторону кухни и неопределенно сказал:

— Хочет делом заниматься. Надоело бездельничать.

Юлия поняла.

— Не рано? Она несмышленыш еще в нашей работе. Совсем недавно смотреть страшно было…

— Вот ты и позаботься, что бы она из несмышленыша за оставшееся время превратилась в максимально возможное подобие толкового работника. Все задатки у нее есть. Сама нахваливаешь. Поговори с ней. Так, по-женски. Как две подружки. Тебе у нас, без малого, тридцатник?.. Тоже мне, старуха нашлась. Себя вспомни в ее годы. Помнишь?.. Как с парашютом тебя втроем из самолета выпихивали? Как в воду лезть холодную боялась? Сколько визгу…

— Вспомните тоже! — покраснев, буркнула Юлия. — Когда это было!

— А то замастерилась! Ишь, несмышленыш. На себя посмотри…

Поняв, что Владимир Святославович ворчит для того, что бы привести свои мысли в порядок, а не потому, что хочет ее отчитать, Юлия, по кошачьи фыркнув, устроилась в кресле, где недавно сидела Катенька и, весело глянув на старшего, нарочито подобострастным тоном сказала:

— А вы, мэтр, поделитесь опытом перед молодежной аудиторией, о ком по системе легенда ходит, как некто, ну, по молодости, по неопытности, решил на марш-броске расстояние сократить и, спрыгнув с обрыва, прямиком в крапиву угодил? Причем в самый центр, ни туда, ни сюда? И это в спортивных трусах и майке.

— Язва, — беззлобно буркнул Владимир Святославович. — Я вот тебе сейчас тросточкой, да по спине, что бы старших не подкалывала… Кстати, откуда узнала? Тебя в это время еще и в проекте не было.

— Вы же учили, с людьми общаться уметь надо, — демонстративно застенчиво потупив глаза, невинным тоном произнесла Юлия.

— Вот я этому «людям» покажу, где раки зимуют! Напарничек, тоже мне. Балабол… Кстати. Вот к нему Катеньку и отвези денька через два. Я его предупрежу. Язык что помело, но специалист крепкий.

— Решение уже принято? — вновь серьезным тоном спросила Юлия.

— Да. Так что пусть отдохнет пару дней и вперед, в учебку.

— Жалко девчонку, — наклонив голову сказала Юлия. — Только в себя пришла, только отошла от всего…

— Сама захотела. Она у нас девочка решительная. Я ее к этому решению не подталкивал. Честно.

— Знаю. Только все равно жалко…

Поднявшись, Юлия, ушла на кухню, помочь Катеньке разобраться с купленными продуктами и сообразить ужин. Увидев девушку, молча, с горестной улыбкой потрепала ее по спине. Катенька обернулась, и посмотрела на наставницу.

— Решила?

— Да.

— Так тому и быть.

Глава 7

Перспектива работы на «гробокопателей» Кориса мало сказать, что не радовала, более того он считал бы эту поездку зря потраченным временем, если бы не Лукин, и непонятно в чём заключающаяся государственная необходимость, о которой смутно сообщил Мокошин.

«Надо так надо. Да и поздно с полпути возвращаться», — в очередной раз подумал он, и, подхватив сумку, двинулся к вертолёту.

Рысин увлекался историей, но никогда ещё не сталкивался непосредственно с археологами. Они представлялись ему неуправляемой толпой фанатиков, копающих землю в погоне за доисторическими черепками. Естественно, в его представлении, руководить ими обязательно должен благообразного вида старичок — профессор с непременной бородкой «клинышком» и в пенсне. Наибольшая радость для этих фанатов найти за лето хотя бы одну неизвестную науке загогулину, что бы зиму провести в попытках объяснить её происхождение. Ну и, конечно, получить кучу доказательств истинной правоты своей единственно верной теории, как и полнейшей некомпетентности завистников — оппонентов. Короче жуть кромешная.

«Спасибо, папа, удружил!» — ворчал мысленно парень.

Экспедиции выделили два МИ — 26. Эти большие и надежные воздушные суда легко могли переместить все имущество экспедиции, как и самих археологов, за один перелёт. Для последующей экстренной связи с «цивилизацией» за экспедицией был закреплен старичок МИ — 8. На нём позже и должен был прилететь руководитель экспедиции, оставшийся в городе утрясать какие-то формальности. Корису совсем не было дела до этого запаздывающего «пенсне и бородки». Ему было грустно.

Он подошёл к вертушке, которую воинская братия в просторечии называла «Коровой», на что пилоты страшно обижались, но, в большинстве случаев молчали, понимая бесполезность возражений. Если уж прозвище приклеилось, то надолго.

Бросив сумку на боковую лавку, Скворцов осмотрелся. Начало осмотра подтвердило его самые наихудшие предположения. Так случилось, что Лукин попал в другой вертолет, и здесь, по глубокому убеждению Кориса, даже поговорить было не с кем. Не с этой же толстой тёткой в цветастом платье? Даже не дождавшись взлёта, она разложила на огромном листе бумаги бутерброды и поглощала их с видимым удовольствием. Видно было, что она знает толк в таких вещах, жует тщательно и сосредоточенно, не забывая предлагать самые лакомые на её взгляд кусочки своему не менее упитанному отпрыску лет пятнадцати.

«Детский сад, а не научная экспедиция! — подумал зло Корис, мысленно поблагодарив и отца и Мокошина за такое «счастье». — Представляю это их юное светило. За шестнадцать лет таким образом можно жутко разожраться».

Считая чревоугодничество одним из непростительных для мужчины и, тем более будущего воина, грехов, Корис поспешно отвернулся. У иллюминатора напротив два классических старичка — профессора о чём-то увлечённо спорили, не замечая, казалось, ничего и никого вокруг. Остальные попутчики, поголовно занятые собой, также не привлекли его внимания. В общем, ничего утешительного.

В знак протеста он ушёл в дальний конец салона, почти к кабине экипажа, протиснувшись за ящики с оборудованием. С мстительным злорадством парень отметил недоумённые взгляды законопослушных гробокопателей, уяснивших изначально, что на взлете ходить нельзя.

«Это вам не гражданская авиация. У нас, — мысленно причислил он себя к военнослужащим, — и не такое бывает»…

В следующее мгновение он увидел миловидную длинноволосую девушку, примерно одних с ним лет. Сидя на палаточном брезенте, она дремала, привалившись спиной к ящику, предназначенному, видимо, для транспортировки найденных «черепков». А может, просто прикрыла глаза, пережидая взлет.

«Видимо, её тоже не устраивает компания! — радостно подумал Корис. — Не знаю как их светило, но эта… Стоп… Мокошин сказал — она там одна, не перепутаешь. Неужели это… Прости, папуля, я погорячился!»

Он попытался изобразить раскаяние, удивляясь, как это раньше не заметил такую симпатичную попутчицу. Ведь до посадки на вертолёты они летели в этот город одним самолётом.

Настроение улучшалось с каждой новой деталью, открытой в облике этой удивительно милой девушки, показавшейся ему по домашнему уютной и беззащитной.

Тут как назло и весьма некстати проснулось «второе я», и внутренний голос робко заметил, что столь откровенно пялиться на незнакомую девчонку также предосудительно, как и подобно толстой тётке прилюдно жрать бутерброды. Однако услышан не был и благоразумно умолк. Посрамлённое «я» выдало нечто совсем уж не литературное, и оставило Кориса предоставленным самому себе.