Дискета мертвого генерала - Валерий Горшков

Едва я спустился по трапу самолета, как увидел ее. Она стояла возле здания аэропорта и пристально вглядывалась в трудно различимые с расстояния двухсот метров лица прилетевших последним рейсом пассажиров. И тоже сразу заметила меня. А потом, совершенно неожиданно, не дождавшись, пока пассажиров подвезет до здания аэровокзала специальный автобус, бросилась бежать через все взлетное поле ко мне навстречу. Показалось даже, что я вижу ее глаза – голубые, сверкающие, любящие.

Пока я раздумывал, не броситься ли к ней бегом, с тяжелым дорожным чемоданом в руках, который я по привычке не стал сдавать в багаж, чтобы потом не торчать лишний час в аэропорту, она уже пересекла взлетное поле и метнулась мне на шею, обвив ее своими нежными коричневыми руками и беспрерывно осыпая мое лицо сотнями горячих поцелуев. Я тоже по ней соскучился, но даже не мог себе представить, что у нее это чувство было на два порядка сильнее! Она, черт побери, могла уже никогда в жизни не говорить, что любит меня.

– Здравствуй, солнышко, – я аккуратно пригладил ее растрепавшиеся светлые волосы, крепко поцеловал и посмотрел в бездонные глазки. – Соскучилась?

Она молча кивнула, шмыгнув носом. Того и гляди расплачется. Невероятно! Может, что-то случилось?

– Что-то случилось, малышка? Ты вся такая странная…

– Нет, ничего. Я просто очень рада тебя видеть.

– А-а-а… – Я сжал в ладони толстую ручку дорожного чемодана, обнял ее за плечи, и мы медленно пошли в сторону здания аэропорта.

Мимо нас, в противоположном направлении, чинно проследовала пожилая эстонская пара в белых шортах. Вероятно, они тоже кого-то встречали. Посмотрев на нас с улыбкой, старушка что-то вполголоса сказала своему мужу. Он улыбнулся ей в ответ и молча кивнул в знак согласия. Старички говорили на своем родном языке, из которого я наизусть знал только одну фразу, несмотря на настойчивые попытки Рамоны хоть как-то поправить положение. А поэтому попросил ее перевести. Она как-то странно смутилась, но потом все же сказала:

– Женщина назвала нас замечательной парой и сказала, что мы очень подходим друг другу. И что очень ей напомнили их с мужем молодость. Она подумала, что мы с тобой муж и жена.

– А что, разве не так? – высоко подняв брови, с подначкой спросил я.

– Нет, не так. К сожалению, – быстро ответила Рамона и сразу же сменила тему разговора. – Твоя машина на стоянке. Я сделала все, что ты просил.

Мы миновали здание аэровокзала и вышли через главный вход к расположенной рядом платной стоянке, где я сразу заметил «восьмерку». Она, как всегда, была идеально вымыта и сверкала на солнце.

– Ты поведешь? – Рамона протянула ключи.

Я помотал головой.

– Нет, что-то не хочется. Если тебе не трудно… – Я улыбнулся, получил улыбку в ответ и через минуту уже сидел на правом сиденье автомобиля рядом с Рамоной, а мой вместительный чемодан лежал в багажнике.

– Может, ты все-таки скажешь, куда мы едем? – Красавица почти обиженно надула свои замечательные губки-бантики. Как я мог не ответить? Да и не входило в мои планы все тридцать дней отпуска провести рядом с таллинским аэропортом.

– Сначала в Ригу, потом – в Юрмалу.

– Куда?! – Она, вероятно, подумала, что я спятил. Или перепутал местные названия. Такое случается с россиянами. Но я еще раз повторил то же самое.

– А что мы там будем делать?

– За хорошие успехи в боевой и политической подготовке фирма презентовала мне дом на берегу моря с двумя автомобилями, четырьмя охранниками и полным комплектом прислуги. Без-во-мезд-но!

– То есть как… На время отпуска?

– Нет, я же сказал – презентовала. Насовсем. Дом, который раньше принадлежал коммунистам республиканского уровня, теперь моя частная собственность. И машины – тоже. Правда, вот собственностью на людей пока похвастать не могу. Все-таки двадцатый век на дворе. Но обязательно что-нибудь придумаю. Хочешь, завтра на воротах будет стоять негр, а еду готовить китаец?

– Ты с ума сошел, – Рамона удивленно покачала головой, а вдобавок повертела у виска указательным пальцем. Прямо как ребенок.

– Совсем даже нет, дорогая. Я просто очень хорошо работаю.

– Ты уже там был, в доме? – осторожно и с любопытством спросила она, заводя двигатель «восьмерки».

– Нет, но у меня есть адрес. И еще, очень прошу тебя, при посторонних называй меня Виктор. Виктор Михайлович Иванов. Запомнила?

– А что же мне еще остается? – покачала головой моя прелесть. – Только и делаю, что выполняю твои указания. Господин мафиози…

Я понимаю, что она это сказала в шутку, так, между прочим. Но от последнего слова в мой адрес я едва не схватил Рамону за плечо. Внутри все словно оборвалось. Даже на какое-то мгновение появилась шальная мысль, что она уже давно, еще в том громадном доме на берегу Чудского озера, когда я впервые встретился с Персиковым, обо всем догадалась. Но потом я отбросил эту абсурдную идею. Просто уже слишком хорошо знал характер любимой женщины. Если Рамона что-то хочет спросить, она не откладывает это до завтра, а уж тем более «до лучших времен». Она, конечно, до сих пор считала, что я работаю сотрудником российской секретной службы. В ее глазах я был кем-то вроде агента Купера из «Твин Пикса».

– Не надо меня так называть. Никогда, – по-моему, я сказал это даже чересчур строго.

– Хорошо, господин резидент, больше не буду! – Она виновато наклонилась и поцеловала меня в щеку. – Так мы действительно едем в Юрмалу, на целый месяц? Но с кем я оставлю Гарика?

– Черт… Делать нечего, придется заехать к тебе в городишко и взять его с собой. Тем более что ты наверняка вспомнишь, что забыла взять из гардероба кое-какие о-о-очень нужные вещи, – с сарказмом продекламировал некто по имени Виктор Иванов.

– Но я ведь не думала, что уеду из дома на четыре недели! – Как я и предполагал, она почти ничего не взяла, кроме небольшой спортивной сумки. – И попросила соседку покормить собаку только два дня. Я думала, мы останемся ненадолго здесь, в Таллине, снимем номер в гостинице…

– Не продолжай. Дорогу до Пярну знаешь?

– Знаю, – Рамона снова надула губки, включила первую передачу и выехала со стоянки, оставив на асфальте черные следы от покрышек. Но я знал, что больше минуты она не выдержит этого театра одного актера. И оказался прав.

– А где твои четверо охранников? – спросила она, когда машина выехала на оживленную трассу. – В чемодане?

– Зачем? В Юрмале, охраняют мой… наш дом…

Рамона удивленно вскинула брови: «Неужели?»

– … Два наших автомобиля и четверых слуг, включая повара.

– Ну, тогда ладно, – и моя красавица еще сильней надавила на педаль «газа». Через минуту стрелка спидометра переползла за отметку сто пятьдесят километров в час.

Я тихо присвистнул.

– Однако!

До вечера мы успели съездить в Пярну, забрать собаку, которая, увидев меня, чуть не сошла с ума от счастья, исхлестав мне ноги жестким, словно хлыст Чингисхана, хвостом, собрали не менее большой, чем уже стоял в багажнике «восьмерки», чемодан Рамониных вещей, на что ушло всего два часа времени и пара слезинок, полтора часа провалялись в спальне, доказывая друг другу, как мы соскучились, а также умудрились проколоть заднее колесо, причем прямо возле ворот дома. Мне выпала уникальная возможность попробовать себя в роли автослесаря-баллонщика.

До Юрмалы, находящейся в соседнем государстве, было всего несколько часов езды по хорошей дороге. Она плавной извилистой лентой бежала вдоль живописного берега Балтийского моря, сворачивала на Рижский залив, пересекала границу с Латвией и, так же равномерно петляя то в одну, то в другую сторону, вела через Ригу прямо в курортную Юрмалу, где мне впервые в жизни предстояло вживаться в образ так называемого «нового русского» со всеми его запросами, привычками и причудами.

Что я с успехом и делал весь следующий месяц.

Когда моя «восьмерка» подкатила к высокой белой стене, окружающей дом по указанному адресу и увитой причудливыми узорами австралийского декоративного винограда, сначала я подумал, что ошибся. То, что находилось за стеной, ни в коей мере не походило на мои самые смелые предположения. Я решил, что не стоит впадать в экстаз, а сразу же повел машину к воротам и, подъехав, нажал на сигнал. Рамона открыла глаза, прикрываясь ладошкой, зевнула, посмотрела на величественное строение, перед которым мы остановились, и изумленно округлила глаза.

– Ты не ошибся? – каким-то странным голосом спросила она, протирая веки.

Я обернулся. На заднем сиденье молча сидел пес Гарик и тоже, будто удивленный, смотрел на массивные металлические ворота, окрашенные идеально белым цветом. Даже в машине он почувствовал пробивающийся из-за стены запах жаренного на барбекю мяса.

– Сейчас проверим.

Ворота, имеющие автоматический привод, медленно открылись, я включил первую передачу и въехал на утопающую в зелени и цветах территорию. Проезжая, заметил установленную над воротами, под солнцезащитным козырьком, видеокамеру. Вот почему в створках не было ни дверцы, ни дежурившего рядом с ней негра в ливрее, вымуштрованного при чьем-либо появлении у входа незамедлительно спрашивать: «Кто там?» Из этого дома никто пешком не выходил, и уж тем более – не входил. Оттого и нет двери, только двух с половиной метровые кованые ворота, очень напоминающие своих собратьев в замках баварских принцев.