Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь - Сара Джаффе

рецессии и оказались в трудной ситуации из-за отсутствия медицинской страховки и сложностей с поиском жилья[377].

Пандемия, как отмечается в заявлении благотворительного отделения IWGB, «одновременно подчеркнула и усугубила существующие проблемы и неравенство в благотворительном секторе». В частности, как пишут представители профсоюза, с резким сокращением финансирования столкнулись организации, возглавляемые чернокожими и другими небелыми людьми. Руководители некоторых НКО воспользовались государственной программой перевода сотрудников в неоплачиваемый отпуск: «Мы получаем сообщения о том, что работодатели оказывают давление на сотрудников, находящихся в неоплачиваемых отпусках, и требуют, чтобы те „добровольно“ вышли на работу. Однако это требование нарушает условия государственной программы. Кроме того, чтобы заставить сотрудников выйти на работу, руководители используют прописанное в законе исключение, связанное с „обучением“ персонала»[378].

Если перефразировать заявление Рэмзина Кэнона и использовать формулировку Чикагского профсоюза учителей, можно сказать, что условия труда сотрудников некоммерческих организаций – это те условия, в которых получают помощь их клиенты. Сотрудники НКО перерабатывают и выгорают не только из-за преданности своему делу, но и из-за того, что их эксплуатируют. Существующая система позволяет богатым филантропам пользоваться налоговыми выгодами от благотворительности, сохраняя при этом контроль над своими капиталами. Но НКО настолько глубоко встроены в капиталистическую систему, что даже участники низовых краудфандинговых кампаний (среди них сотни тысяч людей, пожертвовавших деньги на нужды организации Planned Parenthood после избрания Дональда Трампа в 2016 году) иногда ведут себя вполне потребительски. Когда выяснилось, что Миннесотский фонд свободы не потратил все те 30 миллионов долларов, которые были пожертвованы ему после протестов в Миннесоте, в социальных сетях разразился скандал. Богатые филантропы приучили нас требовать незамедлительных результатов[379].

Подобный подход, который исповедуют как богатые филантропы, так и возмущенные пользователи твиттера, мешает менять общество к лучшему: за несколько недель невозможно не только решить проблему расизма, но и внести залог за всех задержанных. Модель низового краудфандинга потенциально может сделать положение НКО более устойчивым: они будут отвечать перед обществом, а не перед богачами, контролирующими столь значительную часть земного шара. Возможно, это позволит НКО выйти из застоя, в котором они оказались из-за того, что им приходится сглаживать противоречия капиталистической системы, находящейся в постоянном кризисе. В таком случае они могут изменить расклад сил в обществе. Как пишет Рут Уилсон Гилмор, «цель [НКО] – добиться политических изменений, а не думать лишь о своем благополучии»[380].

* * *

Мать Эшли Бринк и другие члены ее семьи состояли в профсоюзах. Поэтому, когда коллега по клинике Planned Parenthood спросила ее, хочет ли она вступить в профсоюз, Эшли сразу же согласилась. «Что плохого в профсоюзах? Они ведь помогают работникам», – говорит она.

Эшли смущало снижение зарплаты, на которое она пошла ради этой работы, но настоящим катализатором профсоюзного движения стало появившееся в мае 2017 года известие о том, что PPRM собирается закрыть несколько клиник (в том числе единственный медицинский центр в Вайоминге). Как объяснили сотрудникам, решение было продиктовано финансовыми соображениями: выплат от страховых компаний и по программе Medicaid не хватало, чтобы компенсировать расходы. Для Бринк, которая работала во всех клиниках, подлежавших закрытию, и была знакома с их персоналом, эта новость стала потрясением: «Никто из сотрудников медицинских центров не принимал участие в принятии решения. С нами не посоветовались, нас не спросили, нас просто поставили перед фактом».

Но именно сотрудникам медицинских центров приходилось отвечать на вопросы встревоженных пациентов, не понимавших, куда им теперь обращаться за помощью. «Некоторые мои пациенты плакали в палатах. Они говорили: „Мы не знаем, куда нам идти. Мы не можем позволить себе страховку. Ваша клиника – единственный доступный для нас вариант“», – рассказывает Эшли. Этот опыт заставил сотрудников серьезно подойти к созданию профсоюза. К тому моменту они уже некоторое время поддерживали контакты с отделением Международного союза работников сферы обслуживания (SEIU) – Local 105, и он помог сотрудникам PPRM подготовиться к запуску профсоюза. Сесиль Ричардс, в тот момент занимавшая пост президента национальной организации Planned Parenthood, в молодости была членом SEIU. Сотрудники медицинского центра любили вспоминать этот факт, когда записывали коллег в профсоюз. Но активно развивавшемуся профсоюзу предстояло вести переговоры не с Ричардс, а с руководством регионального филиала. Руководство наняло юридическую фирму Fisher Phillips, на сайте которой было указано, что она помогает «отделаться от профсоюзов»[381].

Бринк была поражена тем, что руководители филиала развернули активную антипрофсоюзную кампанию. Они проводили обязательные собрания для сотрудников – стандартная антипрофсоюзная тактика, когда часть рабочего дня выделяется на посещение лекций, на которых работникам рассказывают о потенциальных минусах членства в профсоюзе. Как отмечает Бринк, ради этих собраний сотрудникам PPRM приходилось выкраивать время в своем рабочем графике. «Они утверждали, что выплаты заработной платы придется заморозить, так как переговоры о повышении зарплаты занимают слишком много времени и это негативно скажется на наших отношениях с менеджерами и помешает нам заботиться о пациентах», – говорит моя собеседница. Но Бринк была уверена, что появление профсоюза, напротив, повысит качество услуг клиники: сотрудники больше не будут выгорать, чувствовать истощение и переживать из-за того, что им нечем платить по счетам. «Если организация позиционирует себя как феминистская и заявляет, что придерживается идей репродуктивной справедливости, довольно странно ставить сотрудников в такое положение, в котором они не могут оплачивать счета и заботиться о своих семьях… Это очень лицемерно. Я была разочарована. Я не разделяю такой подход. Поэтому не могу сказать, что горжусь тем, что делает Planned Parenthood», – объясняет Бринк.

Бринк и ее коллеги были не единственными работниками Planned Parenthood, у кого возникли проблемы с начальством. В 2018 году сотрудницы разных филиалов организации рассказали The New York Times, что столкнулись с дискриминацией после того, как забеременели: им не давали отпуск и не разрешали делать рекомендованные врачом перерывы. Более того, некоторые из них были уволены после рождения ребенка. Другие женщины сообщили, что им отказали в приеме на работу в Planned Parenthood после того, как работодателям стало известно об их беременности. Как правило, организация не предоставляла сотрудницам отпуск по уходу за ребенком, но были и исключения. (Представители Planned Parenthood рассказали Times, что собираются «подсчитать, сколько денег потребуется, чтобы предоставить возможность получения оплачиваемого отпуска по беременности 12 тысячам сотрудниц организации по всей стране». Однако по состоянию на 2019 год сотрудницы ее филиалов продолжали безуспешно добиваться права на отпуск по уходу за ребенком.) В том же материале отмечалось, что с 2013 года против компании было подано с десяток судебных исков. По сообщению издания, в этих исках сотрудники обвиняли