Солдаты - Уильям Форстчен

Они пересекли невысокую возвышенность. Снова бескрайняя видимость впереди… 3-ий корпус в огромном каре, со стороной в тысячу ярдов, внутри пустого квадрата находились фургоны с припасами, медицинские повозки, резервная бригада, чтобы заткнуть собой любую возможную дыру, и дюжина броневиков. Снаружи, вокруг квадрата, на несколько сотен ярдов расположились конные подразделения и по пять броневиков на фланг. От построения в виде буквы V предыдущего дня пришлось отказаться, так как бантаги усилили давление.

Принесся «Шмель», обстреливая расчет мортиры, которая беспокоила их, трассирующие патроны подожгли орудийный лафет. Стремительно растущий огненный шар вызвал взрыв восторга у солдат из тыльной части каре. «Шмель», резко прекратил пальбу и продолжил полет на запад, возвращаясь в Тир, чтобы перевооружиться и заправиться горючим.

Чем дальше пробирались они на восток, тем более сложным становилось производить прикрытие с воздуха, так как дирижабли теперь должны были совершать почти сто мильные перелеты туда и обратно перед вступлением в бой. Непрерывный полет и сражение последних трех дней, несомненно, также требовали время на техническое обслуживание; теперь были долгие отрезки времени, когда над головой не было ни одного дирижабля.

Он подумал о школе, в которой учился, очень много лет назад, в старом Оук-Гроуве в Вассалборо. Воспоминание о Плутархе и последней кампании Красса против парфинян. Почти такие же, кружащиеся наездники. Однако существовало и два различия. Первое, у его армии был порох. Но тревожило второе, в отличие от Красса, который фактически превзошел численностью парфинян, он столкнулся с врагом, превосходящим его в численности немногим более чем примерно шесть к одному, и единственной вещью, которая удерживала их позади, были броневики и «Шмели», кружащиеся наверху.

Его водитель на главной палубе, слегка повернул машину, и Винсент снова посмотрел вперед, где в высокой траве лежало несколько человек, мертвых пехотинцев. Он очень не хотел оставлять их ублюдкам. В траве также валялись несколько бантагов и лошадей, попытавшихся повоевать за обладание холмом, когда головная часть колонны добралась сюда полчаса назад.

Они ускорили ход, порыв сухого ветра с запада накрыл их удушающим облаком дыма от выхлопных газов из броневиков. Кашляя, он подождал, пока не очистится воздух. Из облака дыма выскочил курьер, остановился около его машины, и перешел на медленный галоп, скача в том же темпе.

Винсент ответил на воинское приветствие и взял записку. Все еще взгромоздившись на башне, он развернул бумагу, игнорируя случайное жужжание просвистевшей мимо пули.

Послание было от Григория, едущего во главе колонны, он заявлял об обнаружении воды. Он прикрыл глаза от света и оглянулся назад на запад. Осталось пара часов солнечного света. Не было никакой потребности смотреть на карту, еще один ручей был на расстоянии пяти или шести миль. Согласно карте, там также находилась головная часть бантагской железной дороги, которая строилась от Великого моря. «Шмель», пролетевший сегодня ранее весь путь на восток, сбросил сообщение, что с двух транспортных кораблей бантагов разгружали броневики и дополнительные войска. Два «Шмеля» были потеряны, пытаясь обстрелять суда и локомотивы, и процесс погрузки оборудования на несколько поездов продолжался, хотя они еще не были отправлены.

«Ну, именно этого мы и хотели», понял он. Но, тем не менее, это была пугающая мысль, что где-нибудь впереди для них был запланирован теплый прием.

Он знал, что люди вымотались, они были на марше в течение почти четырнадцати часов, сложные тридцать миль за сегодня, немного больше чем на полпути к побережью. Они все равно должны окопаться где-то, остановившись на ночь. Враг приедет к ним. Будет лучше, чтобы ребята отдохнули насколько возможно для следующего дня.

— Скажите генералу Тимокину удержаться у ручья. Скажите Стэну также остановить корпус и закапываться. Захватим ли мы головную часть сегодня, или нет, на самом деле это не имеет значения; они просто разгрузятся чуть раньше, назад по дороге.

Он мог ощутить разочарование мальчика, когда тот неловко поерзал в седле, затем отдал честь и пришпорил своего коня вперед.

Он смотрел на кружащее войско кочевников. После месяцев в линиях осады они тоже должны были быть вымотаны. «Нет, они пока еще не надавят, они будут ждать пока подойдут броневики. Вот тогда мало не покажется» .

Дирижабль приземлился легко, лишь однажды подпрыгнул, затем спокойно опустился, быстро прогрохотав до места остановки.

Джурак потянул ручку, открывая люк, и спустился вниз, едва замечая поклоны посадочной бригады. Это было отдаленное место на северо-восточном берегу Великого моря, около Ниппона, немного больше чем на полпути к его месту назначению. Единственная цель этой авиабазы состояла в том, чтобы служить в качестве склада горючего для редкого дирижабля, совершающего полет по длинному маршруту из Чинской империи, на север в Ниппон, затем на северо-запад, окаймляя побережье моря, потом, наконец, чтобы повернуть прямо на запад к фронту, теперь находящемуся в трех сотнях лиг. Он жалел, что не настроил авиабаз на западном и восточном побережье моря, таким образом, можно было бы просто полететь через морской простор, но после того, как слишком многие из драгоценных судов исчезли, совершая транзит, Гаарк запретил такие перелеты, и он так и не потрудился отменить этот запрет.

Когда так и произошло, чему он и стал свидетелем, у него появилась возможность не понаслышке оценить мудрость такого решения. Тридцать лиг назад, один из его двух дирижаблей эскорта просто вышел из строя, сломался двигатель, и судно, постепенно снижаясь, совершило аварийную посадку рядом с железной дорогой, которая бежала по всему длинному северному побережью.

— Есть какие-либо сообщения? — прокричал он, смотря на командира авиабазы, который уставился на него, как будто он был богом, который упал с неба.

Пачку бумаги вложили в его руку, и он внимательно просмотрел их, все снова и снова проклиная тот факт, что не была введена письменность его собственного мира, а применялись омерзительные буквы Руси.

Итак, в конце концов, это был Гуань. Он, по крайней мере, угадал это; иначе, эта поездка была бы глупой тратой времени. Он кратко записал полдюжины сообщений на листках блокнота из рисовой бумаги, оторвал их, и вручил командиру авиабазы. Не произнеся ни слова, он оглянулся назад на своего пилота.

— Как двигатели?

— Мой кар-карт, они должны работать.

— Они могут доставить нас до следующей остановки?

— Ночью?

— Да, будь оно все проклято, ночью. Полетим при лунном свете, просто следуй за этой проклятой железной дорогой. Мы почти обогнули море. Железная дорога повернет на юго-восток к Ниппону. Скоро будет открытая степь.

Пилот ничего не сказал.

— Разве мы не должны дождаться наш эскорт? — Он кивнул на маленькую точку, которая только сейчас подлетала с запада.

— Он может нагнать. Давайте убираться.

Захватив бурдюк с водой и наплечную сумку с сушеным мясом, которые предложил дрожащий раб, человеческий скот, Джурак вернулся к воздушной машине и поднялся вовнутрь, нетерпеливо ожидая пилота, который присматривал за тем, как заливали в топливный бак последнюю канистру керосина.

Пилот, наконец, поднялся обратно через люк и прежде, чем он успел его закрыть, Джурак наклонился и толкнул рычаг дросселя, пропеллеры, дернувшись, раскрутились до неразличимого пятна. Вернувшись на покрытую травой полосу, они взлетели, пройдя мимо высоких деревьев в дальнем конце поля, возвращаясь на мгновение к заходящему солнцу. Заложив крутой вираж, они продолжили подниматься, Джурак мельком увидел море со стороны правого борта. Прямо перед собой он увидел место, где мелководный рукав океана, наконец, превращался в залив, окруженный низкими холмами — место, где год назад были проведены первые боевые действия их кампании, в тщетной попытке заманить янки в восточном направлении прежде, чем произойдет нападение через океан в двухстах лигах на запад.

Гуань. Война прыгнула обратно в то место. Хаос на всем пути от Сианя до Гуаня, полдюжины фабрик во вражеских руках. И все-таки они толпа. Неорганизованная толпа возглавлена в лучшем случае двумястами или тремястами обученных солдат. Они наиболее вероятно по-прежнему думают, что существует только одна железная дорога. Та, по которой бежали от Гуаня до Сианя. При удаче они не знали, что в течение зимы и в начале лета он добился завершения второй линии, той, которая бежала к северу из Гуаня, до Ниппона, и затем, наконец, соединяла с маршрутом, который янки пробили вдоль северного берега Великого моря. И по этой дороге, прямо сейчас, он повернул в противоположном направлении каждый поезд, более чем тридцать из них несли два полных умена, которые отослали назад после осады Рима на перевооружение и на обучение обращению с новейшим оружием.