Хрущев. Творцы террора. - Елена Прудникова

И так все они, один за одним. Если в начале пленума все молчали, то второй вопрос прикипел к их горячим сердцам. Им по душе это занятие — уничтожать врагов. Во-первых, они это дело любят, во-вторых, есть на кого спихнуть собственные промахи, в-третьих, можно не заниматься всякой скучной возней с хозяйством, социальной сферой и прочим, ибо не до того… «Внутренняя партия» рвется в бой и тащит за собой «внешнюю» [Вместо терминов «партийный актив» и «партийные массы» я буду употреблять термины, введенные Оруэллом в романе «1984»: «внутренняя партия» и «внешняя партия», как более отражающие реальные процессы.].

И все же боевой азарт — это, как говорят в математике, условие необходимое, но не достаточное. Потому что репрессии захватили множество людей, никогда ни в каких оппозициях не замешанных. Это раз. И два — я попросту не верю, чтобы из каких-то возвышенных соображений, будь то борьба с врагами или дело революции, вдруг по всей необъятной стране партийные боссы кинулись остервенело уничтожать собственный актив. Для такого рвения мало держать красный флаг над головой, надо, чтобы еще и пятки припекало. Не зря Хрущев так упорно объяснял все страхом перед Сталиным. Потому что иначе нужно было бы искать какое-то другое объяснение. А оно могло оказаться очень неудобным и неприятным.

Детонатор

Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих врагов.

Февральско-мартовский пленум 1937 года традиционно считается стартом массовых репрессий. Хотя на самом деле «чистка» уже шла вовсю. Началась она стихийным порядком еще после августовского процесса и теперь стремительно набирала обороты. Собственно говоря, дело-то привычное, партия этим занималась постоянно. И на этом пленуме были все те же разговоры о «врагах», о «троцкистах» — ничего нового. Рассказали, кого уже погромили и за что, призвали продолжать процесс в том же духе. Все это уже было, и это нисколько не объясняет, почему именно после этого пленума процесс принял лавинообразный характер.

Хотя на самом деле старт репрессиям в партии дал именно пленум. Это огромное, многодневное заседание рассматривало разные вопросы. И среди всех этих громогласных проклятий и заверений совершенно потерялся ма-а-аленький такой пунктик повестки дня: «Подготовка партийных организаций к выборам в Верховный Совет СССР по новой избирательной системе и соответствующая перестройка партийной работы».

С докладом выступал твердокаменный сталинец Жданов. Он рассказывал о выборах, о трудностях, о возможной активизации «враждебных элементов» и т. п. И ко всем этим трудностям партия должна была подготовиться, консолидироваться, мобилизоваться.

А кроме прочего, Жданов обрисовал картину полной бюрократизации партийной жизни, поведал о многочисленных нарушениях устава партии, о том, что до 40–45 % составов обкомов не выбиралось, а попадало на свои места путем кооптации [Кооптация — пополнение выборного органа собственным решением, без проведения новых выборов. ], — то есть, по сути, назначалось; о том, что бюро обкома не чувствуют себя подотчетными перед пленумами, а сами обкомы — перед первичками и т. д. Секретари организаций заранее подбирались из обкома, а собрания только их утверждали… В общем, партия превращалась в послушный инструмент в руках того, кто держал рукоять. Участники пленума в прениях по запарке Жданова поддержали, и лишь когда было принято решение, начали понимать, что именно произошло. А с другой стороны, какие аргументы приводить, голосуя «против»?

Решение было следующим: провести весной — летом перевыборы во всех партийных организациях, начиная от первичных и до самого верха. Причем на выборах парторганов вводилось тайное голосование, а организаторам собраний велено было обеспечить каждому участнику право неограниченного отвода и критики всех кандидатов. В общем, после стольких лет регулируемой партийной жизни вдруг восторжествовало то, чего все время, начиная аж с 1923 года, требовала оппозиция — партийная демократия в чистом виде.

Почему именно в тот момент? У меня есть версия, и я ее изложу чуть позже. Но вы понимаете, что это значит? Единственным человеком, которому при данной системе выборов ничто не грозило, был Сталин: его авторитет не прошибить никакими обсуждениями, народ любых критиков попросту затопчет. Все же остальные «партийные бароны» оказались перед угрозой потери своих теплых, сытных и почетных мест. Все почти без исключения, потому что открытые обсуждения и тайное голосование, при методах работы тогдашнего партактива… (Еще спустя двадцать лет люди говорили, что в «тридцать седьмом» сажали кого надо — тех, кто притеснял народ.)

Это уже не возвышенные идеологические соображения, это борьба за власть! А мировая история прямо-таки нашпигована самыми чудовищными преступлениями, совершенными ради власти.

Конкурентная борьба группировок в районах и областях, в условиях демократических выборов и кампании по поиску «врагов»… Вот он, интерес, вот он, подлинный старт репрессий! Бороться с конкурентами на собраниях было слишком опасно, их надо вышибать раньше. Как? Да очень просто, и киллеров подсылать не нужно. Каждый областной, городской, районный хозяин за время своего сидения оброс связями, в том числе и в НКВД, и в прокуратуре. У их соперников тоже связи имелись. А в «органах» обстановка была подходящей, мы о ней уже говорили. В результате партия и НКВД слились в экстазе! Ну, а начать всегда проще, чем остановить, когда у всех уже мозги «поплыли». Были райкомы, где вся верхушка снималась по три-четыре раза, организации, где к концу процесса вообще не оставалось номенклатурного актива…

И вот тут уже можно предполагать, что сталинская команда намеренно подставляла верхушку партии под удар и при этом вполне ведала, что творила. Ну, если не предполагать, то хотя бы надеяться, что ведала… Ведь в самом деле: если бы кто хотел ликвидировать «внутреннюю партию», он едва ли сумел бы придумать лучший способ это сделать. Позволить группировкам в регионах уничтожать друг друга в битве за власть, пока не обессилеют — а потом прихлопнуть уцелевших.

Был ли у этого плана автор, или просто «так получилось»? Тут мы вступаем в область сплошных догадок. Последний день пленума был посвящен начинающейся «чистке». С докладом под названием «О политическом воспитании партийных кадров и мерах борьбы с троцкистскими и иными двурушниками парторганизаций» выступил сам Сталин. Этот доклад был опубликован почти месяц спустя, 29 марта, как бы для того, чтобы служить основным руководящим документом проводимых «чисток» — который партия в очередной раз благополучно не выполнила…