Месть роботов - Роджер Желязны

него, — заметил Паттерсон. — Он позволит планетам-колониям обрести независимость. Он признает „Колор-Эд”. Он убьет Дэвида Анджера и всех, кто хоть что-нибудь знает о войне. Он предстанет в маске щедрого миротворца.

— Конечно. Он уже строит планы триумфальной поездки на Венеру и ведет переговоры с представителями „Колор-Эд” о предупреждении войны. Он окажет давление на Директорат, чтобы тот признал независимость Марса и Венеры. Он станет кумиром Вселенной. Но разве это хуже гибели Земли и человеческой расы?

— Сейчас вся машина закручена так, чтобы агитировать против войны, — Паттерсон иронически скривил рот. — Мир и компромиссы вместо ненависти и разрушения.

Эвелин присела на ручку кресла и стала что-то быстро подсчитывать.

— Сколько лет было Анджеру, когда он уволился с военной службы? — спросила она.

— Пятьдесят или шестьдесят.

— А когда человек поступает на службу, он получает личный номер?

— Да, так что же?

— Возможно, я ошибаюсь, но по моим расчетам, — она бегло взглянула на них, — Анджер вскоре должен быть призван. Его номер может подойти в любой ближайший день — в зависимости от того, как быстро пойдет призыв.

На лице Паттерсона отразилось недоумение:

— Но ведь Анджер уже существует. Это пятнадцатилетний парнишка и одновременно это дряхлый старик. И они живы оба!

Эвелин вздрогнула:

— Это что-то сверхъестественное! Предположим, они бы слились один с другим... но ведь между ними огромная разница.

В мозгу Паттерсона возник образ пятнадцатилетнего юноши: у него блестят глаза, со всем пылом идеалиста он стремится вступить в бой, готов хватать и убивать вебфутов и кроусов... И полуслепой старик-инвалид восьмидесяти лет, ковыляющий с алюминиевой палкой из больничной палаты на скамеечку в парк... взывающий своим душераздирающим голосом к любому, кто готов его слушать.

— Мы должны это проследить, — заговорил Паттерсон.

— У вас найдется кто-нибуль в военном ведомстве, кто может узнать, когда подойдет номер Анджера?

— По-моему, это хорошая мысль, — согласилась Эвелин.

— Может быть, нам стоит обратиться в Департамент Цензуры, чтобы нас известили в нужный момент, и мы могли бы поместить...

Она замолчала. Дверь беззвучно раздвинулась. В полутьме стоял Ле-Марр, нажимая кнопку. Тяжело дыша, он вошел в камнату.

— Венчел, мне нужно с вами поговорить.

— В чем дело? — спросил Паттерсон. — Что случилось?

Ле-Марр метнул в сторону Эвелин взгляд, полный ненависти.

— Он это обнаружил. Я так и знал, что это произойдет. Как только он в этом разберется и все данные передадут на машину...

— Ганнет? — По спине Паттерсона прошел озноб. — Что обнаружил Ганнет?

— Переломный момент. Старческая болтовня о конвое из пяти кораблей. Топливо для боевого флота кроусов. Шли без сопровождения к линии боя. Анджер сказал, что наши разведчики их упустили. — Ле-Mapp хрипло и тяжело дышал. — Он сказал, что если бы мы узнали об этом, — он с трудом заставил себя продолжать, — то могли бы их уничтожить.

— Так, — произнес Паттерсон, — и изменить ситуацию в пользу Земли.

— Если Уэст сможет воспроизвести путь следования конвоя, — заключил Ле-Марр, — то Земля выиграет войну. Это означает, что Ганнет будет воевать, и сразу же, как только получит точную информацию.

Ви-Стефенс сидел, согнувшись, на скамейке, которая служила и стулом, и столом, и кроватью для психических больных. Между темно-зелеными губами зажата сигарета. Крошечная убогая комната была полупустой. Время от времени он поглядывал на свои наручные часы, затем переводил взгляд на предмет, движущийся взад и вперед по запломбированным краям дверного замка.

Предмет этот передвигался медленно. Он контролировал надежность дверного запора уже двадцать девять часов. Работая от силового кабеля, он удерживал на месте тяжелую пластину замка. Соединенные с кабелем клеммы были закреплены на магнитном покрытии двери. В течение последнего часа он прерывал свой путь по рексероидной поверхности в дюйме от клемм. Этот ползающий контролер, автономный высоконадежный робот, был хирургической рукой Ви-Стефенса, соединенной с его правой кистью.

Но к этому времени Ви-Стефенс уже отсоединил „руку” и направил ее по стенам комнаты отыскивать возможность выхода. Металлические пальцы тщательно цеплялись за гладкую тусклую поверхность, большой палец присасывался к малейшему выступу на каждом участке пути. Это оказалось непростой задачей для робота: нужно было обойтись без ручного управления.

Указательный палец руки дотянулся до клеммы-анода и растерянно остановился. Остальные четыре пальца поднялись вверх и зашевелились, как усики насекомого. Один за другим они сами устанавливались в паз выключателя, нащупывая вторую клемму.

Вспыхнул сноп искр. Взвилось белое едкое облако, и сразу же послышался резкий хлопок. Но входная дверь оставалась неподвижной, а „рука”, сделав свое дело, упала на пол; Ви-Стефенс бросил сигарету, вскочил на ноги и бросился подбирать свой инструмент.

Держа „руку” и действуя ею как органом собственной невромускульной системы, Ви-Стефенс осторожно зажал замок по периметру и через мгновение дернул внутрь. Замок беспрепятственно подался, и венерианин оказался перед пустынным коридором. Ни звука, ни движения, ни охраны, никакой следящей системы за пациентами психиатрического отделения. Ви-Стефенс быстро пошел вперед, завернул за угол и устремился по бесконечным переходам.

Вскоре он стоял у широкого окна, откуда были видны улица, окружающие здания и часть сада больницы.

Он вынул свои часы, зажигалку, ручку, ключи, монеты. Из всего этого его живые руки и металлические пальцы быстро собрали запутанную комбинацию проводков и пластин. Спеша и волнуясь, Ви-Стефенс припаял устройство к нижнему краю окна так, чтобы его нельзя было увидеть ни из холла, ни из сада.

Он уже двинулся по коридору, как вдруг его остановил шум. Это были чьи-то голоса, возможно больничной охраны.

Он рванул обратно в палату. Магнитный замок с трудом встал на место. Тепло от короткого замыкания покоробило зажимное приспособление. Он прижал его и тут же услышал звук шагов. Кто-то