Дикий цветок - Вирджиния Браун

Джейк фыркнул и, откинувшись на спинку стула, вытянул ноги.

Хартман молчал, разглядывая обстановку гостиничного номера. И должен был признать, что обстановка за последние месяцы значительно улучшилась. Край богател, со всех концов страны в Колорадо тянулись пульмановские вагоны, груженные мебелью, коврами, посудой… и еще черт знает чем. Но почему от этого изобилия у маршала становилось так тяжело на сердце?

— Когда ты окончательно перейдешь ко мне? — спросил он неожиданно у Лесситера, который, похоже, прекрасно себя чувствуя, мечтательно уставился в потолок.

— Я же тебе сказал, — Джейк не сразу обернулся к маршалу, — что не собираюсь заниматься благотворительностью.

Хартман сердито фыркнул.

— Благотворительность! Слова выбирай… Это тяжелая и опасная работа! И мне нужны такие люди, как ты!..

— Может быть, и нужны. Но не такие, как я. — Губы Джейка сложились в улыбку, но глаза оставались холодными, — У меня нет никакого желания подставляться по субботам под пулю любого подвыпившего бродяги. Тушить лесные пожары — еще куда ни шло…

— Ради бога! В обязанности шерифа входит и это. По-моему, ты справишься.

— Дело не в том, справлюсь или нет. Старый я стал… и, наверное, слишком самовлюбленный. Подумываю осесть где-нибудь, купить клочок земли и пасти своих коров.

— Хм… Это уже интересно. И кто-нибудь согласен поселиться с тобой на этом клочке земли?

Джейк закинул руки за голову и потянулся.

— Об этом я ни слова, по-моему, не сказал. Не говори за меня…

— И не думал. — Хартман поднял перед собой руку, словно защищаясь. — Просто в свое время наслушался твоего деда.

Джейк ухмыльнулся и пробормотал:

— Да, опасный старик.

— Давно виделся с ним?

— Пару месяцев назад. Когда он явился сюда выяснить, почему я не приехал на день его рождения. Ты ведь знаешь, что это моя самая главная в жизни обязанность. — Джейк помотал головой. — Шесть сотен гостей!.. Но не хватало ему именно меня.

— А куда денешься? Ты у него единственный внук.

— Это ясно. Но мне не десять лет, и у меня могут быть личные дела. До него никак не дойдет…

— Да… Вот если бы ты сработал ему пару-другую правнуков, — Хартман склонился к столу и спросил с самым заговорщицким видом, — может, старик так не опекал бы тебя? Как, кстати, твоя помолвка с мисс Оуэн? Еще не объявили?

— Вроде того, — рассеянно отозвался Лесситер. — Тем более что мы и не помолвлены вовсе.

— Это ты зря. На руку мисс Оуэн найдется немало желающих…

— Точно. Только меня среди них не будет… Не гожусь я в пажи при дворе Ее Величества. Да и времени у меня на это нет.

— Но она очень красивая.

— Да уж, — согласился Джейк, думая в эту минуту вовсе не о Шарлин Оуэн, а о Кейтлин Конрад. Перед мысленным взором струился блестящий рыжеватый водопад, обдавало холодком широко распахнутых темно-изумрудных глаз… Шарлин, конечно, красавица. Но совсем не такая. Другая. И не будет она его женой, несмотря на неустанные усилия Джейкоба Кресвелла.

Поднявшись со стула, Джейк посмотрел на Хартмана сверху вниз.

— Пойду-ка проведаю свою пленницу. Когда я слишком долго отсутствую, она впадает в печаль.

Хартман понимающе кивнул.

— Ты собираешься рассказать ей о брате?.. Дела у парня, надо признать, хреновые. Дюран может и суд Линча «по желанию публики» над ним организовать.

Джейк снял с вешалки шляпу и надвинул на самые глаза.

— Не думаю. Пока это ему не нужно… А она, едва узнает, кинется выручать брата. Ох, что мне предстоит!..

Маршал тоже поднялся из-за стола.

— Всем нам предстоит. На этот раз слишком много поставлено на карту… Надеюсь, теперь мы сможем надолго избавить себя от Дюрана.

Джейк пронзительно глянул на Хартмана.

— По мне лучше упрятать его футов на шесть под землю. Надеюсь, он будет сопротивляться при аресте… Я бы даже цветочки посадил на его могилке.

Хартман рассмеялся, и они пожали друг другу руки. Минутой позже, шагая по устланному ковром коридору, Джейк все не мог избавиться от ощущения, что он вовсе не в Маниту, и даже не в Денвере. Дубовые панели, расписные светильники на стенах. Прямо как в Филадельфии!.. Не нравилась ему Филадельфия! И если б не дед, ноги бы его там не было! Но старик так радовался, что нашел после стольких лет единственного внука. А Джейк, привыкший к бродячей жизни, к широкому небу над головой, неприкаянно, чувствуя себя картонной куклой, бродил по огромному и пустому дедовскому дому. Даже поездка в Европу, где ему наперебой показывали всякие чудеса, не изгладила из памяти воспоминаний о сверкающих вечными снегами пиках Скалистых гор, о сладком как мед, не пропахшем фабричным дымом воздухе.

Вернувшись из Европы, он уже знал, что никогда не будет жить ни в Филадельфии, ни в Нью-Йорке. И сколько бы ни убеждал его дед, что только светское воспитание делает из человека джентльмена, Джейк не мог этого понять. Не то чтобы он не хотел быть джентльменом. Просто необходимость быть джентльменом угнетала его. И в один прекрасный день он сбежал.

Но теперь, все чаще задумываясь, Джейк не мог не вспомнить слова деда о том, что невозможно всю жизнь прожить бродягой. Уже сейчас он понимал, что вовсе не так сладко, как казалось раньше, провести остаток дней в седле, добывая пропитание меткими выстрелами. А придет время — и в .этом дед тоже оказывался прав, — когда придется спросить себя, на что ушла жизнь?

Получалось так, что последние полгода Джейк постоянно задавал себе этот вопрос. Ему шел тридцать второй год. Девятнадцать из них он провел в погоне за восьмеркой пьяных скотов, которые когда-то сделали его жизнь адом. Теперь их осталось двое — Дж. К. Дюран и Уолт Тирелл. Остальных он разыскал и убил. И до этих двоих почти добрался. Оставалось сделать совсем немного… А что потом? Несколько метких выстрелов, последние конвульсии подонков — и цель жизни достигнута? Это ведь не Святой Грааль, к которому можно стремиться вечно, заранее зная, что никогда не доберешься. Его цель в пределах досягаемости. Почему же хотелось порой волком завыть и бросить все? И почему так холодно и пусто становилось на душе?

Кейтлин, словно заведенная, расхаживала по комнате. Из распахнутого окна струился прохладный ночной воздух, но щеки ее пылали. Она сама не могла понять — почему.

Со вздохом отвернувшись от окна, она подошла к столу. Там стопкой лежали книжки, которые Джейк принес ей. Почитать. А она целый день не могла заставить себя. Ей все время казалось, что она не сможет прочесть ни слова. Откроет, а там вместо привычных букв какие-то непонятные знаки… Наконец решилась, открыла одну. К своему удивлению довольно сносно начала читать. Правда, очень многие слова были непонятны. Но потом она открыла для себя — если прочесть слово несколько раз, произнести вслух, подумать над ним, то почти всегда оказывалось, что слово это связано с другими, и тогда понять его становилось гораздо легче.