Побратимы Гора (ЛП) - Джон Норман

- Господин, - позвала она.

- Да.

Насколько отлична, та глупая претензия на сокрытие лёгкой прозрачной и блестящей вуали, по сравнению с грубым серым мешком, повязанным сейчас на её голове. Насколько отвратительны были для меня Ваниямпи.

- Уверена, что сейчас я не менее красива, чем я была раньше.

- Возможно, - предположил я.

- И теперь я - рабыня.

- Это точно, - усмехнулся я.

- Имейте меня, - внезапно взмолилась девушка. - Прикоснитесь ко мне. Ласкайте меня. Обнимите меня. Возьмите меня!

- Но Ты - женщина Ваниямпи, - напомнил я, - Ты - выше секса. Таково решение примятое твоими владельцами.

- Я - рабыня, - заявила она. - Я нуждаюсь в прикосновениях мужчин.

- Но Ты была спасена от секса, - заметил я. - Тебе предоставлены честь и достоинство. Ты стала идентичной с определенным видом мужчин. Как предполагается, это именно то, чего Ты хочешь. Предполагается что теперь, когда твоя природа предана и уничтожена, Ты должна быть счастлива и довольна.

- Я несчастна, - заплакала рабыня.

- Интересно, почему?

- Я - женщина, - объяснила она. - Мне необходимо, чтобы мне уделяли внимание как женщине. Утешьте меня. Обнимите меня. Пожалейте меня.

Я промолчал.

- Выпорите меня, ударьте меня, если хотите, только обратите на меня внимание как на женщину. Я - женщина. Прошу Вас, позвольте мне быть женщиной – умоляла меня та, которую назвали Репой.

- Насколько я понимаю, это не разрешено женщине Ваниямпи.

- Я был отправлена к Ваниямпи, - опустила она свою голову, скрытую в нелепом мешке. - Таково моё наказание. Но я не одна из них. Сжальтесь надо мной. Пощадите меня. Я действительно не женщина Ваниямпи. Я – просто женщина. У меня есть чувства женщины. Я хочу женских ощущений. Я нуждаюсь в них. Пощадите меня, Господин!

- Сейчас Ты не кажешься, гордым агентом кюров, - заметил я.

- Я больше не агент кюров. Теперь я – всего лишь рабыня, - признал она.

- И умоляющая рабыня к тому же, как мне кажется, - добавил я.

- Да, - не стала отрицать она. - Я - теперь всего лишь умоляющая рабыня.

Я промолчал.

- Я понимаю, что сейчас я одета не привлекательно, и что моей голове мешок, но под этими вещами, я – женщина, с женскими потребностями и желаниями. Это не может быть скрыто всей ложью и грубой тканью этого мира. Никакое позорное или ущербное одеяние, никакая маскировка особенностей, никакая лживость языка или ума не могут изменить, того, что я - женщина.

Я продолжал молчать и слушать.

- Я попытаюсь заинтересовать Вас, - пообещала она.

- Для меня будет не очень хорошей идеей, принять твою просьбу, - сказал я, и подумал, что, в конце концов, ей придётся возвратиться в загон Ваниямпи.

- Вы же видели меня голой, в ярме, - вспомнила она, - и привязанной к оси фургона.

- Да.

- Разве я не привлекательна?

- Ты симпатична, - уклончиво ответил я.

- И разве Вы не находите меня привлекательной?

- Нахожу, - уже не стал отрицать я

- Обладайте мной, - предложила она.

- Это было бы не разумно, - сказал я, потому как, действительно сомневался, что будет хорошо для неё.

- Я прошу быть использованной для Вашего удовольствия, Господин, - произнесла она.

- И если будет так, чего Ты будешь бояться? – поинтересовался я.

- Только того, что я не смогла бы вас достаточно ублажить.

- Это подходящий ответ, - признал я.

- Коснитесь меня, обладайте мной, - взмолилась она.

Я не стал отвечать на её мольбы.

- Вы всё ещё здесь. Где Вы? – спросила напуганная, стоящая на коленях девушка, протягивая руки в попытке нащупать меня. - Вы не оставили меня?

- Нет, - успокоил я рабыню. - Я пока здесь.

- Я жевала корень сипа, - печально сказала она. – Нас, женщин из загона, тащивших волокуши, всех заставили сделать это, чтобы предохранить, в случае если мы окажемся взятыми и изнасилованными нашими владельцами.

- Я помню.

- Вам ничего опасаться.

- Я знаю, - сказал я.

Я не знал, как объяснить ей, что в этом вопросе я беспокоился не за себя, а за неё. Память о прикосновении мужчины, о прикосновении любого мужчины, я думал, будет слишком жестоким воспоминанием для неё, возвращённой в загон к Ваниямпи. Я сомневался, что такое воспоминание сделает однообразие и одиночество загона легче переносимым. Для того, кто вынужден жить на овсянку, возможно, лучше никогда не знать вкус мяса и вина. Если нужно жить с Ваниямпи, возможно лучше самой быть Ваниямпи. Во всяком случае, это безопаснее. Здравомыслие может быть рискованным в стране сумасшедших.

- Пожалуйста, - продолжала она умолять меня. – Дотроньтесь до меня, обнимите меня, и дайте мне познать, что мужчины всё ещё действительно существуют.

- Но ведь, как бывшая свободная женщина, Ты знала прикосновение мужских рук, -предположил я.

- Но только на моих собственных условиях, и никогда так, как если бы я была рабыней, как сейчас, - с сожалением признала она.

- Понятно.

Безусловно, что только рабыня, женщина в полном подчинении её господина, действительно может знать, каково это быть в руках мужчины, что это такое искренне и беспомощно чувствовать их прикосновение.

- Пожалуйста, - услышал я мольбу из-под грубого мешка.

- Ты должны будешь вернуться к Ваниямпи, - напомнил я.

- Обладайте меня, - вновь попросила она. - Я буду служить Вам как настоящая рабыня.

- Что Ты сказала? – потребовал я повторить.

- Я буду служить Вам как настоящая рабыня, - робко прошептала она.

Я безжалостно схватил её за плечи, один раз злобно встряхнул.

- Ой! - закричала она от боли.

- Ты – рабыня! – напомнил я ей, и, тряхнув её ещё раз, злобно швырнул женщину в грязь.

- Да, Господин! – послышался испуганный вскрик из-под мешка. - Да, Господин!

- Ты больше не гордая свободная женщина, - прорычал я ей. - Ты - теперь рабыня, и только рабыня! Если тебя будут использовать, то конечно, Ты будешь использоваться в качестве простого домашнего животного, презренной рабыни!

- Да, Господин! – всхлипнула девушка.

Я сердито смотрел на неё сверху вниз. Высокомерие, даже неосторожное высокомерие, для рабыни не позволительно. Она лежала на боку, в грязи, с головой скрытой в мешке. Серое платье задралось, и высоко оголило её правое бедро. Нельзя не признать, что нога её была красива. Я сжал кулаки, едва сдержавшись, чтобы не подвергнуть напуганное, прекрасное порабощённое животное обращению, соответствующему её статусу.

- Позвольте мне быть женщиной, - молила она. – Пожалуйста, позвольте мне быть женщиной!

Я рассматривал Ваниямпи.

- Это противозаконно, - наконец, сказал я, и, подняв из грязи, перекинул её беспомощное тело через плечо.