Бастарды - Эльхан Аскеров

– Ну не Такеши же, – ответил юноша.

– Нагината гею ку митсу. Сверкающая лунная тропа, – ответил клинок.

– Красиво, – ответил Ал-Тор.

– Да. Красиво, – согласился клинок.

– С какого это языка?

– С ее. С их, – ответил клинок.

– А как это звучит на старом языке? – неожиданно спросил Ал-Тор.

– Она не знает старого языка, – ответил клинок. – Она родилась на островах четыреста лет назад. И с тех пор живет в семье телохранителей. В семье Такеши, – тихо добавил меч. – Ей тоже пришлось нелегко. Бросить друзей, знакомых – все, что было дорого и уйти со своим носителем, чтобы помогать ему в его поисках. Для этого нужно не просто иметь характер, а знать и любить семью, в которой живешь.

– Не просто любить, а верить в своего носителя, – добавил Ал-Тор. – Постой! – неожиданно сообразил юноша. – Если она не знает древнего языка, то на каком же языке тогда вы говорите? Я же сам слышал, как вы говорили с ней, тогда, в первый день!

– Верно, говорили, – согласился клинок. – Но мы не люди. Выучить язык для стального, намного проще, чем для человека. Потому мы и находим общий язык намного быстрее и легче людей.

– И потому вы не ссоритесь, – с грустной усмешкой добавил Ал-Тор.

– Иногда и такое бывает, но не часто. Да и заканчивается все спором, а не дракой.

– М-да! – протянул Ал-Тор. – В этом отношении вам проще.

– Может да, а может и нет, – загадочно протянул клинок, а затем добавил: – Теперь давай помолчим. Мы скоро подойдем к городу.

– Скоро? Да до Кортеса еще скакать и скакать. Мы туда только к завтрашнему вечеру прибудем.

– Это у вас, у людей, понятия расстояния ограничены. А мы слышим друг друга за много лиг. Так что помолчи, ладно. Если что, я тебя сам позову, – ответил клинок, и в мозгу юноши исчезло ощущение чужого присутствия, словно захлопнулась дверь.

Ал-Тор тряхнул головой и медленно обвел взглядом горизонт. Солнце давно уже нагрело степь, и жаркое марево больше напоминало морские волны. Легкий ветер чуть шевелил степной ковыль, доводя эту схожесть до совершенства.

Юноша присмотрелся к полету стервятника в хрустальной синеве неба. Ровный полет птицы ясно говорил об отсутствии опасности. Стервятник плыл по поднебесью в гордом одиночестве, медленно описывая огромные круги.

Ал-Тор перевел взгляд на свой эскадрон. Убедившись, что все в порядке, а прихваченная из замка арба, запряженная парой ухоженных меринов, уверенно пылит по степи следом за отрядом, юноша тряхнул поводьями, погоняя коня. Чем ближе был город, тем сильнее юношу охватывало странное беспокойство. Что-то томило его, заставляя постоянно осматривать горизонт в поисках опасности.

Десятник, открывший Ал-Тору глаза на его предназначение, словно услышал мысли юноши. Внимательно посмотрев на Ал-Тора, он отделился от колонны и, поравнявшись с ним, тихо спросил:

– Что-то не так, мастер? Что вас беспокоит?

– Не знаю. Чем ближе к городу, тем сильнее давит что-то. Не спрашивай что. Не отвечу. И не потому, что не хочу, а потому, что не знаю.

– Воспоминания? – предположил десятник.

– Не совсем. Это скорее предчувствие. Не то, что было, а то, что будет.

– Что-то плохое? – насторожился солдат.

– Непонятно. Все в одну кучу. И радость, и грусть, и боль. Не знаю. – Покачал головой юноша.

– Может, вам не стоит идти в город, мастер? Иногда предчувствия не просто страх, а предупреждения богов.

– Нет. Я должен идти. Что-то говорит мне, что должен, – жестко ответил Ал-Тор и пришпорил коня.

Эскадрон шел к городу, не делая остановки на ночевку. В шести перелетах стрелы от города отряд остановился и ветераны принялись готовиться к проникновению в город. По плану в Кортес они должны были просочиться группами по два-три человека. Все верхом, и у каждой группы была своя история о путешествии. Только Ал-Тора должны были провезти в город с завязанными глазами, под видом человека, пораженного пустынной слепотой.

Так называли неожиданное ослепление человеческих глаз солнечными бликами, отраженными солеными озерами. В степи их было предостаточно, и в период летней засухи, пересыхая, они сверкали и переливались на солнце нестерпимым светом.

Для людей со слабыми глазами это было опасно. Хорошо, если рядом оказывались друзья, или слепота заставала человека в седле. У него оставался шанс выжить. Промыв глаза водой, ослепшему накладывали плотную повязку и везли к ближайшему жилью. После нескольких дней, проведенных в темноте, зрение человека полностью восстанавливалось. Еще пара дней в сумраке, и человек мог продолжать свой путь.

Одиночке, оставшемуся в седле после ослепления, нужно было проделать то же самое и, просто бросив поводья, положиться на своего скакуна. Ни лошадь, ни верблюд никогда не сойдут с караванной тропы самостоятельно. Человеку остается только крепче сидеть в седле и молить богов о каком-нибудь жилье.

Тот, кто оказался ослепленным, путешествуя пешком, или в этот момент оказался в стороне от своей стоянки, обречен. Человек, не имеющий возможности ориентироваться привычным для него способом, начинает ходить кругами. Очень скоро солнце высушивает тело, а степь поглощает то, что осталось.

Ранним утром, как только открыли ворота, в Кортес начали въезжать путники. Почти все направлялись в столицу на большое моление в честь окончания лета, и Кортес был на их пути только местом, где богомольцы могли передохнуть и пополнить припасы. Этот поток желающих побывать в столице не иссякал уже неделю, и потому стражники у ворот не обратили особого внимания на еще одну группу. То, что старики въезжали отдельно друг от друга и размещались в разных трактирах, говорило о том, что пути их пересеклись только у ворот города.

Вскоре вся группа была в городе. Тройка во главе с Ал-Тором, сразу направилась в «Старый палаш». Именно этот трактир должен был стать местом сбора всей группы перед началом похищения. И только здесь гвардейцы были уверены в безопасности Ал-Тора.

Юноше было запрещено появляться на улице. Кошачьи глаза могли выдать его с головой. Слишком редким было сочетание зеленых глаз и черных волос. Слишком многие в городе мечтали заработать награду, обещанную сатрапом.

К концу дня большая часть группы, убедившись, что все готово, должна была покинуть город. В Кортесе оставались только два отряда по шесть человек. Первая группа должна была нейтрализовать охрану городских ворот и открыть их в нужный момент. Вторая, во главе с Ал-Тором и Топ-Гаром, провести само похищение.

Сигналом к началу должен был послужить первый послеполуночный колокол. Именно в это время заканчивался обход постов во дворце и менялся караул у ворот. Следующие смена и обход совершались через три колокола. Группе должно было хватить времени на похищение и быстрый уход из города. Даже час времени был большим выигрышем. Дальше группа должна была затеряться в солончаках. Степь умела хранить тайны.