Потаенный дворец - Дайна Джеффрис

образом попасть во Францию. Сейчас ездить туда могли только военные и дипломаты. Учитывая тяжелейшие условия, в которых находилась Франция, желание повидаться с родственниками не считалось серьезным основанием для поездки.

О послевоенных тяготах ей писала и Элен. Прочитав письмо сестры в первый раз, Флоранс долго плакала. Письмо она не только сохранила, но и взяла с собой на Сицилию, поскольку на обороте листа Элен сделала небольшой карандашный рисунок, запечатлев Элизу, кормившую малышку. Флоранс достала письмо, взглянула на рисунок, затем вновь перечитала то, о чем писала Элен.

Моя дорогая Флоранс!

Твое письмо нас очень обрадовало, но должна тебе сразу сказать: пытаться приехать сюда – крайне неблагоразумная затея. Франция сейчас находится на коленях. Люди болеют и голодают, две трети наших детей страдают рахитом, но особенно тягостно сознавать, сколько младенцев рождаются мертвыми. Разруха коснулась всех сторон нашей жизни. Добраться куда-либо можно только на велосипеде, поскольку в дефиците всё, включая и бензин. Восстанавливать страну нам придется с самого нуля. Да, война закончилась, но радость победы сильно омрачается горечью страданий, через которые прошла и проходит Франция.

Разрушенные дома исчисляются сотнями тысяч. Уровень промышленного и сельскохозяйственного производства более чем в два раза ниже довоенного. Порты, железные и шоссейные дороги, мосты – в ужасающем состоянии. Заказанных лекарств приходится ожидать неделями. Доктор Юго не находит себе места от забот и волнений. Его жена Мари по-прежнему в Лондоне, не имея возможности вернуться. В некоторых районах фермеры с опаской выходят на поля из-за обилия мин, которые еще не успели обнаружить и обезвредить.

Учитывая все эти обстоятельства, думаю, пройдет еще какое-то время, прежде чем ты сможешь приехать к нам или мы к тебе. Дорогая сестричка, мы обе ужасно по тебе скучаем и шлем тебе свою любовь. Надеюсь, мой рисуночек тебе понравится. Как Джек? Я с удивлением узнала, что он может отправиться на Мальту вместе с тобой и что ты продолжаешь жить в его девонширском доме. Но по словам маман, это позволяет тебе сэкономить деньги для будущих поездок. Желаю тебе удачи в поисках Розали.

Элен

Флоранс убрала письмо в конверт, смахнув навернувшиеся слезы. Она много раз перечитывала его, надеясь, что ей откроется какой-то новый смысл, но строчки оставались прежними, и каждое прочтение повергало ее в печаль, добавляя тревог и волнений за жизнь сестер и за Францию.

Джеку удалось получить для себя и Флоранс места на корабле Королевского флота, доставлявшем лекарства и другие товары в Рим, Неаполь и на Сицилию, но на Мальту корабль не заходил. Туда им придется плыть на пароме из Сиракуз.

Флоранс обрадовалась поездке. Наконец-то! Однако плавание было медленным и лишенным удобств. Многочисленные металлические трапы были узкими и скользкими, палуба – постоянно мокрой от морских брызг, а потому было нелегко обойти лебедки, свернутые канаты и выстроенные в ряд спасательные шлюпки, готовые к спуску на воду. Повсюду пахло металлом и смолой. От плотного оранжевого брезента тоже исходил странный запах. Море казалось безбрежным. Поначалу Флоранс страдала от морской болезни, но сумела приспособиться к качке. Последние дни она даже начала получать удовольствие от путешествия, водя пальцами по релингу, покрытому коркой соли, и ощущая свист ветра в волосах. Она обещала матери найти Розали, и выполнение обещанного начинало превращаться в реальность.

Что же касается Брюса… после поцелуя на праздновании победы Флоранс поняла: этот человек ей симпатичен, и даже очень, но она не любит его и никогда не полюбит. Она по-прежнему любила Джека. Флоранс встретилась с Брюсом и сказала ему правду: они могут быть только друзьями. Он согласился. Их отношения продолжались, но уже в дружеском ключе. Брюс одним из первых предсказал полную победу лейбористов в июле 1945 года и провал попыток Черчилля сохранить власть.

И вот теперь она ехала с Джеком туда, где он будет работать. Флоранс думала, что Липари – название сицилийской деревни. Оказалось, так назывался небольшой остров, который входил в группу Липарийских островов, лежавших к северо-востоку от Сицилии. Это несколько огорчило ее. Сколько еще времени пройдет, прежде чем она отправится на Мальту?

Их плавание закончилось в Палермо. Бросив прощальный взгляд на море, Флоранс с Джеком надели увесистые рюкзаки и вышли из порта на жаркие, душные улицы города. Палермо стоял на равнине Конка-д’Оро, что в переводе с итальянского означало «золотая раковина». С суши его окаймляло полукружие пурпурных гор. Вопреки названию никаких золотистых оттенков в палитре города не было. Зато с избытком хватало следов войны. Узкие улицы Палермо утопали в грудах обломков. Рухнувшие стены, куски штукатурки, изрешеченные пулями розовато-кремовые развалины аристократических вилл…

Уцелевшие дома выглядели немногим лучше. Краска на их стенах давно потускнела и облупилась, сами стены держались на честном слове. Кренились двери, наполовину сорванные с петель. Там, где снаряды пощадили стены, зачастую не было крыши или она превратилась в решето из красной черепицы. Флоранс не видела, как выглядят улицы Лондона после многолетних бомбардировок, хотя, пока плыли из Портсмута, Джек достаточно рассказал ей о разрушениях в английской столице. А разрушения, вызванные неразорвавшейся бомбой, Флоранс видела собственными глазами. В Палермо хуже развалин была только мелкая пыль охристого цвета, вызывающая кашель.

Они попали в сад, где росли кипарисы и багрянники. Чуть дальше тянулась апельсиновая роща. От зданий осталось несколько колонн и арок, а также флигель с выбитыми стеклами и уцелевшими ажурными решетками старинных балконов. Вдалеке высились шпили кафедрального собора.

– Джек, даже сейчас на это жутко смотреть. Представляю, какой ужас здесь творился во время войны.

– Да. А ведь Палермо был одним из прекраснейших городов мира.

– До войны.

Джек кивнул:

– Город подвергся ковровым бомбардировкам. Это когда бомбят сплошняком, не выбирая целей. Была общая цель: уничтожить порт, взлетные полосы, военные базы и железнодорожные станции. И как всегда в таких случаях, крепко досталось и мирному населению. Поэтому, когда сюда вступили союзники, местные жители не горели особым желанием им помогать.

У Флоранс перехватило дыхание. Наверное, и Мальта находится в таком же плачевном состоянии. Она видела ужасы, творимые нацистами во Франции, но, когда видишь чудовищные разрушения в других странах, понимаешь масштаб мировой войны.

– Идем дальше, – сказал Джек. – Давай твой рюкзак.

– Я могу и сама нести.

– Хорошо. Нам еще до темноты нужно найти место для ночлега. Сомневаюсь, что сегодня мы попадем на Липари. Попробуем отыскать какой-нибудь отель, если они еще остались в Палермо.

Они побрели дальше. Джек спрашивал дорогу у местных жителей. Оказалось, что наряду с родным английским он говорил не только по-французски и по-немецки, но и немного по-итальянски.

– Беда в