Украина на перепутье. Записки премьер-министра - Николай Азаров

В Европе нельзя ничего купить без использования кассового аппарата и товарного чека и т. д. Я понимал, что все это очень чувствительные позиции, особенно для мелких предпринимателей. Более того, многие из этих норм я сам инициировал, работая руководителем налоговой службы. Также мне было совершенно очевидно, что налоговая система Европы формировалась столетиями и отвечала развитой экономике, совершенно другого уклада, чем тот, который мы имеем на Украине после 70 лет плановой экономики. В Австрии, например, налогообложение молодого вина осуществляется исходя из указа какого-то маркграфа XVI в. Не идеализируя все эти системы, надо признать, что определенный порядок и определенные традиции там существуют, они уже плотно вошли в ментальность бизнеса.

В доме, где родился Леонардо да Винчи, я услышал историю о том, что великий Леонардо был внебрачным сыном и отец его, местный нотариус (тоже интересно — небольшой городок XVI в., а в нем уже был нотариус, уже была оформленная документально собственность), для того, чтобы получить льготы по налогообложению дохода, признал и узаконил Леонардо, дав ему свое имя, и в соответствующих записях местных налоговых служб есть упоминание об этом. Словом, я прекрасно понимал все сложности этой темы, и мне хотелось, чтобы Украина получила качественный и надежный документ.

Спорные вопросы в основном возникали в процессе деятельности двух членов рабочей группы: председателя Комитета по предпринимательской деятельности М.Ю. Бродского и вице-премьера Б.В. Колесникова, курировавшего в том числе вопросы транспорта. Я поручил им детально переговорить и найти компромисс с представителями бизнеса, в частности с представителями объединений таксистов. Оба с энергией взялись за эту работу. И на финальном этапе на мой вопрос: «Нашли понимание?» — оба уверенно ответили утвердительно. И хотя я знал, что оба этих товарища очень эмоциональны и иногда пренебрегают кропотливой, черновой работой над деталями, я не перепроверил эту информацию (наверное, просто не было времени) и дал добро на принятие Кодекса Верховным Советом.

Надо заметить, что оппозиция, в основном «Батькивщина» и «Наша Украина», сделали все, чтобы сорвать принятие Кодекса, и, конечно, вовсе не из-за этих норм. Кодекс решал фундаментальные проблемы развития народного хозяйства. Его нормами полностью освобождались от налогообложения прибыли такие важнейшие отраслей, как легкая промышленность, авиастроение, судостроение, гостиничный бизнес, все те средства, которые предприятия направляют на модернизацию и повышение энергоэффективности. Кодекс предусматривал снижение налогов и значительное снижение административной нагрузки на бизнес.

Средства массовой информации, как у нас обычно бывает, еще до появления в печати Кодекса окрестили его «карательным» и начали шумную кампанию по дискредитации правительства. Приходилось опровергать абсолютную ложь, всяческие искажения и передергивания. Как всегда, к делу подключились интриганы как из правящей партии, так и из оппозиции.

Введение кассовых аппаратов в такси, на рынках представлялось ужасной мерой, способной обречь людей на голодную смерть. По телевидению показывали интервью с продавцами на вещевых рынках, которые, жалуясь на мороз, недоумевали, как им в этих условиях вести учет и использовать кассовые аппараты. Оппозиция в парламенте выдвинула более 5 тыс. поправок. Все делалось для того, чтобы сорвать принятие Кодекса.

Как всегда в таких случаях, находятся авантюристы, способные за деньги организовать новый Майдан, и вот уже в ноябре 2010 г. в Киеве на площади Независимости образовался очередной, теперь уже налоговый Майдан. Требования понятные — отменить Налоговый кодекс. Я создал переговорную группу из представителей правительства и протестующих и поручил им найти компромиссное решение. Вскоре выяснилось, что среди протестующих есть люди действительно заинтересованные в корректировке Кодекса, а есть те, у которых одна задача — сорвать диалог. Поэтому переговорный процесс шел очень медленно, а ситуация продолжала накаляться.

В день памяти жертв голода 1932–1933 гг. на Украине мы с Президентом В.Ф. Януковичем возлагали венки к Монументу памяти. После церемонии, когда мы уже шли к машинам, он вдруг предложил мне: «Давай съездим на Майдан и поговорим с протестующими». Я согласился, и мы неожиданно для всех уже минут через десять прибыли на Майдан. Дело было утром, где-то около половины одиннадцатого, на площади было немноголюдно, но человек тридцать — сорок тут же нас окружили. К удивлению, никакой агрессии не было, как и не было конкретных предложений. Люди говорили штампами, почерпнутыми из телевизионных шоу, политических дебатов, а когда я рассказал о работе переговорной группы и о компромиссах, к тому времени уже достигнутых, все, кто нас окружал, сказали: «Нас это устраивает, и мы готовы прекратить акцию».

Тогда Президент сказал: «Ну, я поехал, а ты оставайся — ты эту кашу заварил, и тебе ее окончательно расхлебывать». Я ничего не ответил на это, сел за стол в одной из палаток, взял лист бумаги и быстро записал то, о чем мы договорились. (В основном речь шла о сохранении действующей упрощенной системы налогообложения и отсрочке введения кассовых аппаратов.) Потом я предложил всем присутствующим поставить свои подписи. Последовало легкое замешательство, но все же нашлось несколько смельчаков, которые расписались, и мы вместе вышли к представителям средств массовой информации.

Я коротко сказал, что конфликт исчерпан, договоренности достигнуты и акция должна быть прекращена. С этого дня акция пошла на затухание. Мы сдержали свое слово, все договоренности были зафиксированы в поправках к Налоговому кодексу и приняты Верховным Советом. На Майдане продолжали оставаться не более 15–20 человек во главе с неким Данилюком, но и они ушли через несколько дней, увидев бесперспективность акции, а может, были исчерпаны деньги на ее продолжение.

Так закончился первый, но, к сожалению, далеко не последний Майдан в истории работы нашего правительства. Несмотря на эти потрясения, несмотря на то, что не все задуманное удалось воплотить в Налоговом кодексе, я испытывал большое удовлетворение оттого, что одна из важных реформ состоялась.

Вообще, говоря о реформах, а тем более о структурных реформах, в которых так остро нуждается наша страна, нельзя не сказать, что понимается под этим словосочетанием. Ведь у нас эти определения настолько «затаскали», настолько негативный резонанс они вызывают в обществе, что иногда одно только упоминание о них вызывало отрицательную реакцию. Судите сами, в 1994 г. избранный Президентом Л.Д. Кучма провозгласил своей задачей проведение курса радикальных экономических реформ. Он брал за образец Польшу, реформы Бальцеровича. Но копия всегда очень серьезно уступает оригиналу, особенно если копию делает непрофессионал. Вообразите, что получится, если Рубенса будет копировать сельский маляр. Могу смело утверждать, что реформы на Украине начались и продолжались в самом наихудшем варианте.