Всемогущее правительство: Тотальное государство и тотальная война - Людвиг фон Мизес

немецкий народ – за исключением евреев и их потомков – однородно благородной расой. Внутри этой благородной расы не проводится никаких различий. Немецкость – это высшая степень знатности. По нацистским законам все немецкоязычные люди являются соотечественниками (Volksgenossen) и как таковые все равны между собой. Нацисты проводят различие между немцами только по рвению, с которым те проявляют истинно немецкие качества. Каждый немец нееврейского происхождения – князь, дворянин или простолюдин – имеет равные права служить своему народу и достигать отличий на этой службе.

Правда, в период перед Первой мировой войной националисты тоже придерживались очень популярного некогда в Германии предрассудка, что прусские юнкеры – прирожденные военачальники. Это все, что осталось от старой прусской легенды к 1918 г. К тому времени все забыли о плачевном поражении прусских войск в 1806 г. Никто не вспоминал о скептицизме Бисмарка. Бисмарк, мать которого была неаристократического происхождения, заметил, что Пруссия умеет из младших офицеров воспитывать непревзойденных полковых командиров, но что касается офицеров более высокого ранга, Пруссия больше не производит столь же способных командиров, как во времена Фридриха II[100]. Однако прусские историки так настойчиво превозносили деяния прусской армии, что заставили умолкнуть всех критиков. Пангерманисты, католики и социал-демократы с равной неприязнью относились к надменности юнкеров, но были совершенно убеждены, что юнкеры особенно пригодны для командных должностей в армии. Люди сетовали на то, что тех, кто не имеет аристократического происхождения, не допускают в королевскую гвардию и во многие кавалерийские части, а также на презрительное отношение к ним в армии в целом, но никогда не пытались оспорить прав юнкерства на господствующие позиции в армии. Даже социал-демократы полностью доверяли качествам офицеров прусской армии. В 1914 г. все слои немецкого общества твердо верили в решительную победу Германии, и в основе этого лежала прежде всего завышенная оценка военного гения юнкеров.

Никто не заметил, что немецкое дворянство, давно утратившее ведущие позиции в политической жизни, оказалось на грани утраты главенствующего положения в армии. Оно никогда не блистало в науке, искусствах или литературе. Его вклад во всех этих областях несравним с достижениями британских, французских и итальянских аристократов. При этом ни в одной другой стране положение аристократов не было столь благоприятным, а простолюдинов – столь невыгодным, как в Германии. В расцвете своей жизни и славы Гёте с горечью писал: «Не знаю как в других странах, но в Германии только дворянину доступное некое всесторонне, я сказал бы, всецело личное развитие. Бюргер может приобрести заслуги и в лучшем случае образовать свой ум; но личность свою он утрачивает, как бы он ни исхищрялся»[101]. Но не дворяне, а бюргеры создали произведения, давшие Германии право называться «страной поэтов и мыслителей».

Среди авторов, сформировавших политическую мысль страны, дворян не было. Даже прусские консерваторы получили свои идеологические схемы от плебеев – Шталя, Родбертуса, Вагенера, Адольфа Вагнера. Среди тех, кто участвовал в развитии немецкого национализма, нельзя назвать ни одного представителя аристократии. В этом смысле пангерманизм и нацизм являются столь же «буржуазными» движениями, как и социализм, марксизм и интервенционизм. В рядах высшей аристократии постепенно увеличивалось число неаристократических элементов.

То же самое относится к вооруженным силам. Кропотливая работа в кабинетах генерального штаба, в технических службах и военно-морском флоте не соответствовала вкусам и запросам юнкеров. Многие важные посты в генеральном штабе занимали люди незнатного происхождения. В довоенной Германии выдающимся представителем вооруженных сил был адмирал Тирпитц, получивший дворянство только в 1900 г. Людендорф, Грёнер и Хоффманн также не имели дворянского происхождения.

Поражение в Первой мировой войне окончательно разрушило воинский престиж юнкерства. В вооруженных силах современной Германии среди высших офицеров еще много аристократов, потому что офицеры, начавшие службу в последние годы перед Первой мировой войной, только сейчас добрались до вершин служебной лестницы. Но теперь у аристократов нет никаких привилегий. Среди политических лидеров нацизма дворян очень мало, да и титулы их зачастую сомнительны.

Немецкие князья и дворяне, неустанно поносившие либерализм и демократию и вплоть до 1933 г. упрямо сражавшиеся за сохранение своих привилегий, полностью капитулировали перед нацизмом и смирились с его эгалитаризмом. Сегодня их следует искать среди наиболее фанатичных поклонников фюрера. Князья крови гордятся своей принадлежностью к свите известных рэкетиров, занимающих высокие посты в партии. Нет уверенности, что они действуют под влиянием искреннего убеждения, а не из трусости и страха. Но не может быть никаких сомнений в совершенной ошибочности распространенного среди британской аристократии убеждения, что восстановление немецких династий сможет как-то изменить умонастроение немцев и внесет умеренность в политическую жизнь[102].

2. Борьба против еврейского ума

Нацизм хочет бороться с еврейским умом. Но он не сумел определить его характерные черты. Еврейский ум – это такой же миф, как и еврейская раса.

Первые немецкие националисты пытались противопоставить еврейскому уму «христианско-тевтонское» мировоззрение. Однако сочетание христианства с тевтонским духом абсурдно. Никакие трюки с экзегетикой{90} не могут оправдать немецкие претензии на предпочтительное положение в христианстве. В Евангелии упоминания о немцах отсутствуют. В нем все люди равны перед Богом. Тому, кто желает установить дискриминацию не только против евреев, но и против христианских потомков евреев, обращение к Евангелию не поможет. Последовательный антисемит должен отвергать христианство.

Здесь нам нет нужды вдаваться в обсуждение того, можно ли само христианство назвать еврейским[103]. В любом случае христианство развилось на основе иудаизма. Оно признает Десять заповедей вечным законом, а Ветхий завет – Священным Писанием. Апостолы и члены первых христианских общин были евреями. Можно возразить, что Христос был не согласен с учением раввинов. Но фактом остается то, что Господь послал Спасителя к евреям, а не к вандалам, и что по наущению Святого Духа книги писались на иврите и на греческом, а не на немецком. Если бы нацисты относились к своим расовым мифам серьезно, а не как к риторике, предназначенной лишь для партийных собраний, им пришлось бы расправиться с христианством с той же жестокостью, что и с либерализмом и пацифизмом. Они не сделали этого не потому, что считали такое предприятие безнадежным, а потому, что их политика не имеет ничего общего с расизмом.

Удивительно, что в стране, где власти официально поносят евреев и иудаизм самыми последними словами, где евреи именно из-за иудаизма поставлены вне закона, где математические теоремы, физические гипотезы и медицинские процедуры бойкотируются, если их авторов подозревают в «неарийском» происхождении, во многих тысячах церквей разных исповеданий священники продолжают славить Десять заповедей, открытых еврею Моисею, как основу морального закона. Удивительно,