Записки на краях шарфа - Александр Дым

В общем, в результате матч был продолжен, все успокоились, «ЦСКА» победил. Ближе к концу матча мы потерялись, хотя и успели на электричку. И всё бы было хорошо… Если бы через некоторое короткое время мы не узнали, что польские хулиганы, как позорные крысы, улучшив момент, украли у девушки из багажника машины наш баннер. Сказать, что настроение было испорчено, — не сказать ничего…

Спустя короткое время после нашего возвращения была устроена забивная драка со своровавшей этот баннер польской бандой ГКС Белхатов. Поляки получили своё, и баннер был возвращён.

Дальнейший путь обратно во многом напоминал путь туда. Немного поменялся состав людей, а в общем жара шла всё та же: те же собаки через Польшу с кучей пересадок, бухло, вписки, рамсы с какими-то борзыми чеченами в польской перди под названием Lukow. На одном из отрезков пути ночью все распределились по купе. Мы с М-ром выжили каких-то сектантов, позвали ещё своего чела. Спали втроём в купе переполненной электрички, двери заблокировали двумя ремнями — постоянно ломилась польская кузьма и контра, слыша в ответ: «Нах… с пляжа!»… Ночка была весёлой.

В Бресте оказалась беда с билетами — плацкарта не было в помине, последнее купе купили перед нами. Большая часть поехала до Минска. Р., Таня и я решили ехать по вписке.

Не доехал только я. Собственно говоря, не доехал я во многом из-за собственного тупежа, но в основном из-за синего угара и сказок Чуковского. Р. договорился, что вписываться я буду в купе у коней, взрослых уже мужиков лет за 30. Это они как раз взяли то самое последнее купе: парни сошли со своего поезда выпить водки в Бресте, забурились в кабак и благополучно профакали свой поезд; на их счастье, у одного с собой оказалась приличная сумма денег.

Таня вписывалась в берлогу сверху, я должен был спать на матрасе на полу. Мужики были синими вусмерть. Даже курить с ними рядом было страшно. Могли вспыхнуть. И что самое страшное, пить они не переставали ни на секунду, только изредка прерываясь на кадрёж с женщиной предпенсионного возраста из соседнего купе и прочие мелкие радости. Один из них в синем аду купил на вокзале в Бресте сборник сказок Корнея Чуковского («Мойдодыр», «Муха-цокотуха» и прочий трэш), и несколько часов мы слушали, как они угорали по цитатам из этой книжки, изредка прерываясь на более близкие нам футбольные темы. В конце концов, один допился и словил белочку — посреди ночи он начал вопить на весь вагон какую-то очередную тупую цитату (ненавижу Чуковского!!! теперь ненавижу…), да так, что успокаивать его пришёл проводник, который обнаружил в купе 5 человек вместо четырёх.

После некоторых выяснений и категорического отказа брать у меня взятку, он оперативно сдал меня некстати оказавшимся совсем поблизости ментам, которые постановили ссадить меня с поезда в Орше и пробить мои данные в местном отделении — такие правила. Меня заперли сначала в техническом тамбуре, потом ко мне припёрлась целая делегация из начальника поезда с какими-то тётками и проводником.

Было смешно.

Начальник поезда:

— А где твои вещи?

На самом деле, мой рюкзак лежал у Тани в берлоге, однако подставлять её было никак нельзя …

И я брезгливо достал из герметичного кармана ветровки носки, в которых до этого ходил дня четыре. Издавали они весьма обильно далеко не аромат любви, но поскольку они Lacoste, никак не хватало духу выбросить.

— Вот все мои вещи. Нижнее белье с собой в кармане, а больше ничего мне не надо. Зачем ещё что-то в поездке по Европе?

Прибавим к этому чётырехдневную небритость, попахивающую потной кониной майку и запах перегара изо рта (я тоже посинячил с мужиками под Мойблядодыра) — евробомжи форева. Собеседники не очень приятно изменились в лице и активно начали от меня отодвигаться. Я грустно убрал носки — обострять ситуацию как-то всё-таки не хотелось.

«Ты, наверное, наркоман», — задумчиво сказала тётка.

Мне вдруг очень захотелось ответить:

— А есть что предложить?

Но я стоически сдержался и с достоинством ответил, что я фанат ЦСКА, немного запил с друзьями и забыл выйти в Минске. А в поезд я попал, поскольку ехал в нём от Бреста до Минска, что, в общем-то, было чистой правдой.

Тётки тут же оживились, и одна заявила, что фанаты всё могут, они вообще 3,14здец какие находчивые. Я сразу проникся гордостью за репутацию своей субкультуры.

Вскоре делегация ушла, и со мной до Орши стали вести беседу менты.

Белорусские менты оказались нормальными, обращались очень вежливо, рассказали много интересного типа того, что у них в Белоруссии есть даже такой закон про вежливое обращение с гражданами, и милиции у них в Белоруссии вообще никто не боится. Потому что батька приказал им местное (а заодно и приезжее) население любить, беречь и трогать только в экстремальной ситуации (какая нафиг там диктатура? какой такой «режим»?).

После моего недолгого пребывания в этой стране мой респект к Лукашенко и вообще политике их властей возрос многократно: нет криминальных иностранцев и бомжей, адекватные акабы, чистые улицы, низкие цены, пенсии у стариков, на которые можно жить, и много чего ещё. Есть наверняка и свои минусы, но всё относительно. В нашей стране, по моему ощущению, беспредела куда как побольше.

В ответ я рассказал им, какой беспредел творится у нас, как мне перебили руку пришельцы с планеты обезьян в Нальчике, как били дубинками на концертах и выездах, как вообще нелегко путешествовать мирному фанату и что не все москвичи живут так запиписечно, как все почему-то думают. Менты, явно всё-таки улавливая часть амбре от моих носков даже из кармана и глядя на мою небритую физиономию (коренной москвич — гы-гы-гы), охотно с этим соглашались.

Разрулив проблемы с ментами в Орше, я купил билет и до 5-ти утра (когда приходил мой поезд на Москву) прожиганивал последние белорусские десятки тысяч рублей. Сильно набрался. Помню только — пил с какими-то белорусскими гастерами на вокзале за батьку. Они называли меня братухой и спрашивали, где я служил и кто сейчас по жизни… такой ад!

Сил хватило только зайти в поезд, взять бельё и практически сразу вырубиться… Когда проснулся, продрав глаза, первым делом увидел и услышал, как плохо одетый пьяный кузьмич с блевотиной на рукаве и сильно помятой физией сидит на краю моей кровати и увлечённо гонит колхозного вида девахе напротив, с которой только что, видно, познакомился. Что-то про то, что он потерял мобильник за 20 тысяч, и его теперь в Москве трахнет шеф. Слово «ШЕФ» он произносил так, что мне как минимум представлялся какой-то нереальный олигарх в костюме от Brioni! Он гнал, что его сестра — топ-менеджер отделения Парламент-групп в Белоруссии. На этом моменте я заулыбался — знает простой народ такие модные слова. Что у его сестры есть квартира в Москве. Гнал ей, как он там по приезду шикарно заживёт… В этот момент кузьмич с вожделением кинул призывный взгляд девчонке, однако на его гон она реагировала вяло. Дальше он начал гнать ещё что-то дико увлекательное, но я опять вырубился…

Ближе к Москве проснулся — звонил один из парней узнать, как я. Оказалось, что вся банда, поехавшая в Минск, едет через два вагона от меня… это судьба… Потопал к своим, а там уже и Москва, перрон, встречающие друзья, метро, и всё… до новых встреч!

Ружомберок (Костыль)

Это был мой первый евровыезд, я успел вписаться на него в последний момент. Загранпаспорт мне выдали в паспортном столе буквально в последний день подачи документов на визу. Сразу подорвался в посольство — подал документы и визу получил.

Как только мы сели в поезд до Ужгорода, у Шипы опустилось забрало: он начал пить и творить синий беспредел. Мы с ним даже друг другу рожи били. Потом, на обратном пути, дошло до того, что его отписали от отряда — ехать с ним было невозможно.

Первый хит Шипа устроил на границе Украина — Словакия. Мы ждали с хохловской стороны, когда погранцы займут свои будки для прохождения пограничного контроля. Наконец пограничники появились. Они идут по залу, в котором мы ожидаем. В этот момент Шипа в угаре хватает литровую баклашку с пивом и швыряет что есть силы через весь зал! Он чуть-чуть не попал в погранцов. Бутылка падает прямо перед ними, они в ахуе — что тут вообще происходит! Шипа ржёт, мы хватаемся за голову! Как-то всё таки прошли границу.

Естественно, всё время пребывания в Словакии мы бухали — первый евровыезд. Отличная атмосфера, крутое пиво, меганизкие цены. Все в восторге!

Шипа просыпается в гостиничном номере в Кошице. Чувствует, что-то странное происходит. Он трогает руками — под ним что-то мокрое! Говорит мне — что-то не так. Встаёт. Я смотрю — под ним здоровое жёлтое пятно… Говорю ему: «Шипа, ты просто чудовище… ты допился до дикого ада!»

Шипа начинает грузиться, мрачнеет на глазах, как так — даже в детстве не было такого! Ад и Израиль, просто конец света. Он начинает шарить по своей кровати и вдруг светлеет лицом. Из складок одеяла появляется открытая банка пива. Пьяный Шипа держал её в руках и уснул, вылив банку пива на себя!