Древний Восток - Наталья Александрова

Наконец, не все, что происходит с тем или иным объектом, считалось его «шимту», т. е. чем-то установленным для него извне. Даже совокупность всех таких установлений оставляла некий, хоть и небольшой простор и для реализации свободной воли самих этих существ, и для «воли случая»: тотального детерминизма, представления о всеобщности и всевластии судьбы у месопотамцев не было. А поскольку все существа месопотамской вселенной, включая богов, конечны и не всемогущи, то у всякого из них был некий, пусть и исчезающе малый шанс пересилить внешние установления и, в частности, так и не позволить каким-то намерениям богов стать реализовавшейся судьбой — «шимту». Так, Гильгамеш в месопотамской традиции идет наперекор воле одних богов при невмешательстве других и остается победителем.

Чем могущественнее и удачливее было существо, тем меньше места в его жизни занимало установленное извне «шимту», и тем больше — самоопределения его собственной воли. В итоге фактически состоявшееся «шимту» оказывается ближе к результирующей броуновского движения, чем к осуществлению какого-то заранее предначертанного плана.

Более могущественные и стоящие выше в естественной космической иерархии существа устанавливали «шимту» для нижестоящих, и львиная доля того, что происходило в жизни людей, как и подавляющая часть их свойств, устанавливалась для них богами, т. е. была «шимту»: во-первых, боги некогда создали людей, наделив их специфической общей природой; во-вторых, они определяли некое первичное «шимту» данного человека (как его качества, так и основную канву его жизни) при его рождении и, в-третьих, переопределяли ее впоследствии, в том числе в воздаяние за те или иные дела самого человека.

Влияние богов на земную жизнь людей

По месопотамским представлениям, боги сотворили людей ради того, чтобы избавиться от утомительных трудов по самообеспечению. До этого боги принуждены были трудиться ради своего пропитания сами, жили в скверных жилищах и т. п. Теперь люди были призваны кормить богов жертвами, чествовать и обеспечивать их обиталищами-храмами и всевозможными драгоценными предметами, а боги отныне могли проводить время в неведомой им ранее роскоши и почете.

Со своей стороны, люди оправдывали эти ожидания и вступали во взаимодействие с богами не из приверженности к ним и не ради самого приобщения к их замыслам, но исключительно в собственных интересах, для того чтобы добиться их покровительства и избегать губительных последствий их гнева в обычных житейских делах. Учитывая могущество и активность богов, обеспечить себе сколько-нибудь сносное существование вне постояннного поклонения им считалось совершенно невозможным. Для того чтобы жить «по-человечески», такое поклонение оказывалось необходимым, и в этом смысле оно само являлось установленной богами для людей долей-«шимту» (см. выше).

Правда, в рамках нормативной месопотамской культуры находил себе место и прямо противоположный взгляд, согласно которому боги настолько капризны и непредсказуемы, что почитать их бессмысленно, а сильный человек проживет и не добиваясь их благоволения; «Бога все равно не приучишь ходить за тобой, как собаку», — гласит месопотамская мудрость. Это воззрение не вызывало в Двуречье каких-либо принципиальных возражений и в виде теории воспринималось с полной терпимостью как одна из возможных и внушающих известное сочувствие точек зрения. Однако ее в то же время считали недостаточно основательной и неоправданно рискованной практически. В итоге такое отношение к богам оставалось личным и довольно редким выбором отдельных людей, а корпорации и сообщества никогда не шли на подобный риск. Частному человеку не запрещали брать «богоборческое» имя (например, «Не боящийся бога»), но едва ли многие хотели после этого с ним связываться. В одном из текстов прямо сказано, что без повиновения богам люди могли бы существовать лишь так, как живут дикие звери и разбойники.

Многообразные взаимоотношения, в которые в результате вступали друг с другом боги и люди Месопотамии, можно свести к следующим основным аспектам:

— люди регулярно обеспечивают богов жертвами, храмами, ритуальным чествованием;

— боги оказывают человеческим сообществам покровительство и поддержку в их житейских делах (как по собственной инициативе, так и по человеческим молитвам); в частности, боги помогают людям в поддержании их социального порядка (прежде всего мерами «точечного воздействия», наказывая нарушителей этого порядка и награждая его приверженцев и защитников);

— боги принимают участие в ритуалах, нацеленных на жизнеобеспечение самих людей (новогодние обряды, обряд священного брака и др.), что и придает этим ритуалам действенность;

— боги, по собственной инициативе или по запросам людей, посылают людям различные извещения (требования, предупреждения, изъявления недовольства); это позволяет людям, применяясь к полученным сведениям, избегать опасности, а также дает им время на то, чтобы попытаться упросить богов переменить их судьбу к лучшему, или на то, чтобы предупредить их кару, исправив или искупив те свои действия, что ее навлекли;

— упущения в осуществлении культа, вольное или невольное нарушение требований богов или просто каприз последних грозят людям самыми гибельными последствиями. Предупреждать, предотвращать и смягчать эти последствия (прежде всего запросами относительно божьей воли, соблюдением ритуальных запретов и умилостивительными ритуалами) было одной из важнейших задач людей в их общении с богами.

Центрами столь многообразного общения с богами были храмы городских богов-покровителей (многие из них одновременно играли важную специфическую роль в общемесопотамском пантеоне).

На загробный мир месопотамцы смотрели совершенно безнадежно: что бы они ни делали, там всех ожидала одна, и очень плохая судьба, по выражению И. С. Клочкова, «жалкое прозябание», принципиально лишенное каких бы то ни было радостей. За пределами земной жизни заботиться было не о чем.

Богообщение является прежде всего делом государства и привлеченных им для этой цели профессионалов-жрецов; частный человек вовлечен в него гораздо меньше. По выражению Л. Оппенхейма, Месопотамия была страной с редкостно умеренным религиозным климатом. Рядовой человек практически не общался с великими богами; для этого у каждого человека существовали его личные покровители — бог и богиня, предстательствовавшие за него перед остальными богами. Их делом было приглядывать за всеми его делами.

Месопотамцы ощущали себя разом и рабами, и детьми своих личных божеств-покровителей, стандартно величая их своими родителями. От них, в отличие от великих богов, ждали справедливости и попечительности по отношению к своим питомцам: таковы были их обязанности. Личным богам писали письма, как близким родственникам. Один месопотамец, попав в беду, обратился к своему личному богу с упреком: «Что же ты мною пренебрегаешь? Кто тебе даст другого такого, как я?». У царей личных богов-покровителей могло быть множество, и эту роль по отношению к ним играли великие боги пантеона.

При выборе отношения к богам в целом месопотамец колебался между тактикой «богобоязненного человека» (аккад. палих или; имелась в виду концентрация на отношениях с богами, величайшее внимание к их воле и максимальное ее исполнение во избежание кары) и горьким осознанием того, что боги ведут себя слишком произвольно и чуждо, чтобы на такую тактику можно было полагаться. Характерно, что по месопотамскому мифу боги губят царства по одному капризу, а однажды по такому же капризу (а не из гнева, не в наказание за какую-либо вину и т. д.) погубили почти все живое на земле потопом. В гимне величайшей из месопотамских богинь, Иштар, месопотамцы обращались к ней так:

Иштар, ты царишь полновластно, ты заступница людская!

Ты — воплей звезда, ты раздор среди братьев дружных!

Ты — предавшая друга, владычица распри!

Ты в судебных делах безупречна, ты завет земли и неба!

Имя твое внушает ужас, его хранят племена и народы!

Своих подданных ты судишь по справедливости и правде!

То, что Иштар здесь приписываются этически противоположные качества и поступки, никого не удивляло. Иштар почитали пышными ритуалами и богатыми жертвами и в то же время с восторгом слушали и воспроизводили предания о том, как великий герой Гильгамеш обличил ее предательство и злонравие и посмеялся над ней.

Иногда, однако, жители Двуречья приходили к тому выводу, что боги справедливы и попечительны, но тогда вставал вопрос: почему же в этом случае страдают невинные люди, которые ничем не могли, казалось бы, прогневать богов? Как отвечали в Месопотамии на этот вопрос, будет рассказано ниже.