Проверка боем - Виктор Викторович Зайцев

преодолел привычным для шестнадцатого века путем подкупа, средств для этого в стране хватало. Подарок наместника Петра царю Ивану Пятому Ивановичу для обороны Южного Урала тысячи ружей и сотни пушек с двойным боеприпасом сыграл окончательную роль, убедив сомневавшихся советников царя. Остроги по реке Яик и притокам возникли почти на полтора века раньше, чем в прежней истории Руси. А еще не закабаленные крестьяне из Центрального Нечерноземья спешили перебраться на вновь открытые богатые земли, где нет бояр и земельный надел нарезался по желанию любому православному бесплатно.

Активные в прежней истории Руси набеги башкир, ногайцев и казахов в Поволжье и Приуралье на сей раз легко отбивали скорострельными и дальнобойными ружьями и пушками. А к концу девяностых годов шестнадцатого века, когда русы через северную Индию и Афганистан пробрались в Среднюю Азию, набеги на русские земли стали затихать. Все башкирские и казахские кочевья устремились на юг, где узбекские, туркменские и киргизские ханы судорожно набирали наемников для своей защиты. Слишком жестоким и стремительным оказалось наступление механизированной группы войск русов на среднеазиатские ханства. Афганистан и Туркестан были захвачены русами за два месяца, несмотря на отчаянное сопротивление бежавших туда приверженцев могольской империи. По проложенным взрывчаткой дорогам грузовики и боевые машины, словно иголки, проткнули узкие ущелья Афганистана и Туркестана, вырвавшись на оперативный простор южных степей и полупустынь Средней Азии.

Вернее, обе страны были пройдены экспедиционным корпусом насквозь на скорости сто пятьдесят – двести верст в день. Успевшие собраться для сопротивления войска ханов и эмиров уничтожали безжалостно и быстро, без остановки на сбор трофеев. Трофейщики шли во втором эшелоне русских войск, а передовые отряды мотопехоты двигались настолько стремительно, что догоняли и перегоняли бежавших с поля боя всадников. Там уже все решало поведение последних. Сообразивших сдаться на милость победителей оставляли в живых, лишая коней и оружия. Глупцов, решавших сопротивляться, безжалостно уничтожали. Как шутили германские ветераны, «Новороссии не нужны глупые подданные». Учитывая специфику горных дорог, которых было немного, после оккупации Афганистана официальных могольских войск и представителей прежних властей провинции империи Великих Моголов там практически не осталось. Немногочисленные не захваченные русами среднеазиатские ханы судорожно нанимали себе северных кочевников, не жалея денег, либо бежали на восток, в Джунгарию и Монголию, или на север, в подданство Московской Руси.

Так что к концу шестнадцатого века напор среднеазиатских кочевников на русские селения снизился в разы. Оставшиеся «без работы» уральские и донские казаки сами развернулись в любимых грабежах соседей-нехристей – ногаев, казахов, башкир и прочих племенных сообществ. Многие утверждали, что в Северном Прикаспии сохранились кочевья настоящих хазар и алан, но филологи магаданцев туда добраться не успели, чтобы уточнить такой слух. Зато казачья живая добыча – ясырь, захваченный в разгромленных стойбищах ногайцев, хлынула на дербентский невольничий рынок таким бурным потоком, что южные границы Руси рисковали обезлюдеть через пару десятилетий.

Вооруженные ружьями, а то и пушками производства строгановских уральских заводов, казаки не встречали никакого действенного сопротивления своим безнаказанным набегам на соседей-кочевников, имевших одни луки со стрелами. Выжившие в сражениях с казаками кочевники быстро откочевали за Кубань, в предгорья Северного Кавказа. Они предпочли многолетнюю войну с кавказскими горцами, где были шансы выжить, бессмысленной гибели под выстрелами казачьих ружей. За неполные двадцать лет на южных границах Московской Руси установился мир, огромные степные пространства обезлюдели, покинутые кочевниками, чем сразу воспользовались донские казаки, быстро продвинувшие свои городки и остроги до берегов Кубани. После чего началось бурное освоение огромных нетронутых земель, оставшихся пустыми. Московская Русь теряла население центральных регионов сотнями за год, крестьяне целыми общинами уплывали по Дону и Волге на свободные богатые черноземы, где многие писались казаками, чтобы не попасть снова в боярскую кабалу, продолжая, однако, работать на земле.

Потому и недоумевали собранные в Петербурге лучшие ветераны разведки Новороссии, что в обозримой ойкумене не существовало, по их мнению, сколь-нибудь достойной цели для штурма ее силами сразу полутора сотен бойцов. Вдоволь наговорившись со старыми приятелями, разведчики были собраны в небольшом закрытом зале, где их ожидал Николай Кожин. Для придания законности встрече присутствовал министр обороны Новороссии, который подтвердил полномочия министра безопасности руководить армейскими частями. Он и начал разговор, подтвердив не только полномочия Кожина, но и глубочайшую секретность операции, которую придется хранить всю оставшуюся жизнь. Многие разведчики лишь хмыкнули: подобных секретных подписок у них в личном деле хранился не один десяток.

– Господа, всех вас вчера ознакомили с обстоятельствами попытки отравления кардиналом Джинолезе наместника Новороссии Петра Головлева. Мой коллега и друг выжил чудом и до сих пор находится в госпитале. Два библиотекаря погибли от яда, еще два выжили. К сожалению, мы не можем предъявить Ватикану попытку отравления наместника официально. Поэтому решено привлечь для ответных действий ваше подразделение. Вам предстоит уничтожить папу римского и полтора десятка кардиналов. Кто считает сие бесчестным, прошу выйти из зала! – Николай внимательно всматривался в лица разведчиков и не увидел ни единого сомнения. Многие откровенно улыбались, другие строже сдвинули брови. Ни один из разведчиков не дрогнул лицом, выказав хоть каплю сомнения в правильности и честности предстоящей операции, хотя некоторые разведчики были дворянами.

«Значит, хорошо мы воспитали своих бойцов», – похвалил себя Кожин.

– Рад, что вы все доверяете наместнику Петру и нам, его соратникам. Диспозиция будет следующая…

Майор Ельцов прижался к стене дома из старого ракушечника, днем выглядевшей светло-серой, но абсолютно черной в темноте, и прислушался. В узком переулке у самых ворот ватиканского казначейства стояла вполне надежная тишина. «Черт возьми, – подумал майор, недавно побывавший на секретной выставке перспективных военных разработок, – когда эти умники доведут до нормальных размеров свой прибор ночного видения?» Та установка, что показали месяц назад в Ирии, представляла собой громоздкий ящик с двумя экранами и локатором. Однако ее уже ставили на боевые машины разведки, которые, к сожалению, в Риме использовать не удастся. В отличие от Праги, этой ночью разведчики и приданные им триста безопасников работали анонимно. Все были одеты в привычные черные костюмы, вооружены автоматами.

Но работать предстояло исключительно холодным оружием, а в случае огневого контакта надлежало подобрать все стреляные гильзы. Зато никаких ограничений по свидетелям не было, как не должно было остаться ни единого живого свидетеля присутствия русов. Потому и начали работать после наступления темноты, когда все дети в Риме будут уже дома, как большинство порядочных взрослых. Остальные, кто встретится, подлежали непременному устранению. Майор еще раз прислушался и тронул своего напарника, направляясь к воротам казначейства. Планы объектов у разведчиков были подробные, с обозначением постов охраны и особо важных хранилищ. Потому захват казначейства прошел в считаные