От всего сердца - Илона Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ората сделала шаг вперед.
— Я могу все исправить. — Косандион взглянул на нее.
— Пожалуйста, Летеро. Она моя подчиненная. Позвольте мне это исправить. –
Косандион задумался.
— У вас есть время до завтрашней церемонии выбытия кандидатов.
Ората кивнула с серьезным выражением лица и постучала пальцем по наушнику.
— Селериан, разбуди всех. Да, всех.
Косандион слегка повернул голову. Миралитт кивнула охранникам.
— Посадить под стражу государственную служащую Деному.
— На каком основании? — взвилась Версия.
— Нарушение протокола. Неспособность поприветствовать Суверена, неспособность назвать Суверена по титулу и вмешательство в деятельность государственного служащего с намерением нарушить его обязанности.
— Что? — Версия отступила назад.
— Канцелярия отвечает за ведение записей о жизни Суверена и должна предоставлять эти записи по требованию общественности, — сказала Миралитт. — Вы обвинили государственного чиновника в неподобающем поведении перед Сувереном, что представляет собой затребование информации. Канцлер Ресвен обязан немедленно сообщить, где можно найти эту информацию. Сказав ему заткнуться, вы помешали ему выполнить свой долг, что представляет собой подавление.
— Это абсурд!
— Заберите ее, — сказала Миралитт.
Стражники повели Версию обратно к порталу. Я наблюдала, как они исчезают в сиянии.
— Свободны, — сказал Косандион.
Ората и Миралитт вышли из комнаты, глава пиар кампании почти побежала к порталу, а шеф службы безопасности направилась в свои покои. Остались только Косандион, Ресвен, Шон и я.
Выражение лица Косандиона дрогнуло. Эмоция исказила его лицо, смесь смирения, тупой боли и глубокого одиночества. Горькое фаталистическое принятие.
Пожилой мужчина опустился на колени перед Косандионом и взял его руки в свои.
— Мне так жаль, Летеро. Так жаль.
Шон взял меня за руку. Мы тихо удалились и поднялись наверх в нашу спальню. Мы сняли мантии, а затем я забралась в кровать рядом с Шоном и обняла его. Я не хотела чувствовать себя одинокой.
Шон обнял меня одной рукой. Некоторое время я лежала без сна, уверенная, благодаря теплу его тела, что с нами все в порядке, а затем я погрузилась в сон.
Глава 20
Когда мы в последний раз покидали гостиницу, мы узнали, что бывшая возлюбленная Косандиона предала его. О, Косандион! Такой внимательный, такой красивый, такой одинокий. Если бы только у него был кто-то, чтобы утешить его неспокойное сердце. Теперь его пиар-директор, Ората, пытается потушить этот огонь. Но завтраки остывают, и даже хранителям гостиниц нужно есть…
Душегубы снова разбудили меня около 4:00 утра, пытаясь сделать подкоп на дне ямы. Обычно я позволяю им утомлять себя, но я была измотана, поэтому я сделала для них очень большой экран, а затем поместила на него документальный фильм «Предоставьте это Биверу». Это была постановка «ПиБиЭс» с большим количеством отснятого материала о вырубке деревьев и строительстве плотины. Ужасные гости пошли против политики хранителей, к тому же душегубы действительно испытывали мое терпение.
Шон, встав с кровати, разбудил меня в 5:00 утра, и когда я спросила его, что происходит, он поцеловал меня и сказал мне продолжать спать. Когда я, наконец, два часа спустя выползла из кровати, спальня была пуста. Я нашла его снаружи, разговаривающим с Мараисом. Мараис обнаружил пару папарацци из Доминиона, пытавшихся заснять гостиницу в темное время суток, задержал их и передал Шону, который перебросил их в Баха-чар, пока я спала. Теперь они обсуждали, что делать, если появятся новые папарацци. Я оставила их наедине и отправилась завтракать.
Большинство делегаций в очередной раз предпочли уединенный завтрак, поэтому я направилась прямо в помещение для наблюдателей. Они уговорили Тони позволить им поесть на нашем заднем дворике, и когда я вышла, то обнаружила Дагоркуна, Карат, Томато, Тони и Гастона, которые расположились вокруг большого стола на улице. Они наслаждались версией традиционного американского завтрака от Орро, если, правда, традиционный завтрак включал в себя приготовление яиц желтком вверх в маленьких корзиночках из картофеля, обжаренного по-французски, украшенных бусинками кристаллизованного, но восхитительного кетчупа и кленового сиропа.
Как только я села, из кухни появилась Капелька, поставив передо мной тарелку с яйцом в корзинке и чашку кофе, и исчезла обратно на кухню. Стол был так завален едой, что было чудом, что он еще не разбился. Я долго смотрела на блюдо, борясь с параличом принятия решений, затем положила на тарелку пару сосисок, добавила немного фруктов и сделала глоток кофе.
Ммм, восхитительно.
— Я думал, ты предпочитаешь чай, — сказал Тони. Его тарелка была размером с блюдо на День благодарения, и он поглощал еду так, словно у него никогда больше не будет возможности поесть. Была причина, по которой он был любимым посетителем Орро. Ну, если не считать Гастона, конечно.
— Верно, но чай мне сейчас не помощник.
— Душегубы? — спросил он.
— Ммм. И папарацци. И пираты. Кто из вас впустил Калдению в покои отрокаров прошлой ночью?
Гастон поднял руку.
— C’est moi, je suis coupable.[17]
Тони закатил глаза.
И почему я не удивлена?
— Ты должен следить за ней, а не потакать ее прихотям.
— У меня двойная миссия: помогать вам и помогать Суверену. Джордж и Арбитражное управление хотят, чтобы выбор пары прошел гладко.
Конечно, Джордж не позволит, чтобы было иначе.
— Наблюдать за Ее Милостью — это действительно честь и привилегия, — сказал Гастон. — Ее замысел великолепен. Когда я вырасту, я хочу быть таким же, как она. Если бы она брала учеников, я бы немедленно принес клятву ей, преклонив колено. К сожалению, на данный момент она не заинтересована. Я спрашивал.
Нам только Гастона преклоненного не хватало.
— Поразительно ужасная идея, — сказал Тони. — Эта женщина может препарировать тебя двумя предложениями. Ты никогда не поправишься.
— И именно поэтому я хотел бы стать ее учеником, — сказал Гастон.
— На каком языке ты только что говорил? — спросила Карат.
— На французском. На одном из диалектов, миледи, — сказал Гастон.
У-ля-ля, «миледи». Кто-то уловил вампирский этикет. Дагоркун нахмурился.
— А другие языки есть на твоей планете? — спросила Карат.
— Есть несколько. Я научился говорить по-французски и по-английски одновременно. Они оба мои родные языки. Есть ли на твоей планете другие языки?
Она покачала головой.
— Нет, у нас только разные диалекты, но все они являются распространителями одной и той же лингвистической ветви. Твой второй язык звучит интересно.
— Хочешь еще послушать? — он спросил. Дагоркун нахмурился еще сильнее.
— Да. Думаю, да.
Гастон наклонился вперед.
- Âme sentinelle,
Murmurons l'aveu
De la nuit si nulle
