От всего сердца - Илона Эндрюс

На экране появилось лицо Ораты. Ее серебристо-голубые волосы были взъерошены, а на щеке виднелась складка от подушки.

Косандион вывел на экран лицо пирата.

— Кто проверял этого человека?

Ората моргнула, и в ее глазах вспыхнула тревога.

— Версия Денома.

Это имя упало, как коктейль Молотова, обдав нас троих своим взрывным огнем.

Шон и я мало, что знали о внутренней работе Доминиона, но это имя упоминалось практически в каждой передаче. Версия Денома, отпрыск известной семьи Доминиона, известной своим политическим и гуманитарным вкладом, потрясающая, образованная и элегантная. Год назад у нее начались отношения с Косандионом, а семь месяцев назад они закончились. Было дикое предположение, что она войдет в супружеский отбор, и столь же громкое разочарование, когда она этого не сделала. СМИ Доминиона дали ей прозвище, призванное описать ее уникальную красоту и шарм. Они назвали ее Аалинда Воун. Так я вспомнила ее имя. Аалинда Воун переводится как «Особенная снежинка».

Голос Косандиона мог заморозить сверхновую.

— Приведи ее ко мне.

ВЕРСИЯ ДЕНОМА БЫЛА ПОИСТИНЕ ПОТРЯСАЮЩЕЙ ЖЕНЩИНОЙ. ЕЕ КОЖА была светло-серого цвета, а волосы более темного цвета с оттенком корицы, необычного для Доминиона. Бледно-оранжевое платье, облегающее ее высокую, стройную фигуру, оттеняло и то, и другое. Черты ее лица были резко очерчены, скорее сильные, чем утонченные, отголосок агрессивной красоты, характерной для высшего класса Доминиона. Тот же самый генетический пул произвел Калдению десятилетия назад, но там, где Ее Милость была tour de force[16], Версия была ледяной принцессой. Она держалась так, словно ее позвоночник не знал, что может согнуться.

Она вошла в тронный зал позади Ораты в сопровождении четырех гвардейцев столицы при полном вооружении. В то время как Ората отправилась в дом Версии и задержала ее, Ресвен и Миралитт осознали кризис. Они смотрели, как она вошла. Миралитт выглядела холодной и бесчувственной, как мраморная глыба, а Ресвен пылал со жгучей враждебностью.

Мы с Шоном стояли в стороне в мантиях с поднятыми капюшонами. Для стороннего наблюдателя мы двое выглядели безликими, молчаливыми и неподвижными. Эта драма должна разыграться без помех. Строго говоря, мы не должны были быть здесь, но я стала параноиком по поводу безопасности Косандиона. Шон всегда был параноиком, так что это сработало.

Версия подняла голову и ударила Косандиона наказывающим взглядом. Даже сидя, Косандион был высоким, а приподнятая платформа его трона возвышала его на шесть футов над головой Версии. И все же ей удавалось смотреть на него свысока.

Грядет что-то нехорошее.

— Я вижу, ты наконец-то понял, — сказала она. Ее голос был глубоким, речь уверенной. Она, казалось, ни капельки не нервничала. Нет, она с нетерпением ждала этого противостояния, и теперь она наслаждалась им. Все, что она делала, было преднамеренным.

Косандион превратился в статую. Он сидел неподвижно, словно он и его трон слились в единое целое, которое было Сувереном. Когда он заговорил, его голос был ровным и размеренным.

— Почему?

— Пять месяцев, Косандион. И вот я здесь, в точно таком же положении, в каком была до нашей связи. — Она взглянула на Орату. — Я должна была получить ее работу. Это было наименьшее, что ты мог бы сделать в качестве компенсации.

Ората ощетинилась.

Голос Суверена стал холодным.

— Я не знал, что отношения со мной требуют компенсации.

— О, пожалуйста. Отношения с Сувереном, мужчиной, который будет уделять вам целых пять процентов своего внимания. Мужчиной, который никогда не бывает доступен, который поглощен работой, который при первой встрече дает понять, что он ограничивает чувства. Мужчиной, который объясняет, что ты достаточно хороша для секса и случайных разговоров, но никогда не подойдешь для большего. Какие бы крохи внимания он ни уделял, это будет происходить на его условиях и по его графику. Что это была за фраза, которую ты использовал? «Управлять ожиданиями, чтобы избежать недоразумений» и «неспособен к серьезным отношениям». Какая женщина не была бы в восторге?

Ресвен открыл было рот. Косандион постучал указательным пальцем по подлокотнику, и челюсти канцлера защелкнулись.

— Ты преследовала меня, — сказал Косандион. — Я согласился встретиться с тобой, чтобы обсудить это. Я был честен с тобой, и ты заверила меня, что того, что я предложил, достаточно. Тебя никто не заставлял. Насколько я помню, ты была полна энтузиазма.

На лице Версии дернулся мускул. Ее самообладание ослабло. Калдения никогда бы не позволила себе подобной оплошности.

— До того, как мы переспали, я была восходящей звездой, — выдавила она. — После этого я стала некомпетентной дурочкой, которая имела доступ к Суверену в течение 5 месяцев и не смогла извлечь из этого никакой политической выгоды. Ты превратил меня в посмешище. Когда вы с Парсеоном расстались, он стал министром третьего ранга.

— Повышение было до того, как начались их отношения, — сказал Ресвен. — Министр Парсеон ходатайствовал об отсрочке его утверждения, поскольку его обязанности не позволяли ему посещать столицу в течение первых двух лет. Вы можете найти запись об этом в правительственных архивах, в разделе…

— О, заткнись. — Версия поморщилась. — Ресвен, слишком поздно играть роль няньки при сироте. Твой маленький мальчик уже совсем взрослый. Он способен говорить сам за себя.

— Вы некультурная женщина. Вы позорите свою семью, — выплюнул канцлер.

— Это ненадолго. Скоро моя семья и все в Доминионе узнают, что за то, чтобы отмахнуться от меня, придется заплатить.

За эти годы у меня было много партнеров, мужчин, женщин, гуманоидов и нет, но ни один из них не остался рядом со мной. Бедный Косандион.

Версия нетерпеливым движением головы откинула волосы назад.

— Давай перейдем к делу. Ты ничего не можешь мне сделать. Я замела следы, и у тебя нет доказательств. Только обвинение в некомпетентности может остаться, и как только этот прекрасный беспорядок станет достоянием общественности, все увидят мои действия в правильном свете: глубокий, рассчитанный удар в сердце. Моя карьера взлетит, пока ты будешь залечивать свою рану и пытаться вернуть хоть какое-то подобие уважения в глазах общественности.

— Пирату, — сказал Косандион. — Презренному преступнику. Ты позволила ему пройти отбор, а затем передала конфиденциальную информацию его сообщникам, подвергнув опасности всех здесь присутствующих. Ты хотя бы знаешь, что он сделал?

Она улыбнулась.

— Каждую частичку. Массовые убийства, изнасилования, рабство. Он сделал все, что может сделать человек, когда ему дают оружие, ремесло и деньги без каких-либо моральных указаний. Его поносят даже его соратники. Вот почему я выбрала его. Это должно было быть отвратительно, Косандион, иначе оно не оказало бы необходимого воздействия. Я дала достаточно подсказок нужным людям. Продолжай. Попытайся скрыть это. Это станет абсолютным провалом. Каждая кровавая деталь