Анжелика и заговор теней - Анн Голон

Из темноты появилась ужасная косматая маска не то вепря, не то бизона. Рога ее были выкрашены красной краской, глаза из белых камней выходили из орбит. На плечах ее восседала особа, одетая в замшу и меха. Приплыли они на маленькой лодке.

Колдун! Что ему нужно от нас?

Эта лодка подошла к шлюпке Кантора, которую тот оставил у борта «Голдсборо». Прибывших сначала приняли за индейцев. Послышался чистый голос:

— О ля! Европейцы, хотите иметь самые красивые в мире меха? Мы их везем с Великого Севера, с самого поста Рюрер.

При звуке этого» голоса Виль д'Эвре испустил восклицание и наклонился через борт.

— Но это Анн-Франсуа де Кастель-Морга!

— Он самый. Кто меня окликнул?

— Виль д'Эвре.

— Рад вас вновь увидеть, маркиз. Какой счастливый случай привел вас в Тадуссак?

— А вас, милый друг?

— Я спускаюсь от Гудзона и везу превосходные меха.

— Вам могут предложить только водку. Какая жалость, мой милый паж!

Ответом ему был раскатистый смех охотника, эхом повторенный маской.

— А кто эта постная рожа, сопровождающая вас и забавляющаяся за ваш счет?

— Тот, кто хочет приблизиться к вам, чтобы познакомиться. Угадайте!

Особа с маской бизона на голове поднялась на корабль. Анжелика сразу узнала того, кого она видела недавно издали и которого приняла за Жоффрея.

Онорина категорически заявила:

— Но я знаю.., я знаю, кто это. Я узнала его по рукам и ножу. Это Флоримон!..

Глава 36

Остров Де-Орлеан растянулся по левому берегу, словно огромная акула с черным бугристым хребтом, перекрывая горизонт, и река засверкала чешуей. Судну пришлось лавировать, преодолевая неблагоприятные течения. За отдаленным мысом пастью чудовища открывался Квебек. Низкое и тяжелое небо спускало бахрому тумана на возвышающиеся берега. Вода была сине-зеленого цвета. Приближалась зима, тоскливое время, когда все замирает, когда кажется, что люди и весь мир копошатся в ледяных потемках.

Ночь вы принимаете за день.

На кораблях шли приготовления к прибытию в Квебек. Ажиотаж, царивший на них, был контрастом застывшей природе окрестных берегов.

Нужно было позаботиться об униформах, о параде, о туалетах, приготовить барабаны и трубы, которые должны будут возвестить о прибытии сеньора де Пейрака. Нужно было сшить новую униформу для Адемара и научить Онорину и Керубино делать реверансы перед мсье губернатором Фронтенаком.

Эта подготовка праздников и кортежей занимала умы больше, чем плохая погода. Из открытых сундуков извлекали сокровища. Маркиз де Виль д'Эвре был одним из первых, кто охотно их перебирал.

Приезд Флоримона и его друга Анн-Франсуа де Кастель-Морга придал экспедиции торжественную тональность. Кто бы мог сохранить кислую мину при виде этих добрых молодцев! Они были больше канадцами, чем сами канадцы. По своим манерам и остроумию они были французами в большей степени, чем те французы, которые ждали их в Квебеке. Они были благородными кавалерами, совершавшими подвиги не менее славным, чем герои «Романа о Розе» или герои Круглого Стола.

Обстоятельства, которые свели их вместе на Севере, оставались неясными. Флоримон не мог приступить к подробному рассказу о своих приключениях, так как все внимание было обращено на путь к Квебеку.

На самом деле они встретились случайно на посту у берега Теплых Морей, они узнали друг в друге гасконцев и отправились вместе в круиз. Жизнь для них имела цвет и запах леса, вкус блужданий, холода, дыма и прозорливость индейцев. Когда к ним присоединился Кантор, все слушали замечательное трио:

«У меня есть три корабля на прекрасном море.

Один нагружен золотом, другой — драгоценными камнями. Мальбрук идет на войну…

Миронтон — миронтон…»

Так неожиданно вновь найдя Флоримона, Анжелика испытала ни с чем не сравнимую радость. Этот случай утвердил мнение многих о том, что Канада необычная страна. Ее посещают святые и ангелы.

Хотя Анжелика верила в счастливую судьбу старшего сына, она все же понимала, какие опасности его подстерегают.

Что касается де Пейрака, то он тоже был очень обрадован встречей с Флоримоном. В Одиссее Флоримона он во многом узнавал свои приключения молодости.

Глава 37

— Они склонят Голову перед вами, и вы увидите мир по-новому. Красота! Неувядаемая красота, которая очаровывает и примиряет с несправедливостью жизни.

— Разве я так красива? Откуда эта легенда?

— Она идет от вас, — прошептал он. — Нужно оправдать их ожидания.

Она улыбнулась его словам и его отражению в зеркале.

— При такой щедрости это нетрудно!

Он помог ей надеть платье. Все ее платья были великолепны. Анжелика выбрала пурпурное. Бархатные складки подчеркивали ее фигуру и придавали величественный вид.

Жоффрей подошел сзади и положил ей на плечи бриллиантовое украшение. Это был пластрон из бриллиантов и рубинов. Жоффрей рассматривал ее в зеркале. Анжелика вспомнила, как Жоффрей, когда ей исполнилось семнадцать лет, надел ей на шею свей первый подарок.

Она вздрогнула от ласкового прикосновения его теплых рук. Он остался таким же — Лангедокский Трубадур. То же пламя светилось в его взгляде. «После стольких лет мы вернулись туда, откуда ушли».

Благодаря Жоффрею де Пейраку сглаживается реальность, все неприятное отступает назад, смягчается горечь предзнаменований и мир становится не таким враждебным.

Повсюду были разбросаны подарки: для губернатора, дам, карлиц, сирот, богатых и бедных, добродетельных и грешных.

Восхищение и счастье читались в темном взгляде Жоффрея, когда он любовался отражением силуэта в пурпурном платье, достойном королевы Лувра.

— Вы похожи на кота, который облизывается.

— Пожалуй. Я думаю о наших врагах.

— Вы намерены быть очень злым?

— Едва ли.

— Так лия сильна, чтобы оправдать ваши надежды? Смогу ли я помочь вам восторжествовать?

— Вы давно были такой. Что для вас какой-то город? Вы сумели покорить Двор, короля. Если вы захотите, то все склонятся к вашим ногам.

— Сейчас это не одно и то же, Я другая. Менее, менее дикая, может быть. Любовь ослабела. Больше всего меня страшит встреча с отцом л'Оржевалем.

— Я буду рядом, — сказал он с нежностью в голосе. И ее опасения рассеялись. Он будет там. Он будет ее оплотом. Человек, наделенный умом и силой, доблестный и справедливый, он любит ее, а она, его жена, любит его больше всего на свете.

Она наклонила голову вбок и коснулась щекой его руки, лежащей на ее плече. Он склонился над ней и долгим поцелуем приник к ее затылку.

— Я хочу, чтобы они были у ваших ног, — прошептал он. — Они все полюбят вас. И он тоже. Я хочу видеть его побежденным, вашего врага. Охваченный фанатичной верой, он осмелился напасть на вас и оклеветать. Наступит день, когда он узнает власть Любви.