Анжелика и заговор теней - Серж Голон

Анн Голон, Серж Голон

Анжелика и заговор теней

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОКУШЕНИЕ

Глава 1

Анжелика проснулась. Была глубокая ночь. Легкое покачивание корабля на якоре показалось ей единственный признаком жизни вокруг. Сквозь окна кормы бледный свет луны подчеркивал контуры красивой мебели в салона «Голдсборо» и заставлял сиять золото и мрамор изящные вещиц.

Луч остановился у края алькова, у подножия широкого восточного дивана, на котором прикорнула Анжелика.

Ее пробудило от сна желанное, пронзительное до боли чувство любви, смешанное с тревогой, даже со страхом перед чем-то ужасным, что приближается и угрожает ей. Она попыталась вспомнить сон, возбудивший в ней эти ощущения – страх и желание, – которые вывели ее из сна. Снилось ли ей, что Жоффрей де Пейрак брал ее на руки? Или ей привиделось, что его пытаются убить? Она ничего не могла, вспомнить.

Осталось только сладострастное желание, разливающееся по всему телу, от впадины живота до кончиков сосков, до корней волос. И еще страх. Она была одна, но это стало уже привычным. Ложе рядом с ней еще хранило отпечаток тела того, кто отдыхал здесь несколько часов. Жоффрей де Пейрак часто оставлял ее спящей, а сам отправлялся в караульный обход.

Анжелика вскочила. Впервые с тех пор, как они поднялись вверх против течения реки Сен-Лорап, дремавшая в ней мысль вдруг оформилась и вылилась в слова: они находились на территории короля Франции.

Он, ее супруг, давно приговоренный к смерти, она, проклятая, за чью голову назначена награда, только что проникли в пределы, из которых когда-то были изгнаны. Конечно, они сильны. У них флот из пяти кораблей. Но могущество Людовика XIV, хотя он и находился далеко, разве не было значительным? Его власть распростерлась и до этих отдаленных областей.

Здесь у них много врагов, которыми управляет король. Авторитет суверена решал вопросы и жизни, и смерти.

С тех пор, как она испытывала свою судьбу, восстав против короля Франции в лесах Пуату, никогда Анжелика не чувствовала так ясно, как теперь, что она в тупике, загнана в ловушку. Ценою нечеловеческих усилий им удалось бежать из Франции, обрести свободу в Америке и вот теперь приходится слепо подставлять под удар голову за это одно желание; вернуться в Квебек, возобновить связи со Старым Светом, с их родиной.

Какое безумие! Как она позволила Жоффрею исполнить его? Почему она не заметила этой опасности сразу же, как только он решил: «Едем в Квебек»? Не заметила, что отступление будет невозможно, что там, где царит всемогущий король, их всегда будет подстерегать опасность. Какой иллюзии они поддались? Может, их на это подтолкнула ностальгия? Почему вдруг они вообразили, что братство рождения может сгладить препятствия и что время ослабит вердикт короля? Теперь они снова очутились в его власти.

Ночная тьма в соединении с этими яростными чувствами вызвала в ней ощущение, что это дурной сон. Ей казалось, что она действительно вернулась во Францию, что она находится в своем замке в Пуату, где всего шесть лет назад она была совсем одна, оставленная всеми, где она пробуждалась ночью, томимая желанием мужской любви, сожалением об утраченном счастье и навязчивой мыслью о подстерегающей ее опасности. Все ее члены охватила дрожь. Анжелика не могла контролировать это ранее пережитое впечатление приближающейся неминуемой катастрофы.

Она поднялась. Руками ощупывала мебель, стараясь определить реальность окружающего. Глобус и астролябия были здесь. Но это ее не успокоило. Она чувствовала себя пленницей этого салона, этой неподвижной мебели, стеклянного экрана кормовых окон, разделенных неумолимым лунным светом на серебряные квадраты, казавшиеся Анжелике непреодолимой тюремной решеткой. Жизнь была позади.

Она мертва.

Ее и здесь подстерегал король. Ее больше не защищала завеса из деревьев ее неприступной провинции, где она когда-то безумно подняла мятеж. Не было ничего падежного, что могло бы противостоять власти суверена. Как бы далеко она ни убежала, король может ее настигнуть и придавить всей тяжестью своей злопамятности. Она попала в западню. Теперь наступил конец. Она умерла.

Он, Жоффрей де Пейрак, исчез. Где он? Он на другом конце земли, там, где светит солнце, а не луна, где сияет жизнь и нет места смерти. Никогда уже она не соединится с его обнаженным телом, сгорая от желания Она обречена жить пленницей этого корабля-фантома, этих сумрачных мест, до самой казни сохраняя воспоминания о земных радостях, об объятиях и безумных поцелуях, ставших теперь недоступными.

Это вероломство судьбы почти убило ее, исторгнув из нее сгон. Только не дважды, не дважды! умоляла она.

Сраженная беспощадным отчаянием, она вслушалась. В глухую ночь и услышала вдалеке вроде бы звук шагов. С этим неясным шумом к ней вернулось ощущение реальности. Это были живые звуки, и она сказала себе «Мы ведь в Канаде!» и она вновь прикоснулась к глобусу, но не в полусне, а чтобы убедиться в реальности настоящего. «Мы на „Голдсборо“ – повторяла она. Она говорила „мы“, чтобы воссоздать реальность, воспоминание о которой внезапно возникло в памяти, причиняя боль.

Он Жоффрей де Пейрак, должен быть наверху, на полуюте, оберегая ее ночной покой в этой суровой и далекой части Нового Света. А потом, вокруг него его люди, его корабли – этот флот, на якоре у подножия утесов Сент-Круа-де-Мерси. Вот какое название дали этому месту Сент-Круа-де-Мерси.

Какой-то фиорд глухая излучина реки, куда непрерывно накатывали волны бурного неспокойного океана. Лоцман сказал им: «Это Сент-Круа-де-Мерси. Здесь можно бросить якорь на ночь» Это было название довольно определенного участка берега, но для Анжелики оно оставалось чем-то таинственным, мифическим, как будто лоцман вдруг оказался перевозчиком через Стикс. В этих местах царила Смерть. Ворота в ад.

Она машинально оделась Из осторожности она не зажгла свечу в серебряном подсвечнике, который белел у изголовья ее кровати. Ее охватил страх, что если свеч вдруг подтвердит ее ужасное предположение: «Я мертва. А он исчез».

Она набросила на плечи манто и открыла дверь. Ее охватило глубокое дыхание ночи, сжало горло, и Анжелика вновь почувствовала запах корабля запах соли, хорошо вымытой палубы, снастей, парусов, дыма, жареного мяса, что исходи! обычно от матросов, которые готовят пищу всяк на свой манер. Бог знает сколько рецептов смешалось в этой разноплеменной команде, набранной со всех уголков света.

Анжелика оперлась о дверь. К ней вернулось хладнокровие. Она вздохнула полной грудью, и сразу утихли беспорядочные удары сердца.

Жоффрей близко. Через несколько мгновений она его встретит. Стоит только сделать несколько шагов, пройти несколько ступенек винтовой лестницы, свернуть налево, и она его увидит. Увидит его широкие плечи под камзолом, тонкий стан, излучающий тепло, его промокшие ноги в дорогих башмаках. Он не заметит ее сразу. Он поглощен своими мыслями. Именно по ночам, в бессонном одиночестве он строил свои планы, связывал узлы тысяч проектов и мероприятии. Она приблизится к нему. А он скажет: