Укрощенная любовью - Жанна Монтегю

– От жажды настроение только ухудшится.

– Мне все равно, – пробормотала она.

– Очень хорошо. – Он встал и собрался уходить, но она протянула руки, и он вложил в них флягу.

– Не пей слишком быстро. Это опасно. – Он выделялся черной тенью на фоне пламени костра. Беренис не видела выражения его лица, но голос показался ей насмешливым.

– Ты, дьявол, получаешь от этого удовольствие, не так ли? – зарычала она.

– Нет. И все не так плохо, как тебе кажется. Ты привыкнешь, – сказал он, затем указал рукой в сторону нескольких мужчин, которые подвешивали котелок над огнем и готовили ужин. – Держись от них подальше. Вон там Квико разжег костер для тебя и Далси. Он готовит еду. Идите и поешьте.

Он исчез в темноте, и Беренис, напоив лошадь и убедившись, что она удобно и надежно привязана, пошла к их костру. Там она нашла Далси, Грега и Квико, склонившегося над огнем и помешивающего что-то в котелке. Пахло очень вкусно, и Беренис ощутила голодные спазмы в желудке, напоминающие о том, что она целый день ничего не ела. Квико выглядел как-то по-иному – выше и значительнее – в своем индейском одеянии, состоящем из замшевых брюк с вышитым бисером поясом и ожерелья. Его прямые иссиня-черные волосы ниспадали на плечи, а вокруг головы была повязана разноцветная кожаная лента.

Беренис опустилась на одеяло, которое расстелила Далси. Вся обстановка казалась настолько нереальной, что она ничуть не удивилась, увидев, что Грег тоже переоделся в индейскую одежду: мокасины, украшенные цветным бисером, брюки из оленьей кожи с бахромой по бокам, свободную охотничью рубашку, тоже расшитую бахромой на рукавах и по краю, и шапку из енота с хвостом, свисающим на спину.

– Вы тоже превратились в аборигена, – сказала она, вытягиваясь на одеяле, уверенная, что больше никогда не сможет пошевелиться.

– А, это… – ответил он небрежно, пытаясь вызвать на ее лице улыбку. – Рассчитано только на внешний эффект, мэм. Жарко в жару, холодно в холод. Но это носит каждый уважающий себя охотник. Очень идет высокому, красивому мужчине, согласны? И привлекает внимание каждой женщины. Для чего бы еще, по-вашему, я стал надевать это?

Он мягко поддразнивал ее, и она улыбнулась этому симпатичному доктору, который, кажется, был ближайшим другом Себастьяна. Она была уверена, что лень и вальяжность – лишь маска, под которой он скрывает свою истинную натуру, и понимала, что он, вероятно, именно тот человек, на которого можно опереться в беде и который бывает умен и хладнокровен в минуты опасности. Она заметила, что он добавил еще и саблю к своему охотничьему ножу, который носил в причудливо разукрашенных ножнах на поясе, а длинное, весьма внушительное на вид ружье лежало рядом.

– Вы выглядите великолепно, – ответила она. – Но не пытайтесь меня провести. Держу пари, что вы не новичок в этой глуши!

– Вы меня раскусили. – Его проницательные голубые глаза смотрели на Беренис с беспокойством, когда он мысленно спрашивал себя, не слишком ли суров с ней Себастьян.

– Даже эта причудливая бахрома имеет свое назначение – на ней скапливается вода во время дождя, к тому же с ее помощью можно связывать ремни. Так что если у вас порвутся подвязки, приходите ко мне, и я одолжу вам парочку!

– Как вы думаете, здесь поблизости есть индейцы? – спросила Беренис, с беспокойством прислушиваясь к незнакомым ночным звукам, разносящимся по лесу.

Грег поднес миску к котелку, висящему над потрескивающими поленьями, наливая горячий суп:

– Думаю, они знают, что мы здесь. Эта земля когда-то принадлежала племени чероки, и в былые дни здесь шла жестокая борьба между ними и поселенцами. Не так ли, Квико?

Индеец кивнул, стоя в кругу света от костра со скрещенными руками, в гордой, слегка надменной позе.

– Да, доктор Лэттимер, – ответил он своим глубоким голосом. – Сейчас они в основном занимаются торговлей мехами. Они не нападут на нас. Иногда случаются стычки, если молодые воины выпьют слишком много спиртного…

– Не волнуйтесь, Беренис! – сказал Грег. – Себастьян чрезвычайно умен и опытен во всем, что касается расстановки охраны, и, к тому же, он взял меня в экспедицию как доктора.

– Если вы такой искусный, не могли бы вы дать мне что-нибудь от укусов насекомых? – взмолилась она, чувствуя, как ее кожа болит и жжет, хотя ей и стало уже немного легче после ужина. Она молодая и сильная. Себастьян был прав, когда предсказывал, что путешествие не будет для нее таким уж тяжелым.

– Могу, – сказал он, – но никто не разбирается в травах лучше Квико. Он даст вам какую-нибудь мазь.

– Попробуйте это, мадам. – Индеец достал из своей сумки маленькую выточенную из камня кружку. Ее содержимое имело сильный запах, заставивший Беренис поморщиться, но помазав снадобьем Квико лицо и шею, она сразу же почувствовала облегчение.

– Ты ужасно много знаешь, правда? – сказала Далси, начиная пересматривать свое мнение о Квико.

В Чарльстоне Далси постоянно ощущала присутствие Квико, гадая, шпионит он за ее хозяйкой или же охраняет ее. Нельзя было не признать, что он всегда находился где-то поблизости. Сейчас, в одежде своего народа, он выглядел совершенно иначе – благородным, гордым, почти царственным. Далси всегда мечтала выйти замуж за джентльмена и бранила себя за эту глупость. Как могла она, девушка низкого происхождения, да к тому же в прошлом воровка, надеяться на такое? Сейчас она словно увидела Квико в новом свете: его миндалевидные глаза, высокие, плоские скулы, величественное телосложение. Ей-богу, его даже можно назвать красивым!

– Я научился многому с самого рождения, – сказал ей Квико, и тень улыбки тронула его точеные губы. – И научу тебя, если хочешь.

– Правда? Это было бы здорово. – Далси придвинулась немного ближе. – Однажды я работала у аптекаря, совсем недолго, правда… он был злой, старый скряга и не платил мне, но я была просто очарована всякими банками и склянками, которые у него там были, а пучки трав свисали прямо с перекладин под потолком. Он делал из них всевозможные отвары и примочки, которыми лечил все – от жуткой зубной боли до язв на спине.

Квико громко рассмеялся:

– Все это я умею, и еще многое другое!

– Как бы мне хотелось побольше узнать об этом. – Далси улыбнулась ему, внезапно почувствовав себя намного спокойнее и как-то уютнее.

Беренис сидела на жестком дерне рядом с Грегом, обхватив руками колени. Она сняла бархатный жакет; блузка была влажной и липла к телу. Она была слишком широкая, с пышными, собранными на запястьях рукавами. Беренис расстегнула манжеты и закатала рукава. Вырез блузки был глубоким, открывающим изгиб груди, а непокрытые волосы, рассыпавшиеся по плечам, словно темное облако, сияли в свете огня. Грег изучал ее лицо с медленной, теплой улыбкой.