Алмон - Галина Полынская

Все шло своим чередом, и никому не было никакого дела до того, что Гении Солнца никогда не совершали обряда жертвоприношения.

Приходя в себя, Дэн чувствовал, что его куда-то несут, укладывают на что-то мягкое… Он слышал какие-то разговоры и был уверен, что накануне сильно перебрал и теперь находится у кого-то из знакомых, только не мог понять, у кого именно. Дэна тошнило, в голове гудело, а еще этот отвратительный запах… Он с трудом разлепил глаза и увидел сидящую рядом Анаис.

— Анаис? — безмерно удивился он. — Это ты?

— Я, — вздохнула девушка, — собственной персоной.

— А где это мы? — он приподнялся, озираясь. — Я что, напился в каком-то музее?

Взгляд Дэна скользнул по интерьеру просторной залы. Анаис улыбнулась.

— Я сейчас тебе все объясню, только постарайся выслушать спокойно и ничему не удивляйся.

А на Марсе осень постепенно утрачивала свою неповторимую прелесть. Дожди становились мутными, дни наполнялись серостью и низкими бурлящими облаками…

Патриций решил все-таки съездить куда-нибудь.

— Ну, вот, вроде и всё, таким образом, ты оказался здесь, — закончила свой рассказ Анаис.

Дэн молча смотрел на девушку широко распахнутыми синими глазами.

— Ты хочешь сказать… — наконец выдавил он, — что я действительно был на Марсе? Все это мне не приснилось? А теперь я на Сатурне?

Анаис кивнула.

— В смысле, я не на Земле? Нет?

— Нет, ты действительно на Сатурне, у друзей. Без их помощи я бы ни за что не вызволила тебя из Отстоя. Ты умер бы через пару дней или сошел с ума.

— Да, чего уж там, кажется, я уже свихнулся, — он поднялся на ноги и посмотрел по сторонам. — Значит, это не музей?

— Нет, это дворец Сатурна. Помимо молодой королевы, здесь живу я, мой друг Алмон, Терр-Розе и Сократ.

— Философ что ли? — взгляд Дэна рассеянно блуждал по зале.

— Нет, это другой Сократ, хотя философом его вполне можно назвать. Ты с ним знаком, увидишь, сразу вспомнишь, а остальным я тебя представлю. Хочу предупредить, что они выглядят немного не так, как ты или я, особенно Алмон. Они с разных планет и миров… Но, перво-наперво, тебе необходим хороший душ.

— Что думаешь, Алмон, — Терра выдохнула бледную струйку сигаретного дыма, — как этот парень отреагирует на рассказ Анаис? Человек, который всю свою жизнь был уверен, что нигде ничего нет, а на Земле есть все, вдруг попадает в марсианский Отстой, а потом на Сатурн… Можно сойти с ума.

— У людей ума нет, чтобы с него сходить, — опередил Алмона Сократ — Во что мы его оденем? Не будет же он ходить в своих зловонных тряпках по дворцу.

— Не знаю, придумаем что-нибудь, — вздохнула Ластения.

— Может, одолжим у кого-нибудь из слуг? — не унимался толстяк.

— Нет, — покачала головой Ластения, — дадим ему одежду Леброна, этому юноше она должны быть в пору, с братом они почти одного роста и телосложения.

— Ну, если тебе не будет неприятно…

— Нет, пусть носит. Алмон, я хотела бы еще раз спросить, останетесь ли вы здесь, на Сатурне?

— Ластения, пока ничего не могу сказать определенного. Я надеюсь в ближайшее время понять, что в дальнейшем можно ожидать от Патриция. Жаль, что сейчас у меня нет доступа к информационным источникам Спец. Штата, и я не знаю, что происходит в Империи и во Дворце. Подождем еще немного, потом уж решим куда податься.

Вымытый и причесанный Дэн, завернутый в покрывало, напоминающее огромное банное полотенце, смотрел, как вокруг него суетятся желтоглазые слуги. Он сидел в небольшой прохладной комнате, заставленной вазонами с диковинными живыми цветами. Слуги принесли кувшин с напитком, восстанавливающим силы, наполнили бокал и протянули Дэну, жестами уговаривая выпить. Двери приоткрылись, и вошла Анаис, она принесла одежду.

— Вот, должно быть в пору.

Денис молча смотрел на нее, держа в руках бокал с напитком.

— Дэн! Очнись! Выпей и одевайся.

Он залпом выпил до дна и удивительно освежающий вкус мгновенно стряхнул оцепенение.

— Этого не может быть! — произнес он почти что жалобно. — Понимаешь, не может быть!

— Я тебя прекрасно понимаю. Одевайся скорее, хочу познакомить тебя со всеми своими друзьями.

— Значит, ты инопланетянка? С этого… как его… с… с Сатурна?

— Нет, я с Марса, но это неважно. Одевайся, пожалуйста, — отвернувшись, она отошла к окну.

Дэн возился с полчаса, пытаясь разобраться с одеждой принца.

— Я готов, — сказал он, когда наконец-то справился. — Вот на спине только до застежек не дотянусь.

Девушка помогла ему. На Дэне было бордовое одеяние, напоминающее короткий камзол, белая тонкая рубашка, черные штаны и черные мягкие сапоги.

— Как экспонат из музея мадам Тюссо, — неуверенно улыбнулся молодой человек.

— Ты отлично выглядишь, все пришлось по размеру. Вот еще, — она протянула юноше крупный серебристый медальон на простой цепочке и какую-то крошечную пуговицу. — Это Универсальный Переводчик. Медальон надень на шею, а это вставь в ухо. Ты не только будешь понимать моих друзей, окружающих тебя придворных и слуг, но и они тебя, к тому же, сможешь быстро обучиться нашему языку, Переводчик закладывает новый язык в сознание.

— А какой язык?

— Так как компания у нас подобралась с различных планет, общаемся мы на межсистемном языке, он несложный и известен всем в Солнечной. Теперь пойдем?

— Подожди, можно мне напоследок одну просьбу? — сказал он так, словно собирался в последний путь.

— Разумеется, а что ты хочешь?

— Нельзя ли мне выписать с Земли одну сигаретку?

Патриций решил отправиться на Землю. Он не помнил, когда был там в последний раз, кажется, в тысяча пятьсот тридцатом году по земному времяисчислению… Владыке нравилась эта примитивная планета, нечто вроде неосвоенной целины для многих миров и цивилизаций, а также для многочисленных весельчаков, которые зачастую пугали землян всякими «аномальными явлениями».

Патрицию хотелось пройтись по суетливым улицам земных городов, вглядываясь в лица прохожих, разгадывая их жизни и судьбы, хотелось попить кофе в ресторанчиках, прислушиваясь к разговорам и смеху молодежи. Георгу хотелось получше рассмотреть этот беспечный, суетливый мир, людей, которые уверены, что люди (то есть они же сами!) произошли от обезьяны, что всем вокруг управляет некая абстрактная Природа и что человек — подумать только! — ее царь. И Патриций выбрал Землю, пожалуй, единственную планету в Солнечной Системе, где его не знали ни по имени, ни в лицо.