Волчий тотем - Жун Цзян

Чжэнь и Ян Кэ внимательно посмотрели на дно ямы, но двух кусков варёной баранины не было видно, а животик волчонка раздулся, около рта и носа блестели жирные следы. Ян Кэ обрадовался:

— Этот маленький обжора проглотил оба куска.

Чень Чжэнь тоже облегчённо вздохнул:

— Видимо, матери-волчице сейчас не до нас.

14

Одного монгола звали Минхули, у него была отара овец. Однажды ночью волки подкрались к отаре, убили и изранили больше половины овец. На другой день этот монгол пришёл во дворец правителя, рассказал об этом. Правитель Хэхань спросил, куда пошли волки. В это время борцы-мусульмане как раз поймали живого волка, связали его и принесли к правителю. Хэхань купил волка за 100 балиши[36], и сказал монголу: «Убийство этого животного для тебя бесполезно». И он приказал дать ему тысячу овец и сказал: «Я освобожу волка, скажи своим друзьям о происшедшем, чтобы они ушли в другие места». После освобождения волк повстречался с собакой и был разорван ею на мелкие клочья. Узнав, что собака убила волка, Хэхань сильно разгневался и приказал поскорее убить собаку. Хэхань вернулся в дворец, сокрушался про себя и задумался, потом сказал царедворцам: «Я освободил этого волка из-за своего слабого здоровья, хотел спасти это животное от смерти, думал, что Всевышний пожалует мне благо, что я смогу заслужить прощение. Но раз даже волк не избежал смерти от собаки, то мне тоже трудно избавиться от беды».

Солнечный свет проник сквозь потолок монгольской юрты. Чень Чжэнь открыл глаза и наконец-то увидел весеннее холодное голубое небо степи. Он быстро повернулся и вскочил, надел дублёнку и вышел из юрты наружу и сразу побежал к яме, где находился волчонок. Как только он вышел из юрты, так сразу в глаза ему ударил режущий солнечный свет нагорья, и Чень Чжэнь зажмурил глаза.

Гуаньбу уже выгнал из овчарни стадо овец с ягнятами, им не требовалось, чтобы их гнал чабан, они сами медленно пошли на склон, поросший травой, напротив овчарни, другое стадо овец с ягнятами тоже паслось на лугу неподалёку к западу, поедая траву. Ещё не родивших овец уже осталось немного, они двигались очень медленно.

Чень Чжэнь увидел, что старый Гуаньбу как раз учил Ян Кэ и Чжан Цзиюаня набивать волчьи шкуры, две шкуры уже лежали развернутыми на пустой телеге. Чень Чжэнь быстро повернулся и подошёл к ним. Гуаньбу достал маленькую охапку сена, свернул её в моток и осторожно запихнул в шкуру, потом аккуратно утрамбовал, чтобы та приняла свою старую форму.

— Таким образом можно предохранить внутреннюю часть шкуры от усадки и склейки, сохранить хорошее качество шкуры, — сказал старик.

После того как обе шкуры были набиты, Гуаньбу тихонько проткнул волчьи ноздри и продел через них тонкий кожаный шнурок.

Гуаньбу спросил Чжан Цзиюаня, нет ли у того запасного берёзового шеста, из которого делают аркан. Чжан Цзиюань ответил, что есть, и повёл старика к телеге. Старик выбрал из нескольких шестов самый длинный и прямой, примерно семь метров длиной. Потом привязал верёвки, продетые через ноздри волчьих шкур, к верхней части шеста, затем около входа в юрту выкопал яму глубиной три-четыре метра, погрузил шест вертикально в яму, закопал и утрамбовал. Две волчьи шкуры, таким образом, оказались висящими на длинном берёзовом шесте, высоко в воздухе, словно два развевающихся на ветру сигнальных флага.

Старик Гуаньбу пояснил:

— Так они будут сушиться на ветру и одновременно показывать проходящим мимо людям об охотничьих успехах хозяев юрты. Раньше, если висели такие волчьи флаги, то даже воры лошадей и разбойники не смели подходить. Сейчас эти высоко висящие флаги показывают, что вы крепко стоите на ногах как хозяева.

Два волчьих флага колебались под свежим весенним ветром. Пышная волчья шерсть то прижималась ветром, то распушалась, и две волчьи шкуры были как живые, бешено несущиеся в степи два боевых волка.

— Волки умерли, но волчья форма и дух нет! Прямо как настоящие, у меня даже поджилки трясутся! — воскликнул Ян Кэ.

Чень Чжэнь горестно вздохнул и сказал товарищам:

— Глядя на эти два волчьих флага, я вспомнил о боевых знаменах тюркских воинов древних времён, где серебром были вышиты головы волков. Под этими знаменами по степи бешено мчались на конях кочевники, в которых кипела кровь степных волков, они несли с собой дерзость, свирепость и мудрость, которым научились у волков, ведя войну против других народов. Если вспомнить историю, то западные тюрки были изгнаны с территории Китая танскими войсками[37], но они постепенно встали на ноги и через несколько столетий, неудержимо увлекаемые вперёд, сделали то, чего даже не смогли сделать монголы, объединили центральную и западную Азию и основали великую Османскую империю, охватившую части Азии, Европы и Африки, перекрыв торговый путь и обмен товарами между востоком и западом. Сто лет продолжалось османское иго на западе. Все передовые культуры были задавлены, западные лесные волки были вытеснены восточными степными волками во внутреннее море, а потом и в океан, и превратились в ещё более сильных морских волков. В результате возникли морские пираты, охотившиеся за кораблями, ищущие новые торговые пути, потом нечаянно открыли Америку и другие неизведанные земли… В результате западные морские волки набрали мощи и превратились в огромных мировых волков, капиталистических волков, промышленных волков, научно-технических волков, волков культуры, и они нанесли ответный удар по Востоку и разгромили Османскую империю, в конце концов разбили восточных старых степных волков…

— Я сейчас почувствовал, что учение о волках — это большая наука, неудивительно, что ты так увлечён волками, — сказал Чжан Цзиюань.

Гуаньбу встал под шестом с волчьими шкурами и с уважением посмотрел на них вверх, долго не уходил.

Старик сказал:

— Когда ветер расчёсывает волчью шерсть, то всю грязь выдувает из неё, она становится чистой, и волоски не выпадают. После трёхдневного ветра шерсть будет ровной и красивой, можно продавать… Посмотрите, волки ожили и пошли, пошли к Тэнгри… Счастливого пути, — произнёс старик. Он ещё постоял немного и пошёл чистить овчарню. Ребята долго благодарили его.

Сильный степной весенний ветер донёс до Чень Чжэня звук, напоминающий то ли на музыку, то ли на отдалённый плач волчьей стаи, ещё похожий на звук органа в католическом храме в Пекине, этот звук наполнил его сердце печалью. Две волчьи шкуры почти горизонтально развевались на ветру, на солнце они блестели сочным светом, имели торжественный вид. Два волка перед Тэнгри на фоне голубого неба плечом к плечу, слегка обгоняя друг друга, забавлялись и играли, непрерывно перекувыркивались, им было легко и свободно. Совсем не чувствовалось, что они набиты травой, напротив, внутри как будто жила боевая мощь и сила. Белый дымок, поднимавшийся из юрты, порхал на ветру под ними, как будто два больших волка развевали облака и разгоняли туман, привлекая ветер. Они летели к Тэнгри, они летели к волчьей звезде к свободному небесному царству, которому все поклоняются в земной жизни, и забирали с собой души степных людей.

Чень Чжэнь смотрел вверх на небесного волка и уже не видел окружающих гор, юрты, повозки и овчарни. В его глазах стоял только развевающийся на древке волк, как на шпиле готического храма. Неужели степные народы на протяжении тысяч лет привязывали высоко на шесты волчьи шкуры только для того, чтобы сушить их на ветру и показывать свои боевые трофеи? Неужели не было древнего традиционного шаманского способа, когда использовали волка для спасения души умершего? Разве это не священный ритуал степного народа тотему, которому он поклоняется? Чень Чжэнь вдруг обнаружил, что то, что он сам остановился и смотрит вверх, тоже своеобразный ритуал, что он, сам того не замечая, стоит под тотемом, на месте преклонения. Дух степи и верование степи, как воздух, окружают тебя, и только если у тебя беспокойная и жаждущая душа, ты можешь почувствовать и узнать…

Когда Эрлань увидел, что загрызенные им волки снова двигаются — причём в небе, ему стало досадно. Он непрерывно поднимал голову и рычал, вставал на задние лапы к шесту и пытался достать их, но волки нисколько не боялись его, продолжая танец в воздухе. Ему только и оставалось смириться с этим и смотреть на них. Немного посмотрев, он привык, и взгляд его начал смягчаться.

Овцы с ягнятами уже ушли далеко. Ян Кэ взял мешок для помощи при окоте, сел на лошадь и двинулся догонять овец. Овцы расположились на склоне, пока ещё в поле зрения людей.

— Ты всё беспокоишься, как бить волков, пойдём, лучше посмотришь на волчонка, — сказал Чень Чжэнь Чжан Цзиюаню.

Они вдвоём подошли к яме, где находился волчонок, Чень Чжэнь отодвинул камень, деревянную доску, щенок продолжал спать на овечьей шкуре и совсем не беспокоилась о том, что надо поесть. Но маленький волчонок уже сидел на дне ямы, подняв, голову, и, волнуясь, ждал, когда будут кормить. Как только яркий дневной свет осветил яму, волчонок сразу взбодрился и встал на задние лапы, попытался карабкаться по стенке наверх, но, забравшись на несколько сантиметров, он скатился вниз, на дно. Скатившись, снова встал и продолжил карабкаться, тратя силы, цеплялся коготками за стенку ямы. Земля на стенке ямы осыпалась, и он снова скатился кубарем на дно в тень, рассердившись, громко чихнул, как будто эта тень не дает ему забраться наверх.