Стражи леса - МакНилл Грэхем

Они летели, должно быть, уже целый час, и за все это время Леофрик ни разу не посмотрел вниз, ибо дело рыцаря — ездить на лошадях, а не летать на драконах.

Человек вообще не должен летать; правда, бретонский король частенько добирался до поля битвы на своем гиппогрифе по имени Бикис, а некоторые самые богатые бретонские рыцари хвастались тем, что имеют специально обученных боевых пегасов; и все же Леофрик всегда предпочитал самое обычное седло на спине обычного боевого коня.

Он слышал мощное дыхание дракона, глухой стук его сердца, чувствовал, как работают его мышцы, когда тот взмахивал крыльями.

— Ты много теряешь, что не смотришь вниз, — там очень красиво! — крикнул Кьярно.

Леофрик приоткрыл глаза: Кьярно стоял на плече дракона, выпрямившись во весь рост; ветер трепал его длинные волосы. Рядом с ним стоял Кайрбр. Над ними Леофрик увидел небо — ярко-голубое с белыми облаками.

— Тебе обязательно надо так стоять? — спросил Леофрик. — Сядь, а то меня тошнит.

Ку-Сит сидел на шее дракона, но Леофрик туда не смотрел — он мог смотреть только назад. Было видно, что эльфы получают от этого полета огромное удовольствие, — они смотрели по сторонам и вниз, от души восхищаясь красотой мира.

Дракон слегка накренился, завалившись на одно крыло, — и Леофрик увидел внизу, на расстоянии тысячи футов, зеленую полосу леса. Вскрикнув, он теснее прижался к драконьему гребню.

Далеко внизу блестела извилистая Гризмери; эта полноводная река брала свое начало в горах, затем пересекала Лоренский лес и выходила к Парравону, одному из пограничных городков Бретонии, окруженному мощными стенами с высокими башнями.

Даже с огромной высоты Леофрик разглядел мост через реку — великолепное сооружение из дерева и хрусталя. Вокруг моста с пронзительными криками летали тысячи ярких птиц.

Вскоре мост пропал из виду, но птицы, увидев дракона, поднялись вверх и закружили вокруг него, оглашая воздух приветственными криками, словно здороваясь со старым знакомым. Дракон немного замедлил полет и ответил птицам громовым ревом.

Леофрик же начал возносить молитвы святой Даме Озера, прося ее сохранить ему жизнь и позволить ступить на твердую землю целым и невредимым.

— Святая Дама, — шептал он, — прошу тебя, не оставь своего покорного слугу. Дай мне силы удержаться на спине дракона, и пусть этот зверь не делает резких движений!

Вскоре Бейтир-Сеун повернул на запад; впереди показалась узкая полоска леса, и дракон начал снижаться. Немного повеселев, Леофрик отважился открыть глаза и посмотреть вниз, на стремительно приближающийся лес.

Птицы по-прежнему окружали дракона; их были сотни, если не тысячи, и, хотя Леофрику было очень страшно, он не мог не признать, что зрелище, открывающееся внизу, было поистине прекрасно.

Дракон взмахивал крыльями все медленнее, затем резко завалился на левое крыло и начал кружить над землей, постепенно сужая круги и выбирая место для посадки. Увидев Бренну, Леофрик понял, что они подлетают к Коэт-Маре.

— Держись, Леофрик! — крикнул Кьярно. — Сейчас будем на земле!

— Давно пора! — крикнул в ответ Леофрик, но в это время Бейтир-Сеун сложил крылья и ринулся вниз, прямо на лес.

От неожиданности Леофрик завопил не своим голосом, решив, что с драконом что-то произошло, однако в последний момент зверь расправил широкие крылья и мягко опустился посреди селения эльфов.

Услышав, как когти зверя заскребли по земле, Леофрик облегченно вздохнул и с трудом разжал пальцы, мертвой хваткой впившиеся в шкуру дракона. Затем съехал по драконьему боку и, оказавшись на земле, едва не упал, успев ухватиться за ствол березы. Над Коэт-Марой кружили сотни птиц — белые голуби, разноцветные вьюрки, малиновки, воробьи; воздух звенел от их песен и щебета.

Кьярно легко спрыгнул на землю, за ним спустился Кайрбр; лицо племянника светилось от удовольствия, и даже на лице дяди играла довольная мальчишеская ухмылка. Ку-Сит спрыгнул на землю, проделав в воздухе сальто. Оглянувшись по сторонам, Леофрик заметил, что их встречает целая толпа жителей Коэт-Мары.

Эльфы восхищенно разглядывали Бейтир-Сеуна, самого древнего стража Атель Лорен; Леофрик с удивлением заметил, что дракона они совсем не боялись и даже старались подойти к нему поближе.

Немного придя в себя, Леофрик увидел, что в Коэт-Маре собралось гораздо больше эльфов, чем обычно. Вокруг Бейтир-Сеуна толпились эльфы всех возрастов из многих племен; на мехах, туниках, мантиях и платьях мелькали самые разные рунические знаки, — видимо, в Коэт-Маре собрались представители всех кланов.

Жители Атель Лорен ответили на призыв правителя Олдельда.

Спустилась ночь, и, когда прибыли последние представители кланов, в Коэт-Маре зажгли факелы. Впрочем, пришли не все, многие даже не ответили на призыв правителя Коэт-Мары. Но когда на лес опустились сумерки, стало ясно, что эльфы Атель Лорен готовы двинуться в горы, чтобы дать отпор гнусным порождениям Хаоса.

Кьярно сидел, прислонившись к стволу старой ивы, и слушал, как ритмично пульсируют ее живительные соки. Он надеялся, что Морвхен будет его встречать и увидит, как он спрыгивает со спины Бейтир-Сеуна, но девушки нигде не было, — скорее всего, Олдельд спрятал ее подальше от него, Кьярно.

Лес кипел и бурлил; воины готовились к битве. Здесь были и летучие воины, сражающиеся верхом на птицах, и Дозорные, и всадники, и воины Вечной Стражи, и танцоры войны во главе с Ку-Сит. Завтра им предстояла битва, участвовать в которой было разрешено и Кьярно. Что ждет его впереди, он не знал и все же радовался, ибо одиночество стало для него страшнее смерти.

Что же еще ему оставалось? Идти к людям, стать искателем приключений и ловить удачу, копаясь в древних рунах или в земле, в надежде найти сокровище?

Кьярно как раз выводил на земле руну «ваул», когда сзади послышались тихие шаги. Не оборачиваясь, Кьярно сказал:

— Ты стал ступать тяжелее, дядя.

— Верно, — согласился с ним Кайрбр. — Но я ведь никогда и не собирался становиться Дозорным.

Кьярно покачал головой:

— Да, от тебя всегда было много шума. Это первое, что я запомнил в детстве.

— А больше ты ничего не запомнил?

— Нет, еще кое-что, — тихо ответил Кьярно. — Я помню пламя и кровь и зверолюдей, которые убивали моего отца и мать. Я помню, как ты выносил меня из горящих развалин нашего дома. Но больше всего я помню одиночество.

— Я знаю, мальчик, знаю, — ответил Кайрбр, усаживаясь на землю, и привалился к стволу ивы с другой стороны, спиной к Кьярно. — Дня не проходит, чтобы я не пожалел, что пришел тогда слишком поздно.

Кьярно улыбнулся и посмотрел на бледную луну и птиц, все еще круживших над Коэт-Марой.

— Я никогда не испытывал к тебе ненависти, дядя. Я хочу, чтобы ты это знал.

— Я это знаю, Кьярно, — со вздохом ответил Кайрбр. — А я всегда любил тебя и старался тебе помогать.

— Странно, что мы говорим об этом накануне битвы, — сказал Кьярно.

— Да, — согласился с ним Кайрбр. — Война делает из нас философов. Наверное, близость смерти дает нам почувствовать, что в нашей жизни самое дорогое.

— А что в твоей жизни самое дорогое?

— Мой родственник, — просто ответил Кайрбр.

Утро было тихим и ясным; главная поляна Коэт-Мары купалась в лучах весеннего солнца, несущего ей тепло и свет. Эльфы готовились к битве. Леофрик видел, как одни, накинув на голову капюшон, отправились охранять подступы к Коэт-Маре, тогда как другие двинулись в направлении гор.

Воины проверяли остроту мечей и кинжалов, гибкость луков и надежность тетивы, запасались стрелами и оттачивали их наконечники.

Но более всего Леофрику понравились воины, прилетевшие в Коэт-Мару на огромных ястребах с длинными хвостами, хищными клювами, крепкими когтями и широкими крыльями; это были боевые птицы, которым предстояло нести своих хозяев в бой. Леофрик не раз охотился с ловчими птицами, в основном это были соколы, и он обожал их ловкость и хищную красоту, но таких царственных птиц он еще не видел. Их наездники мало чем отличались от своих подопечных — та же быстрота движений, спокойный, жесткий взгляд, резкие черты лица.