Колодец в небо - Елена Афанасьева

Теперь в пустой глубине тайника лежат только то скромное жемчужное колье, которое И.М. последний раз надевала в день своего рождения, и каменный овал камеи.

Убивший Ильзу и перевернувший всю комнату убийца о тайнике за портретом не знал.

20. Часовщица

(Софи Пло. Декабрь 1899 года. Москва)

Нет, Ленхен! Нет, и еще раз нет! Так решительно невозможно!

Зачем я только стала тебе рассказывать, что мы с Леоном встретили Виктора в Берне?! Впрочем, в Берне он снова зовется Лу Вильям. Это он в России хотел быть русским и перекрестился в Виктора, а там швейцарец до мозга костей, и откуда что взялось! Тридцать лет на родине не жил, Москву своим домом почитал, и поглядите-ка на него! Швейцарский землевладелец! А выглядит странно. Жилетка плохо скроенная, живот выпирает. Ты его всегда приодеть умела, чтобы его безродное прошлое хорошим костюмом скрыть. Без тебя все его дурновкусие наружу!

Не постеснялся твоего брата, подлец! Взахлеб стал рассказывать Леону, что этот купленный им замок Гумме в Ворбе старше самого Берна. Так твой Виктор-Вильям выпячивал губу, вот так… Нет, ты только посмотри, вот так губу выпячивал: «Замок Гумен был основан князем Конрадом Вторым в 1143 году…» О, как выпяченную губу Виктора представила, даже год вспомнила. Как ты с ним в такие губы целовалась!

Ах, что это я, прости, Ленхен! Мой Леон тоже не подарок! Так о чем это я? Да, Виктор губу выпятил: «…в 1143 году, а Берн был основан только через сорок восемь лет его внуком!» И что пользы?! А Виктор все про реставрацию замка, что и как он переделает. Про здешнюю мануфактуру даже не спросил и про магазин не спросил. Да что там магазин – ни про тебя, ни про сына не спросил! Как можно! Как можно так подло сбежать, жену с сыном, пусть взрослым, но родным сыном из жизни вычеркнуть. И ради чего?! Ради глазок какой-то молодухи. Глазки через десять лет постареют. Только он до того времени, помяни мое слово, не доживет. Глазки эти прежде его в могилу сведут.

Нет, Ленхен, так решительно невозможно! Глаза у тебя на мокром месте. Я думала, ты за полгода пришла в себя, и имя из памяти вычеркнула навсегда! Ты же умница! Ты умница! Семейное дело не развалила, как Луи Вильям рассчитывал, а упрочила. Посмотри, доходы за вторую половину года выросли, а теперь перед Рождеством и вовсе отбоя от покупателей нет!

Экипажам на Никольской не разъехаться, все дорогие возки около твоего магазина останавливаются. Все приличные господа спешат за часами и драгоценностями к Габю! Так теперь принято. Это хороший тон. Куда ж еще спешить приличным людям. Габю – это имя! И не имя твоего бывшего муженька – пусть живет себе в своем замке с этой Юлией, Господь ему судия. Габю – это твое имя! Теперь все, и поставщики, и покупатели, поймут, что не Виктор был хозяином и сутью часового дома Габю. Ты его истинная хозяйка. Ты, Елена Габю!

Ох, тридцать лет ты Габю, а для меня все равно ты Ленхен Пло. Та девочка, которая мой шлейф на нашем венчании с твоим братом несла. И кто бы мог подумать, что из той тоненькой девочки хозяйка всего часового дела получится. Морис умница, спору нет, но без тебя сын ничего не смог бы…

Что здесь такое, что господа?

Госпожа Габю немного приболела. Я ее невестка и ближайшая наперсница, так что никаких проблем у вас не будет. Конечно! Конечно, мадам! Именно так! В моем магазине перчаток на Кузнецком Мосту мы и встречались. Нет, мадам. У моего мужа Леона Пло, брата госпожи Габю, другое дело. Торговля механизмами. А перчатки – это моя маленькая слабость.

К моим перчаткам непременно нужны эти часы. Посмотрите, посмотрите какие экземпляры! С живописью по эмали! С драгоценными камнями! С чеканным корпусом! Все, что пожелаете! От двадцати пяти рублей и выше. Насколько выше? Предела совершенству нет! Мужские анкерные с вечным календарем и хронографом от четырех сотен. Смотреть будете? Остерегайтесь подделок! Любой аферист свой хлам хочет выдать за Габю.

Габю – это марка! Здесь, на корпусе, извольте поглядеть. Клеймо «W.Gabus» и номер «2291». Лет десять назад моему бывшему зятю этот номер московским пробирным управлением выдан был. Все часы, на которых этого номера не найдете, и в руки не берите! Это не Габю!

Нет-нет, господин владелец больше торговать не будет. Отошел от дел. Вынужден поправлять здоровье в Швейцарии. Но его сын и супруга ведут дела торгового дома Габю не хуже основателя.

Нет-нет, мсье! Ничего дворянского во мне нет. Род наш купеческий. Старинный швейцарский торговый род. В Москве несколько швейцарских родов обосновались давно и меж собой породнились. Я за Леона Пло замуж вышла, а Ленхен, в девичестве Пло, вышла за Виктора Габю. Хотя в ту пору и в Москве Виктора-Вильяма еще никто не знал. Начинал он на ровном месте, и если бы не Ленхен-Елена, не было б ни этого магазина, ни часовой мануфактуры, ни «Берна Вотч компании». Без умной женщины здесь не было бы ни-че-го. Без женщин вообще ничего бы не было! Не верите мне, мсье?! О-ля-ля!

Часы Габю могут сравниться разве что с часами Буре и Мозера. Лучших во всей России не найдете, уверяю! В таком разнообразии моделей только госпожа Габю разобраться может, но нездоровится ей. Перед Рождеством, знаете ли, такая суета. Все за часами да за драгоценностями к Габю, все к Габю! Если здешний выбор не устроит, специально для вас торговый дом Габю выпишет из Швейцарии часы знаменитой фирмы «Patek»! Не желаете для дамы сердца что-либо приглядеть? Супиры, серьги, браслеты, медальоны, брелоки! Все по умеренным ценам! Лучше всего приобретать изделия с бриллиантами, это я вам как женщина скажу. Лучше с бриллиантами! Габю дурных изделий не предложит! Отличный выбор! Не извольте беспокоиться! Доставят на дом наилучшим образом.

Эй, посыльный! Новенький, что ли?! Не видела прежде. Звать как? Леокадий? Ну и имечко Бог послал! Кто ж это тебя женским именем наградил? А фамилия – Патрикеев? Зелен больно. Кто ж такого мальца в приличный магазин взял? Морис? Какой он тебе Морис?! Морис Викторович! Господин Габю! Хозяин!

Уж я с этим Морисом Викторовичем поговорю, чтобы репутацию торгового дома не портил, неухоженого вида юнцов даже посыльными не брал. А пока марш! Одна нога здесь, другая уже снова здесь, а в перерыве покупку по адресу господина доставишь. Все понял?! А тебе доверять-то можно, Леокадий Патрикеев? Покупка на сто пятьдесят восемь рублей, не пустяк! Кто тебя проверял? Морис Викторович? Уже лучше. Быстро ступай, и обратно! Сегодня заказов много, до ночи не разнести.

Ленхен! Ленхен, ты слышишь меня? Нельзя же так переживать!

Что за уныние?! Тебе в салоне перед покупателями стоять нужно. Излучать уверенность и счастье. Это залог успеха твоего торгового дома. Кому нужна заплаканная, истеричная, брошенная мужем хозяйка? Покупатели, они же во всем успешность ищут. Будто с твоими часами или моими перчатками и нашу удачливость купить намереваются. Ты же не хуже моего знаешь, что унылая хозяйка – смерть для салона. Когда мне в девяносто четвертом году о любовной связи Леона с моей же модисткой донесли, так я волосы на себе рвала. Но в темном чулане, чтобы слезы мои даже по дому не разливались. А в свой салон на Кузнецком Мосту входила сияющая, с прической, которая все вырванные волосы скрыть могла. И доходы в те месяцы не падали, напротив. Я будто судьбу обмануть хотела. Ты, судьба, меня проверяешь, а я не дамся! И ты, Ленхен, не дашься!

Быстренько, быстренько! Ступай в ванную, умывайся! Будем на твоем лице успех и счастье рисовать. И что с того, что тебе пятьдесят лет в следующем году! Подумаешь! В могилу прежде времени себя не загоняй. И в пятьдесят жизнь существуют. Вот будет тебе восемьдесят… Не хочешь восемьдесят, хорошо, не надо, пусть будет семьдесят девять. Будет тебе семьдесят девять, вспомнишь тогда свои «без малого пятьдесят». С завистью вспомнишь! Будешь думать, какая я глупая была, что в пятьдесят жить не хотела, теперь бы мне те пятьдесят…

И хватит плакать да старые фото перебирать. Не дело это. Забыть! Чтобы жить дальше, прошлое надо забыть. Всю старую жизнь от себя отрезать! Раз и навсегда! А фотографии и старые письма перебирать, это как раздавленную телегой руку по частям отпиливать – целую руку разом жалко, лучше по кусочкам. А по кусочкам каждый раз боль терпеть. Лучше уж разом. Разом. Рубануть, и нет. Поболит и заживет!

Да, тридцать лет вместе прожили. Да, сына родили. Да, дело общее подняли. Но сын и дело с тобой. Грех гневить Господа! Никто не знает, что кому на роду написано. Что как не беда это вовсе, а просто жизненная история. Что как, не приведи Господи, беды все еще впереди?

Никто про жизнь свою не знает – счастье теперь или беда. Все познается лишь тогда, когда становится прошлым и может сравниться с будущим, которое в эту минуту становится настоящим. Ох, что-то я расщебеталась сегодня, к добру ли? Вчера Виктор при тебе был, тебе и кажется, что нынче, когда ты брошенная жена, тебе без него беда. А что у тебя сегодня – счастье или несчастье, ты узнаешь, лишь когда свое завтра переживешь. И от того, каким будет это завтра, день нынешний станет смотреться или счастием, если завтра, не приведи Господи, беда, или несчастием, если завтра будет лучше.