Миры Роберта Хайнлайна. Книга 12 - Роберт Хайнлайн

Вот мы и ждали, беспокоились, изучали статистические данные, с величайшей осторожностью возводя здание нашей статистической Вселенной.

К тому времени, когда уже не оставалось места сомнениям, было слишком поздно. Социопсихологические тенденции могут зарождаться и исчезать совершенно неожиданно. Мы все еще уповали на то, что свою роль сыграют положительные факторы: работы Нельсона в области симбиотики, наши достижения в геометрии, огромная общественная заинтересованность в освоении спутников Юпитера для иммиграции. Любое событие, которое потенциально могло бы дать шансы на продление жизни или хотя бы надежду на них, положило бы конец всяким проявлениям враждебности по отношению к нам.

Но вместо этого ненависть из огонька превратилась в пламя, в бушующий неконтролируемый лесной пожар. Насколько нам известно, количество людей, зараженных агрессивными намерениями, только за последние тридцать семь дней увеличилось вдвое и неуклонно растет. Я могу лишь гадать, как далеко зайдет этот процесс и какими темпами будет развиваться.

Поэтому мы и попросили созвать очередное совещание. Беда может грянуть в любой момент…

Шульц сел; лицо его побледнело от волнения.

Ив оставила попытки продолжать спор. Не возразил и никто из присутствующих. Не только Ральф Шульц — признанный авторитет в своей области, но и все они чувствовали, что тучи сгущаются над их головами. И хотя все понимали, перед лицом какой проблемы они стоят, мнений о том, что же предпринять, было столько же, сколько людей сидело в зале. И к тому моменту, когда Лазарус поднял руку, требуя тишины, прения тянулись уже битых два часа.

— Так мы ни к чему не придем, — заключил он. — И похоже, что даже к завтрашнему вечеру. Давайте возьмем проблему целиком и обмозгуем, что тут можно сделать. Мы можем, — он начал загибать пальцы, — ничего не делать, смирнехонько сидеть и выжидать, что из этого получится.

Мы можем полностью отказаться от «маскарада», огласить правду о том, сколько нас на самом деле, и потребовать политических прав.

Мы можем оставить все по-старому и использовать нашу организацию и ее деньги для защиты наших братьев, объявивших обществу о своем существовании. Может статься, нам снова удастся включить их в «маскарад».

Мы можем покончить с конспирацией и вынудить правительство выделить нам место для устройства колонии, где мы жили бы отдельно от всех.

Или мы можем поступить еще как-нибудь иначе. Но я надеюсь, что каждый из нас теперь выберет для себя один из этих четырех вариантов. Советую сторонникам каждого из них собраться где-нибудь в определенном месте, скажем, в одном из четырех углов зала. Каждая группа выработает свой план и представит его на рассмотрение Семей. А те из вас, кто не согласен ни с одним из перечисленных вариантов, пусть соберутся в центре зала и спорят там между собой. Теперь, если нет возражений, позвольте объявить перерыв до завтрашнего вечера. Что вы на это скажете?

Никто не проронил ни слова. Присутствующие были слегка ошарашены своеобразным способом ведения собрания, который блестяще продемонстрировал им Лазарус Лонг. Они привыкли к неторопливым, долгим обсуждениям проблем до тех пор, пока одна из точек зрения не принималась единогласно. И поэтому они были немного шокированы такой спешкой.

Но Лонг был весьма энергичен, его возраст внушал к себе уважение, а его несколько старомодный выговор придавал его речам весомость слов патриарха. Поэтому никто не решился спорить.

— О'кей, — подытожил Лазарус, хлопнув в ладоши. — Итак, наша богадельня закрыта до завтра. — И он спустился с помоста.

К нему подошла Мэри Сперлинг.

— Я хотела бы поближе познакомиться с тобой, — сказала она, глядя ему в глаза.

— Конечно, сестренка, почему бы и нет.

— Ты останешься на обсуждение?

— Нет.

— В таком случае ты не мог бы проводить меня домой?

— С превеликим удовольствием. У меня как раз нет никаких неотложных дел.

— Тогда пошли.

Она провела его через туннель к подземному бассейну, соединявшемуся с озером Мичиган. Увидев ее псевдо-«кэмден», он явно удивился, но ничего не сказал, пока они не погрузились.

— Симпатичная у тебя машинка, а?

— Да.

— В ней есть что-то необычное, верно?

Мэри улыбнулась.

— Да. К тому же она еще и совершенно неожиданно взрывается, если кто-нибудь вздумает обследовать ее.

— Хорошо-о-о! — протянул Лазарус и добавил: — Мэри, а ты случайно не инженер?

— Я-то? Господи, конечно, нет! Во всяком случае не в этом веке. Если я когда-то и знала что-либо из этой области, то давным-давно забыла. Но коли тебе нравится машина, переделанная таким образом, то ее можно получить через посредничество Семей. Нужно обратиться к…

— Не бери в голову, сестра. Мне вовсе не нужна машина. Мне просто внушают симпатию всякие штуки, которые сделаны надежно и эффективно. Эта машина сразу пришлась мне по душе.

— Понятно.

Мэри была занята тем, что прощупывала радаром окрестности. Затем, убедившись, что вокруг спокойно, бесшумно вывела машину на берег…

Когда они вошли в квартиру Мэри и уселись в гостиной, она придвинула поближе к Лазарусу сигареты и спиртное, а сама зашла в спальню и переоделась в домашний наряд, в котором выглядела миниатюрней и моложе, чем обычно. Когда она снова появилась в гостиной, Лонг встал, прикурил для нее сигарету, протянул ей и нескромно присвистнул, заметив наконец происшедшую с ней перемену.

Она улыбнулась, взяла сигарету и опустилась в большое кресло, поджав под себя ноги.

— Лазарус, ты вселяешь в меня надежду.

— Девочка, у тебя что, нет зеркальца?

— Я не об этом, — нетерпеливо отмахнулась она. — Тому причиной ты сам. Я уже лет десять тому назад смирилась с мыслью, что конец не за горами, я была готова к этому, я ждала. И вот напротив меня сидишь ты… ты, который на много-много лет старше меня. И ты заставляешь меня воспрянуть духом.

Лазарус выпрямился.

— Ты ждешь смерти? Какая глупость, девочка! Да ты еще лет сто проживешь за милую душу!

Мэри устало махнула рукой.

— Мне не до шуток. Ты же прекрасно знаешь, что внешность тут ни при чем. Лазарус, я не хочу умирать!

— Я и не думал шутить, сестренка, — мягко ответил Лонг. — Поверь, ты совершенно не выглядишь кандидаткой на тот свет.

Она пожала плечами.

— Это всего лишь дело биотехники. Просто я сохраняю внешность тридцатилетней.

— Я бы сказал, что ты выглядишь еще моложе. Правда, я не знаю, конечно, всяких там новомодных штучек. Я ведь уже говорил, что не посещал собраний более ста лет. Вообще-то, честно говоря, я все это время совсем не контактировал с Семьями.