Проект "Вервольф" - Александр Пономарёв

В это время сзади загрохотал кормовой пулемёт. Пока я пробирался в кабину, Дитер нырнул сквозь узкую дверцу в хвостовой отсек, где по лесенке забрался в верхнюю открытую турель и вдарил по выбежавшим на взлётку охранникам. Пули щёлкали по бетону, со звоном кромсали самолёты, глухо чавкали, ударяясь в тела. Те, кому не повезло, остались лежать на полосе, остальные бросились врассыпную, беспорядочно стреляя в ответ. Их трассеры со всех сторон обгоняли нашего «старичка» и таяли где-то там в темноте.

Чёрная стена леса быстро приближалась, а я всё не набирал высоту: зенитные орудия аэродрома могли снять нас в любой момент, поднимись я хотя бы на сто метров.

— Мы сейчас разобьёмся! — закричала Марика, глядя испуганными глазами на стремительно растущие ёлки.

— Не дрейфь, старушка! — крикнул я в ответ и потянул штурвал на себя, одновременно добавляя оборотов. Ревущий двигателями самолёт пронёсся над острыми пиками хвойника, едва не касаясь колючих макушек колёсами шасси.

Впереди ночное небо под крутыми углами пронзили яркие кинжалы прожекторов. Они судорожно метались в попытках засечь беглеца, но он оставался вне зоны их видимости.

Сзади и сбоку загромыхали зенитки, огненные росчерки снарядов промчались намного выше «юнкерса» и улетели куда-то на север и восток. Снова затарахтел пулемёт Дитера, наверное, он лупанул по зенитчикам, чтобы те оставили нас в покое. Во всяком случае больше по нам не стреляли, если не считать несколько пролетевших слева тонких ниточек трассирующих пуль.

Я вёл крылатую машину на бреющем до тех пор, пока не кончился лесной массив, а потом заставил её набрать высоту.

— Пять минут, полёт нормальный, — сказал я, когда стрелки альтиметра застыли на отметке в пятьсот метров. На самом деле времени прошло немного меньше, но я всегда хотел произнести эту фразу не просто так, а по делу, и вот моя мечта осуществилась.

Подниматься выше полукилометра я не рискнул из-за отсутствия тёплой одежды и кислородных масок. Впрочем, без них мы спокойно могли занять эшелон и в три тысячи метров, а вот без кожаных курток с меховым подбоем сомневаюсь, что мы бы долго там продержались. Я и на этой-то высоте выбивал зубами чечётку, а там, наверное, превратился бы в кусок замороженного мяса.

Переведя штурвал в нормальное положение, я чуть потянул РУДы на себя, немного сбрасывая газ. Рычаг управления закрылками тихо щёлкнул шариком стопора, когда я поставил его на отметку «угол 10». Совсем убирать закрылки я не хотел, чтобы в случае чего у меня было время принять решение, всё-таки я не имею опыта реальных полётов, а в жизни, к сожалению, не бывает волшебной кнопки «перезагрузка».

В салоне раздался топот башмаков, пару секунд спустя Дитер с шумом ввалился в кабину, скрипнув пружиной откидного стула бортмеханика, грузно плюхнулся на обтянутую дерматином железку.

— Послушайте, Дитер, а если с аэродрома за нами погоню пустят? — этот вопрос вертелся у меня на языке всё время с момента взлёта и не давал покоя. — Я видел: там «мессеры» стояли.

— Не пустят. Часть самолётов мои парни взорвали, остальные я из пулемёта продырявил. Думаете, я просто так стрелял, когда мы взлетали?

— Но ведь они могут передать о нас по рации, — сказала Марика с тревогой в голосе. — Нас могут перехватить истребители с других аэродромов.

— Не могут, — с прежним спокойствием ответил Дитер. — Я лично взорвал радиорубку и электрогенератор, лишив их связи и электричества.

— А телефон? Они могут позвонить по телефону?

— Послушайте, штандартенфюрер, — неожиданно взорвался Дитер, — вам что — заняться нечем? Вы рулите… или как там это у вас называется — вот и рулите себе на здоровье! Я вам сказал: за нами никто не полетит, значит, так оно и будет. Возьмите вот лучше наденьте это.

В узком промежутке между мной и Марикой появилось что-то мохнатое. Я повернул голову, увидел в руках Дитера куртку с подкладкой из овечьей шерсти.

Передав управление самолётом Марике, я выбрался в проход, чуть не запнувшись об угол железного короба с рычагами, и лишь с третьей попытки попал в рукава. Металлическая капелька замка с весёлым «вжиком» взлетела к подбородку. Несколько энергичных взмахов руками, сильных хлопков по плечам и вот я уже снова радуюсь жизни, чувствуя, как организм наливается теплом.

— Эх, для полного счастья рукавиц не хватает!

Не успел я это произнести, как передо мной, словно по мановению волшебной палочки, появились лётные краги.

— Где вы это взяли? — спросил я Дитера, с удовольствием натягивая меховые перчатки на руки.

— В хвостовом отсеке. Фройляйн, прошу вас, — он протянул ещё один комплект краг Марике.

Та благодарно кивнула, дождалась, когда я сяду на место и лишь тогда спрятала озябшие ладошки в густом мехе перчаток. Её красивые руки сразу превратились в огромные лапищи. Дитер где-то там откопал ещё лётный шлем, нахлобучил девушке на голову. Марика сдвинула круглые очки со лба на глаза, окончательно превратившись в самое забавное существо на свете.

Я не сдержался и прыснул. Марика скорчила рожицу, высунув язык, чем вызвала ещё один приступ смеха, теперь уже со стороны Дитера. Вскоре мы уже хохотали втроём, иногда взвизгивая так громко, что даже заглушали шум двигателей.

Я досмеялся до икоты, чем вызвал новую волну веселья. В итоге Марика схватилась за живот, а Дитер сполз на пол, бил по нему кулаком, шмыгал носом и вообще производил впечатление парня, о каких обычно говорят, что у них справка есть.

— Уфф! Хватит! Ик!.. Давно так не смеялся.

Вытерев слёзы, я посмотрел на приборы — топлива в баках полно, моторы работают без сбоев — и повернулся к Марике:

— Эй, если хочешь, можешь поспать, я и один управлюсь, — потом бросил через плечо: — Унтерштурмфюрер, вы тоже отдыхайте. — Тот попытался возразить, но я твёрдо сказал: — Это приказ!

Дитер пожал плечами и ушёл в багажный отсек. Он там долго гремел какими-то железяками, но потом всё же затих, а через несколько минут оттуда долетел едва различимый за гулом моторов храп.

Марика отключилась намного быстрей. Дитер ещё возился в салоне, а она уже вовсю сопела, временами поклёвывая аккуратным носиком.

Ночь постепенно отступала, небо за бортом окрасилось в серый цвет, и видимость заметно улучшилась. Ещё через час я в деталях разглядел внизу заснеженные поля и леса, которые чередовались с аккуратными городками и деревеньками. С высоты они сильно напоминали какую-то компьютерную стратегию: такие же дома — вид сверху, — фигурки людей, машины, танки, мотоциклы. Все суетятся, куда-то бегут, машинки катаются, как заводные, словно невидимый игрок ткнул в экран зелёной стрелкой-курсором, щёлкнул кнопкой — и завертелась круговерть: боты побежали исполнять приказ демиурга — собирать ресурсы или крошить всё на своём пути.

Я недолго любовался «скриншотами»: самолёт попал в зону облачности, и всё вокруг стало молочно-белым. Поначалу я испугался, ведь пилот из меня никакой. Пока видел землю, хоть как-то ориентировался по ней. Хотя, если быть совсем откровенным, это мне нисколько не помогало. Летел, примерно прикинув направление и постоянно сверяясь по компасу.

Я стиснул зубы, до боли сжал пальцы на штурвале, лишь бы не давать волю панике. Дыхание участилось, на лбу выступили крупные капли пота. Я, не моргая, всматривался в мутную пелену, словно хотел пронзить её взглядом.

Минут через пятнадцать облака сгустились ещё больше, но мне уже было на них наплевать. Не знаю, что со мной такое произошло, но я почувствовал, что могу держать курс. Нет, не так. Я знал этот курс подобно голубю. Как будто в моей голове внезапно появилась «шишка направления». Я теперь не боялся заблудиться в бескрайнем небе, и был на все сто уверен, что в любом случае попаду в Сталинград.

Почувствовав себя Чкаловым, я полностью убрал закрылки, добавил газу и поднял «юнкерс» ещё на километр. Ну, захотелось мне посмотреть на землю с высоты орлиного полёта.

Мои мечты так и остались мечтами. Белая перина и не думала рассеиваться, по-моему, она ещё гуще стала, а внизу так и вовсе потемнела. Похоже, там шёл снег, и я правильно сделал, что вскарабкался выше, а то летел бы сейчас сквозь метель.

Ровный гул моторов навевал дрёму. Я боролся со сном изо всех сил: бил себя по щекам, щипал нос и уши. Хотел даже куртку скинуть, чтобы уж наверняка не упасть в объятья Морфея, но потом передумал: замерзая, человек быстрее теряет связь с реальностью, стоит в таком случае уснуть и проснуться уже вряд ли получится.

Борьба шла с переменным успехом. Кажется, один раз я всё-таки отключился на несколько секунд, а может, и больше.

Очнулся я, как от резкого тычка в бок, глянул осоловелыми глазами на приборную доску и мгновенно стряхнул остатки сна. Стрелки альтиметра крутились, отсчитывая быстро тающие метры.