Луна - Солнце мертвых - Юрий Кургузов

— Добро пожаловать, господа. Очень рада приветствовать вас в моем родовом поместье.

Она величественно повернулась и медленно пошла вперед. Как завороженные, мы покорно двинулись следом.

Эрцебет шла, грациозно покачивая умопомрачительными бедрами, и бриллианты графской короны играли и переливались всеми мыслимыми и немыслимыми цветами радуги в отблесках неяркого пламени дьяволовой свечи.

Глава XXII

Я шел за ведьмой по коридору и чувствовал, как с каждым шагом ноги точно наливаются свинцом, руки становятся ватными, а боль в висках все нарастает. Глянув на товарищей, понял, что и их самочувствие навряд ли лучшего моего: бледный как смерть Ян тоже едва передвигал ноги, тяжело дышал, и на лбу его выступили крупные капли пота. Священник же, хотя и покраснел как рак, держался, по-моему, лучше всех нас, однако искаженное мучительной гримасой лицо говорило о том, что и ему сейчас несладко.

И все-таки в этой отчаянной ситуации присутствовал (по крайней мере, на мой взгляд) и некоторый, весьма, впрочем, относительный, комизм: дело в том, что мы так и не выпустили из рук своих "мечей" и теперь послушно плелись за Эрцебет, вооруженные до зубов, однако не в силах даже и пальцем пошевелить, чтобы предпринять хотя бы малейшую попытку воспротивиться губительным чарам дьяволовой свечи. Ведьма же, видимо, была абсолютно уверена в своем могуществе, потому что даже ни разу не оглянулась, — совершенно, увы, не опасаясь троих мужчин, которые пришли ее убить и находились теперь за ее спиной с обнаженными клинками в руках.

Да, она была сильна, чертовски сильна, и в этом я лишний раз убедился, когда мы приблизились к дверям комнаты графа. Если раньше мы в некоторой степени были удивлены и озадачены отсутствием еще двоих гайдуков, то теперь все прояснилось — несчастные стояли на часах по обе стороны двери, ведущей в спальню. Они были как мумии, неподвижные и бездыханные, однако руки их крепко сжимали рукояти сабель, а где-то в самой глубине пустых, затуманенных колдовством глаз горели маленькие злые огоньки. Впрочем, это вполне могли быть и маленькие отражения свечи Эрцебет.

При нашем приближении гайдуки угрожающе зашевелились, и вдруг сабли их стремительно взмыли к потолку. Но ведьма тихо произнесла несколько непонятных, странных слов, и клинки медленно опустились.

Эрцебет повернулась к нам:

— Прошу, господа, — и первой шагнула за порог спальни. С трудом мы последовали за ней. Тяжелая дверь захлопнулась за нами словно крышка гроба.

— Прошу, — повторила Эрцебет, небрежно указав на диван и стулья. Мы молча подчинились, а она уверенно, как хозяйка, прошла к туалетному столику и поставила на его полированную резную крышку свой жуткий канделябр.

Я искоса осмотрелся по сторонам. Похоже, тут мало что изменилось с тех пор как мы час назад "посещали" эту комнату "через" колодец кузнеца. Вот только…

Перехватив мой любознательный взгляд, ведьма криво усмехнулась:

— Вы что-то здесь потеряли, усталый путник?

Мгновенно вспомнив сцены моего недавнего дурацкого ухаживания за Эрцебет, я невольно растерялся, но и — сразу же разозлился.

— Где граф? Куда ты спрятала его, грязная сука? — совсем не по-джентльменски рявкнул я и даже сделал попытку вскочить с дивана — но бесполезно: какая-то невидимая сила тут же толкнула меня обратно в его мягкие пружинистые объятья.

А ведьма заливисто расхохоталась:

— Да вы вовсе не так любезны, как казались вначале, сэр странствующий рыцарь. Но согласитесь, похоже, это совсем разные вещи — приставать к беззащитной, несчастной молоденькой девушке или…

— Или?! — проревел я. — Или якшаться со старой ведьмой, ты хочешь сказать?!

Эрцебет жеманно поморщилась.

— Как вы метко выразились "якшаться", — можно со всеми, сударь. Кому-кому, а вам это, кажется, отлично известно, — нравоучительно произнесла она. (Если то был намек, то я его, черт подери, не понял!) — Главное при этом не потерять головы — и в прямом смысле, и в переносном.

Клянусь, я едва не задохнулся от возмущения: надо же, докатился — сижу тут и выслушиваю этические сентенции, и от кого?! — проклятого дьяволова отродья!

— Ах ты!.. — прохрипел я и вдруг замолчал, потому что взгляд мой случайно упал на священника и Яна. О боже! Оба сидели, закрыв глаза и как-то неестественно выпрямившись… Я схватил Яна за руку — она была холодна как лед.

Ведьма тихонько рассмеялась:

— Вы удивлены, мой рыцарь? Вы озадачены?

— Но… — Я только оторопело вертел головой: они не подавали никаких признаков жизни, хотя всего лишь минуту назад…

— Ну вот вы и остались один, сударь. — Улыбка Эрцебет была сама кротость и очарование. — И теперь никто вам уже не поможет, никто не защитит, — она ухмыльнулась, — ни крестом, ни мечом.

— Что ты сделала с ними?.. — едва шевеля непослушным, одеревеневшим языком, с трудом проговорил я.

Ведьма пожала плечами:

— Ничего, мой витязь. Они просто уснули, как уснул граф, его слуги, как уснули бы и вы, если бы… — И замолчала.

— Если бы?! — Пальцы мои судорожно впились в мягкую обивку дивана.

Черные глаза Эрцебет сузились.

— Если бы не это. — Она протянула руку, и я вдруг почувствовал жжение в пальце, на который было надето железное кольцо Моргенштерна.

— Ах вот оно что… — только и смог прошептать я.

Она кивнула:

— Именно это. Мне нужно кольцо, но взять его я пока не могу, как не могу, к сожалению, и убить вас, так как кольцо на вашей руке.

Я рассмеялся. Боюсь, истерично.

— И где же выход? Неужели будешь сидеть и ждать, пока я умру с голоду.

Ведьма покачала головой:

— Вовсе нет. Еще до рассвета вернется Карл, и не только Карл, и вот тогда…

Я оцепенел от ужаса, потому что увидел вдруг большие старинные часы. Они показывали уже без четверти двенадцать, а Ян говорил, что к часу ночи нам обязательно нужно быть у Каменной Пустоши, чтобы… Господи, но что же теперь будет! Ян и священник спят мертвым сном, я не в силах пошевелить ни рукой ни ногой, а остальные в доме кузнеца ждут нашего возвращения и без Яна, конечно же, не смогут ничего предпринять. Да если бы даже и смогли — я уверен, это лишь привело бы к бессмысленным и бесполезным жертвам.

А Эрцебет точно угадала мои тревоги и мысли. Она хищно улыбнулась и лениво и томно откинулась на подголовник огромного графского кресла.

— Будем ждать, сударь, — нежно промурлыкала она. — Мне торопиться некуда, а вам тем более. Будем ждать Карла…

Хотя воздух в спальне, несмотря на распахнутое в ночной сад окно, был ужасный, да и камин чадил так, что глаза резало до боли, я, видимо, все-таки сохранил еще какие-то жалкие остатки мыслительных способностей, потому что понял: проклятьями и криком тут ничего не добиться, а раз так, то лучше не злить ведьму попусту, как пикадор быка, а попытаться с помощью своего мужского обаяния и хитрости любой ценой погасить дьяволову свечу. Однако без соизволения Эрцебет я не в силах был сделать и шагу, а значит…