Дневник, которого не было - Евгения Зинина

При этих словах он улыбнулся и тихо сказал:

— Я и не ждал другого ответа. Я узнал о тебе так много за это время и не перестаю удивляться чистоте твоей души.

Алвар вдруг опустил глаза на свои руки.

— Я думаю, что и это теперь уже не имеет смысла, — с этими словами он вытянул левую руку, и его сильные пальцы резко сомкнулись вокруг свадебного браслета, сломав его пополам прямо на запястье. Половинки с легким звоном полетели в жаркое пламя высокого камина. Второй браслет ожидала такая же участь. Он как-то облегченно вздохнул, будто многолетняя тяжесть спала с его могучих плеч и, растирая запястья, немного помолчал, затем продолжил снова, — Мне предстояло связать свою жизнь с той, у которой уже нет души. Все что осталось в нас от того светлого мудрого народа, которым мы когда-то были, в ней уже давно мертво. Карна не оставила бы тебя в живых, она не знает, что такое жалость, сострадание. Я давно знал это, Марта, я откладывал эту свадьбу не в первый раз. Я не думаю, что для тебя станет новостью болезнь моего отца. Он боится, что если ему в скором времени предстоит путешествие в Серебряные Чертоги, наша семья и весь наш род ослабнет, и люди сокрушат нас раз и навсегда. Я согласился на это не только из-за него, но и из-за всего нашего народа. Я ведь принц и для меня мой народ превыше моих желаний. Теперь же я знаю, что надежда на спасение темных эльфов угасла бы сразу после этой свадьбы, если бы Карна стала Королевой — мы были бы обречены на гибель.

Я затаила дыхание и долго не могла вымолвить ни слова. Но что тебе с этого, Марта, — спрашивала я себя. Он найдет достойную его женщину, эльфийку, из другого могучего рода, что укрепит силу королевской семьи, а моя ледяная боль не отпустит меня, все сильнее разрывая сердце.

Алвар вдруг поднялся, выпрямившись во весь свой огромный рост, и его властная осанка, его твердый волевой взгляд заставили мое сердце снова замереть от восхищения. Я тоже поднялась вслед за ним. Голосом, ставшим чуть более глухим от гнева, он сказал:

— Я немедля отдам приказ о расторжении этой помолвки. А для тебя мои лучшие жрецы сделают все, чтобы вернуть тебе длинные волосы и излечить от всех шрамов. Но тень пережитого нанесла тебе куда более глубокие раны, Марта, — принц выдержал небольшую паузу, затем продолжил, — Как ты изучала наш уклад и обычаи, так и я в свое время изучал людей, но никогда не мог понять этот народ до конца. Больше всего меня поразило, что вы по собственной воле можете сделать тот единственный шаг, что можно сделать только раз в жизни. Этот шаг за край и ставит многих наших магов в тупик. Этим вы перечеркиваете все, что было в жизни, отрицаете вашу суть и отдаете себя во власть неизвестности. Но для чего? Встретив тебя, я понял, наконец. Так вы вновь обретаете новую надежду. Наш народ, народ эльфов может сколь угодно отрицать это, но мы никогда не теряем этой надежды, нам нет необходимости нырять за ней в неизвестность. Поверь мне, я живу уже почти три тысячи лет и знаю, жизнь и смерть — это настоящие дары, не стоит разбрасываться ими. Сейчас моя надежда — это… это ты, Марта.

Последние несколько фраз он сказал на эльфийском, чтобы я могла лучше понять то, что он хотел передать мне. Я стояла и слушала его, открыв рот, его мудрость поражала меня, мне вдруг стало так стыдно за свой безвольный поступок. Я осознавала сейчас, как никогда, что не только моя судьба может зависеть от моей жизни, но и судьбы тех, кто рядом, даже если я всего лишь пленница в подземной крепости темных эльфов. Мудрость Алвара, его слова, сказанные на эльфийском языке, приоткрыли для меня тяжелую завесу знания о хитрых сплетениях судеб, и Владыка понимал их значение.

— Позволь мне сделать тебе один подарок, Марта, — в его руках внезапно оказалась толстая книга в тяжелой обложке в серебряной оправе, лицевую сторону украшали золотые эналарды, листья были рельефными, а пурпурные цветы на самых верхушках пышных крон были выложены гранатовыми камнями. Он вложил ее в мою руку, и, судя по тяжести, — деревья были и правда из чистого золота, тончайшая золотая пластина, вырезанная в форме осеннего листа, служила закладкой и крепилась к корешку серебряной цепочкой.

Я тут же хотела протянуть ему эту книгу обратно, собираясь что-то возразить, но потеряла всякую способность говорить. Его лицо было слишком серьезным и мне оставалось только низко поклониться и сердечно поблагодарить за столь дорогой подарок.

«Летопись Золотых Лесов», — было выгравировано на обложке, и я немедленно открыла ее в полном восхищении, жадно впившись глазами в древние тексты. Страницы были тяжелыми, книга была очень старой, но искусство эльфов позволило сохранить ее почти такой же как, быть может, сотни лет назад, золотые буквы нисколько не выцвели, а страницы не потерлись. Я успела прочитать уже несколько строк, рассказывавших о древних Богах, как пальцы Алвара мягко легли на корешок. Я подняла на него взгляд и увидела его улыбающееся лицо.

— У тебя еще будет время прочесть ее. Я вижу, что ты уже достаточно бегло читаешь на древнем языке. Думаю, пришла пора тебе заняться магией, Марта.

Чуть прошептав: «Да, Ваше Высочество», я виновато опустила глаза на книгу и закрыла ее, прижав свой драгоценный подарок к груди.

— Прекрасно. Тогда я распоряжусь подготовить твои вещи в дорогу. Ты отправляешься через неделю. Книгу возьми с собой. Один из таши-нандиров будет охранять тебя там, и он проследит, чтобы тебе оказывалось должное уважение. Отныне ты — Адани, волшебница, Фелэрт сегодня же подготовит указ.

Адани назывались волшебницы темных эльфов, также, как и Аданиры, маги, и это было уже неплохим званием, они даже могли участвовать в набегах и находились где-то в середине иерархии данаари. Улучшая свои навыки и колдовские способности, они могли подняться и выше по рангу, став даже Верховными магами или надари-нандирами, но по-настоящему в армии все же больше ценились именно воины. Молодые телендиры вообще задирали нос перед ришами, а на магов смотрели с презрением.

— Это честь для меня, — я поклонилась ему, — И спасибо Вам за все… — добавила я, немного смутившись.

Алвар на секунду задумался, а затем неожиданно спросил меня, глядя мне прямо в глаза:

— Скажи мне, Марта, чего бы ты сама сейчас желала больше всего? Мне хотелось бы что-нибудь сделать для тебя. Ты можешь попросить все, что угодно, только не проси у меня свободы, я все равно не отпущу тебя, — его взгляд был таким ласковым…

Я и не собиралась, — подумала я, услышав эти слова. А если я и получу ее, мое сердце навсегда останется с ним. Вслух же я сказала:

— Мне бы хотелось навестить Илингвё, чтобы поблагодарить его.