Zona Incognita - Сергей Вольнов

В детстве я своих друзей частенько посылал куда подальше, пользуясь бородатой сетевой фразой: «Убейся апстену!» Теперь жизнь в ответ грустно пошутила. Сейчас я, слегка контуженный, лежал на скалистом уступе в бесконечно большой и тёмной пещере. Эхо от шума моего экстремального броска гуляло где-то в сталактитах под высокими потолочными сводами.

Грохот обвала из глубины катакомб принёс и выплюнул в подземный зал фонтан осколков породы и конструкций тоннеля. Когда затихло эхо и улеглась туча пыли, я выбрался из-под камней, стёр пылюку с фонаря и осмотрелся.

Картина незримой подземной войны предстала передо мной во всем своём ужасающем масштабе. Спелеологи умом бы тут явно двинулись. Для человека с очень плохим зрением этот подземный зал выглядел бы вполне естественным природным образованием. Но то, что я увидел в свете фонаря, наводило ужас своим безумием. Постатомная страна чудес!

Большая часть свода якобы естественного подземного зала состояла из знакомого до боли в спине бурого кирпича. Вместо сталактитов с него свисали ржавые рельсы и перебитые железобетонные столбы с огрызками арматур. Местами свод напоминал огромную промышленную свалку, которая, наплевав на нормальную гравитацию, примостилась не в котловане, разверзшемся под ногами, а прямо над головой.

Кривой рваной линией, почти у самого пола, шла граница фронта. Там «рукотворная» кирпичная кладка плавно растворялась и переходила в природную скальную породу. Аномальность и нормальная реальность жёстко вытесняли друг друга. Даже некоторые сталагмиты торчали из пола, наполовину как природные образования, а наполовину «сделанные» из кирпича, бетона и ржавых арматурин.

— Капец! — невольно вырвалось из ретранслятора моего шлема.

Тут же в ответ раздался грозный рык. Я резко повернулся в сторону раздавшегося звука и вскинул «гаусс». Левая рука автоматически пристегнула фонарь к полукольцу быстрого крепления, которое у меня всегда висело на подствольной RAS-планке.

Это была Мымра. Женская особь с явными при-знаками беременности — брюхо непомерно вздутое, как пузырь. Здоровенная, однако! Больше самца, куда больше, в несколько раз! Да как же они спариваются-то?!

— Странное, противоречивое существо человек! В тюрьме тоскует о свободе, на свободе норовит вернуться в привычную среду обитания. Вернётся и снова начнёт ныть, как было хорошо на солнышке нежиться… Это так, лирическое отступление. Вернусь к аналитической систематизации. Рассмотрев происходящее под другим углом зрения, я перестал гоняться за Несси, как за врагом. Теперь я за ним не менее активно гоняюсь с другой целью. Наоборот, чтобы найти его и поговорить с ним. Обсудить дела наши скорбные. Наши, ключевое слово… Но он-то этого не знает! Его перчатка-усилитель ждёт в одном из моих схро-нов, если тайник не разграбили… А Несси ждёт удара в спину, и он готов его парировать. Он даже допускает вероятность, что пропустит удар, я верю, что меня принимают всерьёз, не держат за лоха. Хотя я лох, самый настоящий! Думал, что борюсь с чернотой, и выпустил из виду свет, без которого тьмы просто не видно. Добро должно быть с кулаками, иначе не победит ни в коем случае. Ну никак не получается обойтись без кулачного боя! Ну такой мир, что ж ты с ним, блин, поделаешь! Для одержания победы над злом его обязательно придётся излавливать, ставить на колени и лупить прямой наводкой точно в башку или где у него там средоточие разума, контрольный из чего получится, хоть из гранатомёта… Животрепещущий вопрос, всегда ли, все ли Зоны, случавшиеся в истории, так яростно боролись за свою жизнь?! И где в еложившейся фронтовой обстановке следствие, а где причина? Она не умирает, потому что познала любовь и потому сильнее всех предыдущих, или страстно хочет выжить, потому что любит?..

Штрих вынул из кобуры и посмотрел на убойное чудище, с которым в Зоне не расставался. Револьвер «смит-энд-вессон» 460-й модели, из нержавеющей стали, пятизарядный, под сверхмощный, удлинённый «магнумовский» патрон. Тяжеленный, он неслабо грузил руку, тянул её к земле. В отличие от левой руки, на ладони которой примостился лёгонький «Самсон» и которую без особых усилий можно было воздеть к небу.

К этому оружию слово пушка подходило без всяких кавычек, и предназначалось оно для контрольного выстрела. Обязательного после удара в спину.

— Ничего себе весы жизни и смерти… — проворчал хроносталкер, раздумчиво взвешивая на обеих ладонях револьвер и рекордер.

Знаешь, в какой-то момент я вдруг избавилась от многих сомнений. Во мне будто погода прояснилась, из памяти ушла какая-то туча, и солнце понимания осветило потаённые, непроницаемые закоулки. Теперь я уверена, подруга, что на самом деле самозародилась, а всех этих злоумышленников-родителей выдумала и приписала себе сама, так многие дети-сироты изобретают несуществующих родителей. Не скажу, что это осознание меня обрадовало, всё-таки странно себя ощущать даже не рождённой вследствие непорочного зачатия, а вообще… не рождённой. Но с другой стороны, я живу, и это куда важнее. Почти так же важно, как то, что люблю… Я много чего ещё поняла вот так сразу, вдруг, в миг озарения. Словно пооткрывались подвалы памяти, раньше закрытые. У меня странное ощущение, что эта сокровищница информации появилась неспроста, её кто-то принёс и мне отдал, и самое поразительное, что ей можно верить! Это меня даже смущает, ведь столько лжи было, есть и… будет. Если вообще хоть что-то будет. В чём я уже начинаю сомневаться. По всему нижнему фронту массированное наступление, а сил держать оборону почти не осталось… только тс-с-с, ни слова напарнику! Ну да ты у меня умница, болтать не привыкла. За что и ценю.

Глава двадцать пятая. Разрыв контроля

Сонная тварь оскалилась и, совершая угрожающие выпады, плевалась в мою сторону. Густая пена брызгала из её пасти. Уродина сидела на возвышении, нагромождённом из всего, что только сумел натащить сюда Мымр. Семейным гнёздышком это можно было назвать лишь в первом приближении. Что же, возможно, и получится обойтись малой кровью. Я быстро пробежал по некоему подобию моста из скальных пород и очутился у подножия семейной пирамиды — так я для себя обозвал эту кучу мусора. Теперь наверх!

Мымра разошлась не на шутку, она принялась взахлёб лаять, ну точно как разъярённая собака, только громче раз в десять. И тут же с вершины горы в меня полетели тяжёлые элементы конструкций, плиты, рельсы и разного рода тяжёлые штуковины. Едва увернулся от покорёженной стальной крышки люка какого-то бункера… Железяка вспорола брюхо бетонному коробу, с которого я долей секунды раньше успел убраться, и, громыхая, улетела дальше. Старый трансформатор килограммов на сто буквально просвистел надо мной. Битка фонарного столба, невесть откуда взявшегося здесь, чуть не смела меня к чертям собачьим. И все эти прелести Мымра швыряла одной лапой. Но когда она обеими конечностями, кряхтя от натуги, занесла над своей башкой огромный шмат, оторванный от корпуса… тепловоза, я не на шутку озадачился и выстрелил.

Сомневаясь в том, что один выстрел в голову сможет завалить эту злобную тварь, максимально совратившую Безымянного с пути истинного, я отстрелил ей левую кисть, больше похожую на клешню. Мымра взвыла, и железнодорожная махина рухнула на неё сверху. Эффект от падения многотонной железяки был подобен удару кувалды по спелому томату. Огрызок тепловоза угодил ей в точности на вздутый живот, внешний скелет не выдержал и лопнул, оголяя кровавое месиво. Красные брызги ударили мне в щиток шлема. Стерев этот фарш ладонью в перчатке, я поднялся на вершину пирамиды обломков.

Мымра лежала и умирала, её тоскливый стон, заполнивший весь подземный зал, молотил по барабанным перепонкам, ухитрившись прорвать акустическую защиту шлема. На мгновение мне стало по-настоящему жаль монструозную тварь… Как ни крути, она-то не виновата, не ведала же, что творила. Я направил «гаусс» ей в голову, тварь всё поняла и испустила последний тоскливый, щемящий душу вой. Спустя ещё мгновение я освободил её от мук. Стоны прекратились.

Покончив с делом, я уже решил, разогнавшись по крутому склону груды обломков, с разбегу нырнуть в потоки реки Хронос и вернуться в убежище Закрытой Зоны. Но тут из чёрной дыры прохода в один из многочисленных тоннелей пулей вылетел Мымр. Он издавал звук, очень похожий на человеческий крик отчаяния, и стремительно приближался. Пока я сделал первый прицельный выстрел, он уже преодолел половину склона пирамиды.

Попадание пришлось в сустав передней лапы. Брызнула кровь, лапа неестественно вывернулась, оголяя мясо, и спустя пару мощных прыжков отломилась. Но это практически не замедлило монстра. Второй залп, нацеленный ему в голову, прошёл мимо неё, но металл, разогнанный до неимоверной скорости, всё же угодил Мымру в брюхо. И видимо, выстрел повредил что-то очень и очень важное. Бывший Безымянный взвыл, последний раз прыгнул и всей тяжестью тела плюхнулся на камни. Он был смертельно ранен, но упрямо отказывался умирать. Напрягая последние силы, выпуская из пасти кровавые пузыри, упорно полз на вершину… Мне показалось, что он вот-вот соберёт всю оставшуюся энергию в последний импульс и прыгнет, чтобы разорвать меня на части.