Если весело живется, делай так - Лора Хэнкин

облегчение. Завтра она придет на фотосессию восстановленной. А потом просто будет ждать следующей встречи, день за днем.

— Уитни, — Кристофер погладил ее по волосам.

— М-м-м? — она повернула к нему лицо.

— Думаю, мне стоит уйти.

Уитни тихонько рассмеялась, но во рту у нее пересохло.

— О нет! — она распахнула глаза, напустив на себя невинный вид. — Из-за Хоуп? Я понимаю, что сегодня не совсем обычная среда, но мы все еще можем хорошо провести время.

— Хоуп прекрасна. Милейший ребенок. Но когда мы вместе, я не хочу тебя ни с кем делить. — Он одарил ее самой сексуальной улыбкой. — И не хочу, чтобы нас никто не отвлекал.

— Я тоже не хочу отвлекаться, — промурлыкала Уитни, легонько целуя его в ухо. — Но ты же знаешь, как это бывает с детьми. Няня отменилась, а я очень хотела увидеться. Это был единственный вариант.

— Да, я все понял. Правда. Но лучше было на сегодня все отменить и подождать следующей недели.

Наверняка, если бы она сейчас чувствовала себя нормально и не нуждалась бы в нем так сильно, то перевела бы все в шутку и ретировалась бы, а на следующей неделе нашла бы более надежную няню. Кто знает, чем бы тогда обернулась их история? Но сегодня она была просто выбита из колеи.

— Но мы уже тут. Я же провожу с Рейганой кучу времени.

— Ну о чем ты?! Это же другое, и ты знаешь.

— Я не понимаю, почему ты так злишься! Ты же сам сказал, что очень хотел увидеться.

— Хотел. И сейчас хочу.

— Так вот она я. — Уитни вскинула брови. — Или я тебе нужна только для секса? Перепихнулся и пошел?

— Хватит!

— Ладно, мы с Хоуп уходим! — она начала подниматься. — А ты просто вызови проститутку!

— Уитни! — устало взмолился он, прижимая пальцы к вискам. — Прекрати эти глупости. Ты же сама все понимаешь. Мне некомфортно… притворяться семьей. У нас уже есть семьи. — На его лице отразилось чувство вины, а взгляд скользнул в сторону пиджака, висящего на спинке стула. Он собирался уйти.

— Я пришла сюда не для того, чтобы поиграть в семью! — заявила Уитни и достала из сумки дешевый айпад, который они с Грантом купили специально для дочки: маленький, в неубиваемом защитном чехле, с целой кучей «образовательных» видео. Уитни вставила его в переднюю часть коляски Хоуп, затем запустила первый же найденный плейлист. Зазвучала песня, под которую нарисованные зверюшки со скотного двора отплясывали кадриль. Она подхватила Хоуп с ковра и усадила в коляску. — Смотри, Хоуп. Коровка! — Магия экрана сотворила волшебство. Хоуп подалась вперед и тыкала пальчиком в движущиеся изображения. — Она даже порадуется, — бросила Уитни Кристоферу через плечо. — Дома мы ей почти не разрешаем смотреть мультики. — Она окинула взглядом комнату, остановившись на двери в ванную. — И пока что побудет вот здесь!

Уитни закатила внутрь коляску Хоуп. Ванная оказалась красивой, вся в серой плитке, каждое мыльце упаковано в хрустящую бумагу, маленькие янтарные бутылочки шампуня блестят в мягком свете.

— Ой, какая прелестная ванная! — сказала Уитни, подталкивая коляску. — Я сейчас вернусь, милая.

Она на цыпочках вышла, пока Хоуп хлопала в ладоши, глядя на экран.

Уитни закрыла дверь и снова встретилась с Кристофером глазами. Он уже стоял, держа в руке пиджак.

— Ты считаешь меня сумасшедшей.

— Уитни… — протянул он, но не стал отрицать.

Она разрыдалась и по двери сползла на коврик.

— Прости, — пробормотала она сквозь всхлипы. — Просто у меня сейчас тяжелый момент, я просто хотела прийти сюда и побыть с тобой, а няня отменилась, и в итоге я все испортила-а-а-а…

Он замешкался, глядя на нее, затем вздохнул, повесил пиджак на стул и сел рядом, обнял ее и прижал к себе, пока она плакала ему в плечо. От Кристофера пахло кофе, насыщенным и пряным. От нее, наверное, несло кислым потом, поскольку пришлось таскать коляску Хоуп. Через дверь ванной доносились слабые звуки песен. Ее слезы окрасили голубую ткань рубашки в темно-синий. Он, казалось, окаменел и обнимал ее так, будто она малознакомая женщина или престарелая тетушка, которая перебрала со спиртным и дала волю слезам на День благодарения, а не любовница, которую он еще недавно называл самой сексуальной на свете. Да пошло бы оно все! Уитни проглотила ком в горле.

— Прости, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.

— Не нужно извиняться.

— Нужно, — сказала Уитни, ее рука скользнула на его бедра, словно бы случайно. — Я хочу извиниться.

Кристофер напрягся, но не так, как обычно, а словно бы сосредоточив на ней внимание, и Уитни более настойчиво провела рукой по его бедру.

— Прости, — сказала она, — что я не могла ждать еще целую неделю, чтобы ощутить тебя внутри моего тела.

Уитни взглянула на Кристофера сквозь ресницы, все еще мокрые от слез. Опасение на его лице сменилось выражением, которое ей куда больше нравилось.

— Прости, что я не могла перестать думать о том, как ты дышишь, когда движешься внутри меня, — сказала она, расстегивая его ремень.

Рука Уитни скользнула к Кристоферу в брюки, где все уже затвердело от желания. Он схватил ее за плечи. Она вытащила его член наружу и выдохнула:

— Прости, что я хотела попробовать тебя на вкус, — затем наклонилась и легонько провела языком по головке. Во рту растворилась капелька, соленая, словно океан. Он вздрогнул. Уитни выпрямилась и отвернулась. — Но ты прав, — она сделала вид, что собирается встать. — Это безумие. Мне пора…

— Ты меня дразнишь, негодница, — прорычал он Уитни в ухо, недоверчиво смеясь, а затем они слились в соленом, точно слезы, поцелуе.

Кристофер расстегнул пуговицы на платье и спустил с ее бедер черные кружевные трусики. Какой-то усталый служащий отеля слишком рано включил центральный кондиционер, и вентилятор с тихим гулом обдал Уитни холодным воздухом. Губы Кристофера обжигали, точно горячий кофе, и на вкус он тоже был как кофе. Уитни потерлась о его бедра, но не впускала его в себя. Она пробежала пальцами по его курчавым волосам, собрала их в кулак, приподняла голову и, извиваясь, чуть отодвинулась, а потом посмотрела прямо в его карие глаза.

— Скажи, я же правильно сделала, что пришла сюда?

— Правильно, — согласился он, тяжело дыша.

Уитни перекатилась так, чтобы оказаться сверху, и зависла над ним, а потом медленно опустилась, замерев, когда член вошел в нее на пару сантиметров. Ее бедра дрожали.

— Скажи мне, что ты рад.

— Я очень рад! — Кристофер схватил ее за задницу и с силой насадил на себя. Она издала сдавленный стон. Он впился пальцами в ее кожу. — Боже, Уитни, мне так хорошо с