Паутина любви - Филиппа Карр

Склонившись, мать поцеловала меня. Некоторое время мы еще говорили, а потом, пожелав мне спокойной ночи, она отправилась в свою комнату, не до конца разочарованная мной.

Продолжали поступать тревожные новости о событиях в Европе. Ими были полны газеты, их обсуждали все, и спрятаться от них было невозможно.

Шушнигг вернулся в Австрию, где отрекся от своего соглашения с Гитлером, которое тот вынудил его подписать, и объявил о том, что состоится плебисцит, который решит — произойдет ли политическое и экономическое воссоединение (аншлюс) с Германией. Гитлер в ответ вторгся в Австрию. Он пользовался поддержкой в Италии, в то время как Британия и Франция, захваченные событиями врасплох, ничего не сделали, чтобы предотвратить агрессию.

Гитлера, вступившего в Австрию, приветствовали толпы людей. Никакого противодействия могучей армии не было оказано, хотя это могло бы произойти, но Австрия не нашла в себе сил поступить иначе.

Так или иначе — это продемонстрировало всем, каковы цели и средства германского диктатора. Ричард заявил:

— На этом дело не кончится, я склонен думать, что это всего лишь начало!

Он оказался прав: теперь Гитлеру понадобилась Чехословакия, но тогда произошло событие, которое заставило нас полностью забыть о происходящем в Европе.

Мы с матерью и Гретхен отправились за покупками. Это оказалось увлекательным занятием, и домой мы вернулись только к обеду.

Мы готовились сесть за стол, когда приехал отец. Увидев его, мы встревожились, потому что он был совершенно не похож на себя: он был ошеломлен и несчастен.

Мать, подбежав, обняла его.

— Роберт, дорогой, что случилось?

Он открыл рот, зашевелил губами, но не смог произнести ни слова. От волнения у него сжалось горло.

— Присядь, — мягко предложила мать. — Успокойся.. . и расскажи нам, что случилось?

— Мне пришлось приехать… я не мог говорить по телефону, я тут же поехал! Она пошла купаться… Одежда была на берегу… а она исчезла… исчезла…

Мы в ужасе уставились на него. Отец переводил полные горя глаза с матери на меня.

— Дорабелла… она погибла!

ОТКРЫТОЕ ОКНО

Отец был вне себя от горя и с трудом объяснялся. Все это казалось совершенно нереальным: Дорабелла, полная жизни, молодая, красивая… Я не могла поверить в то, что никогда больше не увижу ее. Она была частью моей жизни, частью меня самой. Она не могла умереть, это какая-то ошибка! Я не могла поверить в это, я не должна была верить в это!

Все было похоже на какую-то неправдоподобную историю: сказали, что Дорабелла отправилась купаться и погибла при точно таких же обстоятельствах, что и ее предшественница, первая жена Дермота. Слишком уж все совпадало, и был в этом какой-то оттенок нереальности.

Отец немногое мог сообщить нам. Думаю, он был слишком потрясен, чтобы воспринять все, что ему рассказали; наверняка он знал лишь одно — Дорабелла умерла!

Позвонил Гордон Льюит и сказал, что у него настолько ужасные новости, что он не знает, как изложить их. Потом он рассказал, что Дорабелла отправилась купаться. Похоже, у нее сложилась привычка купаться рано утром. Вряд ли это было подходящее время года для таких купаний, но она заявляла, что холодная вода ее бодрит.

Уже это не могло быть правдой: Дорабелла никогда не была любительницей плаванья, хотя в школе она плавала вместе с остальными. Что-то здесь было неладно…

Гордон сумел связаться с Дермотом, который в это время был в отъезде, в одном из других имений. Тот был вне себя от горя, и весь дом был потрясен.

Мать стояла неподвижно, сложив руки. Лицо ее было пепельно-бледным. Она смотрела на меня, безмолвно выражая свое горе и нежелание верить в случившееся.

Потом она прижалась ко мне, как бы делясь своим горем и не веря в то, что случилось столь ужасное событие.

— Это невозможно, этого не может быть! — настаивала я. — Я не верю в это!

Мать воскликнула:

— Мы немедленно отправляемся в Корнуолл! Я сама хочу узнать, как это случилось!

В Корнуолл мы приехали поздно. Нас, конечно, никто не встречал, но мы сумели нанять автомобиль, который доставил нас на место.

Никто не удивился, увидев нас.

— Мы должны были приехать, — сказала мать Гордону и Матильде, встретившим нас в холле.

— Это ужасно! — произнесла Матильда. — Я не верю в это!

— Мы хотим точно знать, что здесь случилось? — заявил отец.

Матильда настояла на том, чтобы мы поели, хотя никто из нас не мог и думать о еде.

Разговор шел в гостиной. Матильда, похоже, была слишком потрясена, чтобы вести беседу, так что рассказывал в основном Гордон.

— Все случилось так неожиданно, — начал он, — Она отправилась купаться, видимо, когда мы еще спали…

— Кто-нибудь это видел? — спросила я.

— Ну, в этом нет сомнений: она накануне говорила, что поняла всю прелесть утренних купаний… Мы убеждали ее, что еще слишком рано, что вода не прогреется до середины лета, но она настаивала на том, что ей это нравится… Когда Дермот уезжал, Дорабелла не спускалась обедать с нами, а он уехал в имение Брентон — в один день туда и обратно не обернуться… Накануне утром она тоже плавала: я встретил ее входящей в дом, и она сказала, что это великолепное ощущение — начинать день с купания в море! А потом… на следующее утро…

— И что случилось тогда? — потребовала мать. — Ее в то утро вообще никто не видел?

— Нет, с утра мы ее редко видели. Мы решили, что она уже позавтракала и отправилась в Полдери, но, когда она не вышла и к ужину, мы начали беспокоиться… Тут пришел один из садовников и сказал, что на берегу лежит одежда Дорабеллы — купальный халат и туфли… Сомнений в том, что они принадлежат ей, не было, так что… есть лишь одно объяснение случившемуся… Мы сообщили об этом в полицию: ее искали лодки, вызвали самолет, но нигде не нашли… Должно быть, ее унесло в море? Возможно, потом тело выбросит на берег? — он отвернулся, закусив губу.

— Эти купания… очень не похожи на нее! — сказала я.

Гордон кивнул.

— Да… нам это тоже показалось странным, но она настаивала, на том, что ей нравится, а здесь сильное течение, и…

— И ей об этом никто не говорил? — в отчаянии спросила я. Мое горе было так велико, что мне хотелось на кого-то возложить вину за ужасное несчастье.

— Такое могло случиться с кем угодно, — сказал Гордон. — Люди здесь постоянно купаются, и время от времени…

— Я не могу в это поверить…

— На берегу была ее одежда, а Дорабелла исчезла…

Я могла только сидеть, сжимаясь от горя и цепляясь за спасительное неверие. Только так я могла выдержать это.

— Бедный Дермот! — вздохнула Матильда. — У него разбито сердце! Он осуждает себя за то, что уехал, и ужасно страдает… Это случилось так скоро после свадьбы, а как он гордится своим малышом!.. Мне невыносимо думать об этом!