Странные и удивительные мы - Кэтрин Айзек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это мелочи. Ничего существенного. Но вместе, все эти мелочи составляли разбитое сердце Пегги.
— Извините за беспорядок. Я работала, — неловко произнесла Виттория, прибирая бумаги. — Я работаю переводчиком с тех пор, как мы вернулись в Великобританию.
Пегги молчала, от волнения потеряв дар речи.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — добавила женщина. — Могу я предложить вам попить?
Садясь на диван, Пегги покачала головой, крепко сжимая сумочку.
— Мое появление как гром среди ясного неба. Простите. — Голос ее дрогнул. — Я… У меня не было выбора.
Она заставила себя собраться с мыслями. На шее Виттории напряглись сухожилия.
— Первое, что, вероятно, нужно узнать, правдивы ли мои подозрения, — продолжила Пегги, стараясь говорить спокойно. — Я расскажу вам свою историю — то, что случилось после рождения сына. Возможно, мы сможем разобраться.
Она рассказала Виттории, как в 1963 году в возрасте двадцати двух лет забеременела от мужчины, с которым была знакома лишь короткое время. Как родители отвезли ее в Найтингейл-Хаус. Как в ближайшей больнице она рожала сына в полном одиночестве, а затем на шесть коротких недель вернулась в дом матери и ребенка. Пегги пыталась объяснить, каким образом подписала бумаги на усыновление против своего желания. И как, уже сидя в комнате ожидания, все надеялась на чудо, на что-то, что помешает разлучить ее с сыном. Пока не стало слишком поздно.
Глаза Виттории пылали. Сидящая напротив женщина была моложе нее, но из-за лица, испещренного морщинами, выглядела старше. Когда они с Майклом усыновили Стефано, Виттория не думала ни о чем, лишь только о своей бездетности и о радости, которую принесет малыш. Она не задавала вопросов, не желала слушать никаких объяснений, кроме тех, которые ей были уже даны. А разве должна была?
— В агентстве по усыновлению сказали, что мать отказалась от ребенка, что она из Лондона, и что мы никогда ее больше не увидим. Я никогда бы не вернулась в Ливерпуль, если бы был хоть малейший намек на возможную встречу с вами. Независимо от того, насколько больна мать Майкла, и насколько привлекательным было его предложение по работе. Они солгали нам. Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через это.
— Вы не могли знать, — пробормотала Пегги, мгновенно проклиная это нелепое заявление.
«Вы не могли знать». Так говорят, если пошел дождь, а ты не взял зонтик, или хотел испечь пирог, а яиц не осталось.
Но она не могла подобрать правильных слов, поэтому произнесла то, что всегда мечтала сказать при встрече с Кристофером, надеясь, что он в хороших руках и в безопасности.
— Спасибо. — Пегги хотела говорить твердо, но голос подвел ее.
Виттория удивленно подняла голову.
— За что?
— За… — Пегги снова посмотрела на фотографии. — За то, что замечательно воспитали сына.
Несмотря на душевную боль, Пегги понимала, что многим обязана приемной матери своего сына. Виттория шмыгнула носом, боясь расплакаться.
— Как вы нашли нас? — спросила она. — Что заставило вас искать сына?
Они подошли к сути разговора. Пегги глубоко вдохнула.
— Я не искала. У меня семнадцатилетняя дочь. Вчера она познакомила меня со своим новым парнем.
Виттория в изумлении прикрыла рот рукой. Остальное она уже знала.
— Это был… — Пегги чуть не сказала «Кристофер», но остановилась. — Это был Стефано.
Глава 59
Элли
Нервное потрясение утихло, и голос бабушки зазвучал ровнее. Но все же я не помню ее в подобном состоянии. Но у меня еще оставались вопросы.
— Как ты сообщила маме и Стефано?
— Мы договорились сделать это по-отдельности. Я и Джеральд скажем Кристин. Виттория и ее муж сообщат Стефано. Это был… не самый удачный день, — сказала она с поразительной сдержанностью. — Твоя мать сначала отказалась верить. Она обвинила меня во лжи и убежала из дома. От волнения я не находила себе места. Но вскоре позвонила Виттория и сказала, что Кристин у них. Мы дали детям час. Чтобы они смогли попрощаться друг с другом. Когда мы с дедушкой подъехали к их дому на машине, твоя мать ждала нас на ступеньках. Она побежала к нам, села в машину, закрыла лицо руками и расплакалась. В это время я посмотрела в окно дома и увидела Стефано. Лицо моего ребенка, уже совсем взрослого. Я не могла отвести взгляд от этих глаз… от этих волос, все таких же темных, как в детстве.
— О, бабушка.
— В тот день я его видела в последний раз. Виттория и Майкл… Они сказали, что это единственное правильное решение. Они были непоколебимы, объяснив, что беспокоятся о том, что Кристин и Стефано хотят быть вместе, но думаю… нет, уверена, они хотели увезти его подальше и от меня тоже.
— И они сразу вернулись в Италию?
— Вскоре после этого. У меня сложилось впечатление, что Виттория никогда не хотела жить в Великобритании, и для нее нашелся веский повод, чтобы вернуться домой. Я пыталась связаться со Стефано несколько раз, но у меня не получилось. Я писала, что люблю его, что он — моя плоть и кровь, что я согласна на все, лишь бы увидеться с ним. Но я получила только один ответ, то письмо от Виттории, которое ты читала. Как помнишь, мне сказали, чтобы я оставила его в покое.
— А ты?
— А что я могла еще сделать? Он бы возненавидел меня за навязчивость. Я отправила письмо Виттории, пообещав, что больше не буду им писать. Только однажды, когда Кристин умерла, я нарушила это обещание. В конце концов, он должен был знать, ведь твоя мама была его сводной сестрой. В ответ он поблагодарил меня за то, что я сообщила ему, и сказал, что сожалеет о потере, и все на этом. Это письмо тоже было в ящике, но ты, видимо, его не нашла.
Я смотрела на волны, тихо бьющиеся у берега, но в глазах все расплывалось.
Эд с выражением полного беспокойства подошел ко мне и прошептал:
— Как ты?
Я утвердительно кивнула и отвернулась от воды. Голова разрывалась от тысячи вопросов.
— И когда Стефано вернулся в Италию, мама снова сошлась с папой? Вот так просто? — спросила я недоверчиво.
— Нет, конечно, не так просто. Твоя мама была очень расстроена всем, что случилось. И я имею в виду не
