Украденный. Книга вторая (СИ) - Эм Рина

Из-за окон доносился звон и лязг, там, внизу по склонам стлались дымные, белые хвосты, а на восточном склоне, под стеной, все еще сидели бывший царь Рохихалилы и бывший вождь анназар.

Царь Рохихалилы, Дламине, ныне старший советник великого вождя Ариса, тысячник великой армии Живых и помощник правой руки вождя, сделал долгий глоток из кожаной фляги, а потом вернул ее тысячнику Жаме, теперь тоже одному из советников великого вождя. Однако Жаме не удостоился звания «старший», чем был очень недоволен и выражал свое недовольство при каждом удобном и неудобном случае.

Вот и теперь, присев рядом, он спросил:

— Прежде тебя звали царем, а теперь как тебя следует называть, скажи еще раз!

— Если бы ты был простой воин, ты звал бы меня «великий господин», но ты тоже советник и мы можем говорить друг другу: «старший советник» и просто «советник», или звать друг друга по имени.

— Всё это ерунда! — помотал головой советник Джавес, — Ты понимаешь идеи этого Бакриярда⁈ Он все перемешал и поставил с ног на голову! Раньше каждый командовал своим народом, а он перемешал всех и разбил вперемешку на тысячи и говорит, что так велел великий вождь! Но кто знает, что из этого правда⁈ Ты знаешь?

— Ночь прошла, и скоро в башне Вождя соберется великий совет. Рука вождя собирает всех советников и ждет, что мы закончим работу с укреплением склонов.

Советник Жаме мотнул головой:

— Об этом я и говорю! Он командует, будто он сам — великий вождь. Но мои люди это мои люди! Я привел их. Теперь мне дали три тысячи воинов, половину я не знаю. А еще ко мне в подчинение попали литереи, с которыми мы всегда враждовали! Они не хотят слушать меня, а я не хочу их!

Советник Дламине пожал плечами и сделал еще глоток.

— Ну что ты молчишь⁈ Скажи, тебе нравится все это? — повторил советник Жаме.

— Я видел лушь… — начал было отвечать бывший царь Рохихалилы, как его перебили:

— Все мы видели лушь! Если б не видели, никого из нас тут не было бы! Но даже когда угрожает лушь, нельзя терпеть такое обращение! Будто мы его слуги! А он даже не вождь!

— Я видел колдуна ещё в детстве, — продолжил царь Дламине. — Мой народ испокон веков хранил мир от колдуна и мы знали, что будет, если он вырвется на свободу. Я читал книги и слушал наших жрецов, они говорили: если колдун обретёт свободу, мир умрет. Все живые будут собраны им, посчитаны и он создаст из них армию. И когда это случилось, я собрал своих людей и мы убежали сюда, надеясь найти укрепление, в котором умрем с честью. Но мы нашли здесь Бакриярда Янаана, руку великого вождя, который собрал воинов и знал как бороться с лушью, и я заплакал и поблагодарил духов Рохихалилы за это. Теперь у нас есть шанс, хоть и небольшой… хочешь знать, нравится ли мне все это? Да я просто счастлив, а ты глупец!

Советник Жаме вскочил, но тут к ним, утирая пот со лба, подошел советник Миник.

— Что бы не было в вашей фляге, дайте! Горло пересохло!

Молча советник Жаме протянул флягу и пока он пил, оба молчали.

— Что вы обсуждали? — возвращая флягу спросил Миник.

— Тут раздают советы, — криво ухмыльнулся Жаме.

— Хорошие советы? Мне пригодился бы один!

— Если так, я посоветую всем нам думать лишь о предстоящем сражении. Все другие вопросы может быть скоро перестанут иметь для нас всякое значение, — сказал советник Дламине.

— Что бы это значило? — усмехнулся Минек.

— Лушь не думает и не имеет желаний, вот что я хотел сказать.

— Лушь, лушь! — в сердцах повторил король Жаме,— Подумайте вот о чем — лушь не вечна. Все мы водили войско и знаем, как много надо людям — еда, чистая вода! А чуть что не так — болезни в кишках, армия редеет и воины мрут как мухи. Так что говорю вам: у колдуна скоро не останется войска. Так зачем сражаться, а⁈

Он склонился ниже и огляделся вокруг.

— Что, если нам уйти? Можно спуститься в катакомбы.

— Ты думаешь лушь остановят катакомбы? — со странным смешком спросил советник Минек. Ещё великий вождь говорил, даже подземные ходы в Глухих горах не спасли стрелков от луши. И это правда, они говорят: лушь достала всех, спаслись только те, кто по счастливой случайности оказался отрезан от них.

— Мы можем уйти глубоко. Рассеяться, разделиться…

— Прятаться, как крысы в кромешной тьме. А потом лушь все равно придет за нами, — сказал советник Дламине. — Хорошо, что все остальные тогда уже умрут и о нашем позоре не узнают.

Советник Жаме промолчал.

— Почему ты здесь? — рассердился вдруг Дламини, — Иди и прячься!

— Я не трус! — воскликнул Жаме. В сердцах он ударил себя в грудь. — Скажи, Минек! Скажи ты! Только я один недоволен⁈ Я присягал великому вождю Арису! Только ему, а не Бакриярду, будь он хоть кто угодно! Но где вождь Арис⁈ Исчез и ничего не сказал нам, говорят, он ушёл, но никто не видел когда он ушел! В Линфероне ходили странные слухи! Говорили, его украли жрецы Подземного бога! Говорили, он сам ушел на ледяные уровни! Чему мне верить⁈ Никто не знает, когда он вернется! И вернется ли?

Советник Минек тяжело вздохнул, поднял флягу, которую дал ему Жаме, отхлебнул.

— Бакриярд забрал у нас людей и разделил нас на тысячи. У всех теперь чужие в подчинении. Только у Венанди остались его люди… вот что всех злит. И многие говорят, так сделано потому, что Бакриярд ненавидит Венанди. Но всё же его сестра стала старшей женой вождя, хоть и было обещано другое. Жрецы носятся с ней, она все время в шатре и никогда не выходит… говорят, она ждет ребенка, — советник Минек протянул флягу Дламени. — Довольно болтать. Костры потускнели. Нужно закончить работу.

'Было время, когда на холме, где ныне стоит Октафор лежали только гладкие серые камни, покрытые мхом. Над камнями зияли темные небеса, никогда не знавшие солнца, а промеж них рыскали твари, которых сейчас и представить нельзя.

Потом появились люди. Сперва никто не обратил на них внимания. А эти гладкокожие существа рыли себе норы глубоко под камнями и проживали свои жизни в темных и сырых переходах, никому не мешая.

Однако время шло и они все чаще поднимались на поверхность, строили себе укрытия, перетаскивая камни с места на место, возводя свои нелепые и смешные сооружения. Пока… пока они не стали настолько прочными, что ни зубы, ни когти не могли достать за ними гладкокожих существ.

Они плодились, размножались и сперва заняли весь холм, а после и земли под ним. Их становилось все больше и они изменили все — землю, воду и даже небо. Низкие тучи расступились и твари в ужасе покинули долины под холмом, спасаясь от ослепительных лучей горячего солнца. Солнце… проклятие темных тварей.

Мох высох на серых камнях и люди стали хозяевами этого холма. Твари исчезли, будто их не было, а сооружения людей росли все выше. Всё больше становилась их гордость, всё выше росли стены, пока не поглотили и холм и долину. Однако мир устроен так, что нет в нем ничего вечного и стены гордого Октафора пали, люди покинули его, бежали в страхе, а их сооружения стали домом для лисиц и змей, а скоро, может быть, темные твари вернуться если люди исчезнут с лица земли…'

— Что такое ты говоришь, советник Кеттер⁈ — советник Киеши вошел в зал тихо, как привидение. Он привык ходить по вересковым пустошам и скалам у западного моря, где опасности таятся на каждом шагу.

— Я не слышал тебя, — проговорил Кеттер.

Вождь Киеши оглядел мальчика сидящего на полу. На коленях у него лежала доска и трубка в которой исчезало полотно, а рядом стояла плошка с черной краской и ей мальчик выводил на ткани ряды закорючек. Советник Киеши некоторое время полюбовался на них.

— Это письмо вождю?

— Это мои воспоминания, — ответил старик. Наклонился, засыпал буквы песком и кивком головы отпустил мальчика.

— Зачем ты записываешь их? У тебя плохая память? — вежливо поинтересовался Киеши.

— Это для тех, кто будет жить после нас, — отрывисто сказал Кеттер. — Они должны знать, что было прежде.