Мария Каллас - Клод Дюфрен

20.6. Каллас входит в просторный зал на первом этаже и садится за стол, накрытый в ее честь на четырнадцать персон.

20.7. Паника на кухне: надо за считаные минуты открыть 160 плоских устриц. У Каллас на обед всего только час.

20.30. Она в восторге от блюд: нежнейшие устрицы, морепродукты в виноградном соусе, затем блюдо, названное в ее честь, — «Седло ягненка по Каллас», суп-пюре из свежей спаржи и, высшее наслаждение, суфле «Малибран».

21.30. Шум, гам, фотовспышки… Каллас выходит из ресторана «У Максима» и направляется в «Крийон», чтобы забрать собачку и букеты цветов, затем садится в серый «кадиллак» и едет в Орли.

22.00. Орли. Каллас выходит на взлетную полосу, поднимается в самолет, устраивается в кресле. (Она отказалась от кушетки.) Самолет должен взлететь в 22.30.

22.30. Певица громко вскрикивает: она потеряла свою белую сумку с зеленой ручкой, небольшой чемодан и переноску для собачки. Командир корабля делает то, в чем, возможно, отказал бы президенту республики: он задерживает вылет, по его приказу освобождают багажное отделение. Через двадцать пять минут все три вещи найдены.

22.55. С двадцатипятиминутным опозданием самолет берет курс на Чикаго с Марией Менегини-Каллас на борту».

С ней обошлись, как с королевой. И как после этого Марии не сохранить наилучшие воспоминания о Париже?

Глава 11

Первая встреча с Парижем

Прежде чем последовать за Каллас к берегам Америки, вернемся немного назад, чтобы попытаться объяснить всплеск зрительских эмоций, проявлявшийся повсюду, где бы Мария ни появлялась. Как случилось, что 2 января 1958 года римская публика, превозносившая певицу до небес, потребовала всего лишь час спустя немедленной расправы над своим кумиром, даже не поинтересовавшись, почему Мария отказалась продолжить выступление? Почему зрители не прониклись к ней еще большим уважением хотя бы за то, что она попыталась справиться со своим недомоганием? Когда Мария вынуждена была заявить о том, что не может выйти на сцену, а ведь человеческий голос — самый хрупкий и непредсказуемый из всех музыкальных инструментов, почему оперную диву тотчас поспешили назвать вздорной и злобной особой? Марио дель Монако и Ренате Скотто, так же как и многим другим всемирно известным певцам и певицам, не раз приходилось искать замену. Почему же поведение других артистов в похожей ситуации не вызывало у публики такого бурного негодования?

Причина столь высоких требований к певице, вне всякого сомнения, кроется в личности самой Каллас. Исключительный голос и ее завораживавшее воздействие на зрителей привели к тому, что Марии удалось затмить всех других певцов своего поколения. Ее сценическое дарование полностью изменило взгляды публики на оперное искусство. Благодаря Каллас поменялась и сама концепция оперной сценографии. Как известно, толпа всегда с нетерпением ждет момента, когда ее кумир оступится и упадет с пьедестала. Мария пала жертвой этого жестокого закона. Мы вовсе не пытаемся во что бы то ни стало найти оправдание отдельным необдуманным поступкам и неосторожным высказываниям певицы. Наша цель — увидеть женщину под маской актрисы. Но эта цель не может быть достигнута, если мы сведем наш труд к написанию агиографии. Правда состоит в том, что Каллас принадлежала к числу выдающихся артистов, которым предъявлялись самые высокие требования. Звездам такого уровня не прощают малейшей слабости. Следует добавить и то, что пресса всегда ищет случая предать огласке любые неприятности, возникающие в жизни сильных мира сего.

Почему же после скандала в Риме общественность не узнала о том, что певица направила письмо со своими извинениями президенту Итальянской республики Грончи и что супруга последнего прислала ей весьма любезный ответ: «Президент понял причины отказа»? Почему никто не упрекнул Латини в том, что он не предусмотрел артистке замену?

Вскоре Мария предоставит своим недоброжелателям новый повод для нападок. Это произойдет в тот момент, когда певица поставит крест на аскетическом образе жизни, который вела до сих пор, и окунется в омут мирских утех. Со временем ее недруги найдут новое оружие, чтобы окончательно добить свою жертву. Они смогут ликовать: последнее слово осталось за ними…

22 января в Чикаго оперная дива вышла к публике впервые после скандальных событий в Риме… Отнюдь не без опасения Мария ступила на сцену театра «Сивик Опера Хаус», где ей предстояло дать концерт. И тут же поняла, что ее страхи были напрасными: гром оваций, которым ее встретила публика, показал, что эхо римского скандала уже угасло. И в «Метрополитен-опере», где она выступила в феврале и марте, ее ждал такой же шумный успех. И все же порой ее голос звучал недостаточно мощно. Певица жаловалась — и весьма справедливо — на ветхость здания оперного театра. Зрители ничего не желали замечать, кроме того, что перед ними была звезда первой величины. Они приветствовали ее выступление в «Тоске» и «Травиате» настолько бурно, словно впадали в состояние коллективного помешательства.

«Надо, чтобы голова крепко держалась на плечах, иначе ее снесет волной», — сказала она в одном из своих многочисленных интервью. Впрочем, была ли Каллас способна противостоять этой волне? Невозможно с полной уверенностью ответить на этот вопрос. Мария отдавала себе отчет в том, что превратилась в живую легенду и что это таило в себе большую опасность.

В Нью-Йорке Мария увиделась с отцом. Во время телевизионной передачи, где она появилась вместе с ним, Мария только и говорила о том, как ей приятна эта встреча. Георгиос заметно постарел, но Мария, похоже, с гордостью выставляла его на всеобщее обозрение. К Евангелии, напротив, ее отношение нисколько не изменилось. Она по-прежнему была враждебно настроена против матери. Следует признать, что и мать певицы платила ей той же монетой. Возможно, именно тогда Мишель Глотц увидел на одном из представлений в «Метрополитен-опере», как примадонну самозабвенно освистывала собственная мать. Все может быть. Достоверно только одно: проживание в одном городе не способствовало сближению матери и дочери. Когда один назойливый журналист затронул эту щекотливую тему, Каллас уклонилась от ответа или же, потеряв над собой контроль, произнесла несколько гневных слов. На этот счет мнения очевидцев расходятся.

В Нью-Йорке Мария встретилась и с Эльзой Максвелл. Престарелая сильфида, доказывая, что у нее еще оставался порох в пороховницах, легко завлекла Марию в свои сети. Каждый день в гостиницу «Вальдорф Астория», где остановились супруги Менегини, Эльза присылала приглашение на ту или иную великосветскую вечеринку. И хотя Каллас недолюбливала Максвелл, она все еще находилась под ее влиянием и, что самое удивительное, — побаивалась ее. Певица была отнюдь не единственной, кто испытывал к Максвелл столь странное чувство. В Америке газетные сплетники устанавливают свои законы в обществе.