Фавориты правителей России - Юлия Матюхина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Елизавета Романовна Воронцова (1739 – 1792)
Судьба блистательной фаворитки Петра III была полна взлетов и падений. Казалось, превратности судьбы изначально перешли к ней по наследству, как переходят фамильные бриллианты или громкий титул. Отец будущей камер-фрейлины, Роман Воронцов, в чине сержанта служил под началом брата знаменитого фаворита Анны Иоанновны подполковника Густава Бирона и был на хорошем счету. В 1735 г. Р. Воронцов женился на 17-летней Марфе Сурминой, дочери богатого костромского дворянина.
Как гласит семейное предание, когда-то Марфу в числе десяти других девушек привезли во дворец грозной Анны Иоанновны – показывать народные танцы. От страха перед императрицей «танцовщицы» упали в обморок, и это спасло их от монаршего гнева.
После непродолжительного брака с князем И. М. Долгоруким Марфа вернулась домой, к родителям – супруг во хмелю бывал буен и драчлив, и терпеть это не было никакой возможности. Благодаря хорошему приданому скандальную историю удалось замять скорой свадьбой с сержантом Воронцовым. Единственная наследница и женщина «редкой доброты», Марфа Ивановна все капиталы предоставила в распоряжение супруга и его родственников. При дворе она подружилась с цесаревной Елизаветой и часто одалживала ей значительные суммы. Положение будущей императрицы при Анне Иоанновне было финансово нелегким, и о возврате денег можно было даже и не помышлять. Зато цесаревна относилась к Воронцовым, как к близким друзьям, час то бывала в их доме и стала крестной матерью их старшей дочери Марии в 1738 г. В следующем году Р. Воронцов получил звание прапорщика, а супруга порадовала его рождением дочери. Девочку назвали Елизаветой, но она совсем не походила на свою венценосную покровительницу. Будущая фаворитка росла слабым и болезненным ребенком. Родители особо не занимались ее воспитанием – мать была поглощена рождением и выхаживанием последующих детей: младшей дочери Екатерины (будущей княгини Дашковой) и двух сыновей – Александра и Семена. Отец, в свою очередь, принимал активное участие в подготовке известных событий 1741 г., чем заслужил немалую признательность ставшей благодаря и его стараниям императрицей Елизаветы Петровны. Во всяком случае именно ему, вчерашнему подпоручику, доверила она сопровождать до Риги свергнутую брауншвейгскую фамилию – бывшую правительницу Анну Леопольдовну и ее семью. За верную службу и получил Роман Воронцов свое первое придворное звание камер-юнкера. По иронии судьбы, когда Воронцов присутствовал вместе с другими придворными на церемонии бракосочетания великих князя и княжны Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны, умерла его жена, оставив пятерых детей. Детей камер-юнкера пристроили в надежные руки. Дочерей Марию и Елизавету императрица определила ко двору: старшую Марию, симпатичную скромницу, сделала своей фрейлиной, а некрасивую и перенесшую оспу Елизавету сделала фрейлиной великой княжны Екатерины Алексеевны. Остальных детей разобрали родственники. В исторической мемуаристике часто поднимался вопрос, хорошим ли отцом был Роман Илларионович Воронцов? Да, известно, что детей его учили иностранным языкам, географии и танцам, они посещали французскую оперу. Он хотел сделать из них государственных деятелей, полезных Отечеству. Разумеется, это касалось сыновей.
Роман Воронцов много сделал для державы. Он весь ушел в дела общественные – благо, и средства имелись, и свободное время.
Старшего сына своего, Александра, он в 1758 г. отправил на учебу в аристократическую школу в Версале. Там обучались дети самых родовитых французских сановников. Второй сын Романа Илларионовича, Семен, должен был в дальнейшем заняться управлением отцовскими имениями (от Подмосковья до Тобольска и Астрахани). Дружеские отношения императрицы с семьей Р. Воронцова сохранились на всем протяжении ее царствования. Она даже стала крестной матерью внучки Романа Илларионовича, которая родилась у его дочери Марии. Письма ее к родственникам были полны радости и удовольствия от высочайшей милости. О средней дочери (будущей фаворитке) в них ни словом не упоминалось. О маленькой фрейлине все забыли. Кстати, то, что ее зачислили в придворный штат 8 – 10 лет от роду, было по тем временам неслыханной милостью. Обычно на эту службу поступали дворянки вдвое старше. Фрейлины посменно дежурили при императрице, круглосуточно находясь возле нее и выполняя разные мелкие поручения. Жалованье им определили по 200 – 400 рублей, а заслуженным – по 600 рублей, двум камер-фрейлинам – по 1000 рублей в год. Интересно, не подтолкнула ли судьба юной фрейлины Воронцовой императрицу утвердить при дворе внутреннее положение, согласно которому малолетним фрейлинам-сиротам с 30 мая 1752 г. содержание повышалось со 100 до 200 рублей в год? Покидали фрейлины придворную службу после выхода замуж. Императрица награждала невесту приданым (денежной суммой, драгоценностями, платьем и постельным бельем на сумму от 15 000 до 30 000 рублей), а также именной иконой святого – покровителя новобрачной. За весь период Елизаветинской эпохи только две фрейлины были уволены без содержания, как бы теперь сказали, «за несоответствие занимаемой должности». И только четыре замужних дамы (подруги и родственницы императрицы) в виде исключения были «по совместительству» фрейлинами и получали денежное довольствие. В строгие каноны красоты той эпохи совершенно не вписывались простоватая внешность девушки, ее смуглая кожа с ярким румянцем, «простонародная» живость в глазах и нарочито угловатые манеры. Через несколько лет явная симпатия, выказываемая фрейлине Воронцовой великим князем Петром Федоровичем, вызвала смятение в светском обществе. Императрица Елизавета дала ей прозвище Госпожа Помпадур, а придворные статс-дамы – Романовна. Судя по всему, подобные насмешки Воронцову не слишком волновали, а Романовной называл ее и сам Петр III. Они познакомились, когда Петру было 27, а Елизавете – 15 лет. У них было много общего: не слишком любимые в детстве, порывистые и вспыльчивые, будущий император и фрейлина питали одинаковую страсть к военным мундирам, карточной игре, табаку и хорошему бургундскому вину.
Неординарная красота Елизаветы также отвечала своеобразным вкусам великого князя – он часто влюблялся в женщин с болезненной внешностью или несчастной судьбой.
Обладая значительной разницей в возрасте, и Елизавета, и Петр хорошо понимали друг друга, так как мыслили общими категориями. Она всегда поддерживала Петра; он находил у нее и понимание, и утешение. Некоторым казалось, что Елизавета не просто участвует в забавах будущего императора, а как бы опекает его. Параллельно императорскому роману развивалась и внутриполитическая линия – отец и дядя фаворитки активно стремились узаконить необходимые дворянству вольности (экономические привилегии, беспрепятственный выезд за границу, освобождение от военной службы и др.), вопрос о которых встал еще во время правления Елизаветы Петровны. Дворянские привилегии, разработанные придворной комиссией под руководством Р. Воронцова при императрице Елизавете, тогда не получили поддержку в Сенате. Но Воронцовы не отказались от борьбы за свою программу. Уже догадываясь о скорой кончине императрицы, Роман Воронцов сознательно затягивал доработку Положений о дворянстве, так как надеялся, что их одобрит преемник Елизаветы. Он рассчитывал на то расположение, которым одаривал его дочь великий князь, а впоследствии император Петр III. С восшествием на престол Петра Воронцовы получают все новые почести и награды. После коронации Петр III назначает блистательную Елизавету Воронцову камер-фрейлиной и отводит ей в Зимнем дворце комнаты рядом со своими апартаментами. Император – частый гость и в доме канцлера, и в доме Романа Илларионовича Воронцова. Он крестный отец его младшей дочери Екатерины Романовны, а со старшей дочерью Елизаветой (его фавориткой) он собирается обвенчаться и отправить свою жену Екатерину II в монастырь. В день торжества мира с Пруссией Петр III награждает Елизавету Романовну Воронцову орденом Святой Екатерины: такой чести, как правило, удостаивались только члены царской семьи. Придворная клика стремится засвидетельствовать ей свое почтение, но и Петр III, и Елизавета Воронцова не восторгаются их показным раболепием. Более того, они не считают нужным скрывать детали своих отношений и демонстративно пренебрегают хорошими манерами и правилами приличия в присутствии не только царедворцев, но и самой императрицы Екатерины. Можно встретить мнение исследователей, что императору Петру Федоровичу просто не дали развернуться на арене российской политики могущественные противники из клана Екатерины. Действительно, краткое правление императора было наполнено событиями противоречивыми и интригующими. Первыми шагами императора всероссийского Петра III были ликвидация Тайной канцелярии и издание Манифеста о вольности дворянской, что, по свидетельству современников, было прямым следствием влияния Романа Воронцова и его дочери Елизаветы. Эти указы прогрессивным дворянством были встречены с восторгом и благодарностью и сильно укрепили позиции в общем-то нелюбимого обществом «голштинца». Все это серьезно беспокоило Екатерину II и ее «группу поддержки», которые рассчитывали, что смещение непопулярного императора произойдет легко и быстро. На руку екатерининской партии сыграл тот факт, что у Петра III не было собственной программы реформ. Его политические и экономические преобразования были столь же хаотичны и непоследовательны, как и все остальные действия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});