В любви и на войне все средства хороши! Книга 2 (СИ) - Ведуница Ирина

(Он еле заметно мерцал и пульсировал, будто в такт биения чьего-то сердца. То рассеивался легкой вуалью, то уплотнялся до почти физически ощутимого состояния, становясь похожим на огромного спрута. Там, где он касался моей кожи своими призрачными щупальцами, появлялось чувство омерзения и стремительно нарастающего панического страха.

И я поддалась ему. Бежала, не разбирая дороги, натыкаясь на стены, сдирая кожу об острые камни. Если бы в этом призрачном мире были звуки, то воздух дрожал бы от моего крика, сдержать который я была уже не в силах. Вот только это было бесполезно. Я словно выкинутая на берег рыба, открывала и закрывала рот. Беззвучно, безнадежно. Страшно.

И вдруг впереди, где-то далеко сквозь туман блеснул яркий лучик света, маня за собой. В отчаянной надежде я рванулась к нему, переставляя ноги одним усилием воли, с омерзением срывая с себя призрачные щупальца, пытающиеся меня удержать. И уже когда я почти дошла до залитой солнечным светом полянки, неведомым образом оказавшейся в этом каменном лабиринте, туманные оковы вдруг превратились в гибкие плети с острыми шипами.

Захлестнув шею и запястья. Они пытались меня удержать, тянули назад, ранили кожу до крови, причиняя мучительную боль. Я в отчаянии посмотрела на такое близкое спасение, понимая, что уже просто не смогу порвать оплетающие меня путы, как вдруг на моей груди разгорелось свое собственно маленькое солнышко.

Опустив взгляд, я потрясенно смотрела, как амулет, одетый недавно мне на шею Роном, начал сиять, постепенно наращивая интенсивность свечения. А стоило мне преодолеть сопротивление колючих лоз и взять его в руки, полыхнул нестерпимо-яркой звездой и в тот же миг оковы, удерживающие меня, рассыпались в прах. Туман рассеялся, стены словно раздвинулись в стороны, открывая довольно большое пространство, в центре которого стояла увитая плющом беломраморная беседка.

Несмело пойдя ей навстречу, я почувствовала, как с каждым шагом в меня вливаются новые силы, утишая страх и боль в израненном теле. Возвращая надежду. Лишь когда я подошла вплотную, заметила свою ошибку: то была не беседка, а маленький храм. Только в центре почему-то не было алтаря. Лишь яркий, ровный столб света, притягивающий к себе. Зовущий окунуться в его теплое сияние.

И я не стала противиться этому зову. Смело шагнув в его центр, словно воспарила над землей, а потом неожиданно рухнула вниз, проходя сквозь мраморный пол и погружаясь в полную темноту.

Проснулась от ощущения падения. Точнее, приземления после оного. Сердце бешено колотилось, в горле пересохло, а витающие в памяти отголоски недавнего сна заставили плотнее сжаться на постели в калачик. Лишь тогда я заметила, что проснулась, крепко сжимая в руке амулет, столь выручивший меня во сне.

Удивительные вещи все же творит с нами подсознание. Что же оно хотело мне сказать этим сном? Было ли видение вещим или просто воплотило в себе все мои недавние переживания и страхи? Ведь у меня нет дара снохождения и видения. Но у любого, даже лишенного магии человека бывают прорывы, позволяющие увидеть во сне грядущее или получить ответ на вопрос.

Может и у меня случилось так же?

Не знаю. Но, думаю, рано или поздно этот момент прояснится. Что-то в последнее время в моей жизни ничего не происходит просто так. То ли открывшийся дар будоражит и выдает побочные эффекты, то ли боги решили поразвлечься на мой счет. В последнем случае я мало что могу сделать. Разве что придерживаться намеченного курса и стараться верить в лучшее. А там уж посмотрим, кто кого!

Поднявшись с кровати, вяло побрела умываться. Практически бессонная ночь, поздняя побудка, да еще звенящие по нервам отголоски кошмара — давали себя знать. Чувствовала я себя преотвратно. И, если с физическим состоянием все было более или менее нормально, то на душе творился полный раздрай.

Чувство тревоги, пусть и притаилось, задвинутое на задворки сознания усилием воли, но оттого не исчезло, напоминая приглушенную зудящую боль. Накопившаяся за время дороги усталость лишь усугубляла это состояние. Раньше я никогда так долго не путешествовала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Моя жизнь до поездки на фронт вообще отличалась однообразием и отсутствием сильных впечатлений. Зато на последний неполный месяц их на мою долю выпало более чем остаточно. Равно как и душевных переживаний

И я устала. С каждым разом требовалось все меньше времени, чтобы в очередной раз вывести меня из себя. Раньше мне казалось немыслимым устраивать истерики, кричать на людей старше меня, не говоря уже о том, чтобы пытаться их бить. Нашу драку с Роном я буду помнить до конца жизни. До сих пор помню потрясенное лицо этого самонадеянного мужчины, в момент осознания того, что его уронила на пол женщина. Такого он точно не ожидал.

Что уж говорить о том, что я натворила в парке. Как завеса на глаза упала. Полностью потеряла над собой контроль, остались одни рефлексы. Вот уж не думала, что мои многолетние занятия окажутся столь полезными, а навыки своевременными. И ведь ни капли не сожалею о том, что сделала. Эти негодяи вполне заслужили подобное отношение. И тут нет дела до знатности или возраста. Подлость должна быть наказана!

Разве что не учла, что эти мерзавцы могут обнажить меч против безоружной женщины, но тут на мое счастье подоспел Рон. А ведь я даже не поблагодарила его, полностью поглощенная своими переживаниями, плюс спонтанным откатом, накрывшим меня с головой. И опять помог мой спутник, столь разительно изменившийся в последнее время. Не дал скатиться в истерику, удержал, отвлек. А потом уже с этим обрядом липовым и думать забыла о драке.

Но все равно осадочек остался. От насыщенности и неправильности всего происходящего. Словно я изменяю самой себе, раз за разом теряя кусочек чего-то очень важного: привычного, теплого, доброго.

В кого я превращаюсь?

И что именно так действует на меня? Смена привычной обстановки? Открывшийся и вступивший в фазу бурного развития дар? Задание, давящее своей сложностью и ответственностью за его выполнение? Что?!

На эти вопросы у меня ответов не было. И это угнетало. Было страшно проснуться однажды утром и осознать, что тебя больше нет. А в зеркале отражается кто-то совсем другой, незнакомый, пугающий. Ставший жестче, циничнее, хладнокровней и яростней. Кто-то, в ком совсем не осталось милосердия и любви, лишь болезненная страсть, по злой шутке богов навязанная против воли магической совместимостью.

Но пока до этого, к счастью, было еще далеко. По-крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Сейчас из полированного стекла, оправленного в деревянную раму с искусной резьбой, на меня смотрела женина с усталым взглядом и чуть припухшим со сна лицом. Знакомым до самой последней черточки. И еще не утратившим, присущей ему мягкости черт и приятности внешнего облика.

Налив в таз воды из кувшина, отставила его в сторону и опустила ладони в прохладную влагу. Приятно. Набрала полные горсти, и, склонившись над тазом, несколько раз плеснула в лицо, возвращая себе бодрость вместе с хорошим расположением духа. Вот только, когда с закрытыми глазами потянулась за полотенцем, неловко дернула рукой и задела что-то тяжелое, стоящее на самом краю.

Грохот упавшего на пол и разбившегося кувшина заставил меня испуганно вскрикнуть и посмотреть на результат своей неловкости. Хорошо хоть воды в нем уже не было, иначе к беспорядку добавился бы еще и потоп.

Инстинктивно упав на колени, в стремлении собрать разлетевшиеся по полу глиняные черепки, я потрясенно замерла, глядя на свою вытянутую вперед руку. Точнее, на запястье, обвитое тонкой, почти бесцветной вязью брачной татуировки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отказываясь верить своим глазам, я поднесла руку ближе. Затем потерла рисунок, словно стараясь его стереть. Но безрезультатно. И в этот момент меня накрыло осознанием произошедшего.

Я замужем! По-настоящему?!

Нет-нет-нет! Этого не может быть! Это шутка, розыгрыш! Я не хочу! Только не это!

Но, сколько бы я не отрицала очевидное, ответом на все мои сомнения была простая татуировка. Бледная, цветом почти сливающаяся с кожей, свидетельствующая о том, что брак все же был заключен. Но пока еще не консумирован.