Ганнибал. Роман о Карфагене - Гисперт Хаафс

Перед отъездом в Иберию Антигон отправил длинное письмо Мемнону, которому, похоже, изрядно наскучило лечить больных в столице Птолемеев. После возвращения в Кархедон Антигон застал в родном городе двадцатитрехлетнего сына и съездил вместе с ним в гости к его сводному брату Аристону, туда, где проходила граница между ливийскими степями и густыми, почти непроходимыми лесами.

Еще через год Мемнон последовал приглашению своего старого друга Ганнибала, написавшего, что ему очень не хватает хороших лекарей. В Иберию Мемнона повез «Порывы Западного Ветра», где капитаном стал сменивший умершего Мастанабала сын Бостара Бомилькар. Он сделался превосходным мореплавателем, хотя вполне мог иметь под своим началом банк, торговый дом или даже храм.

Антигон полагал, что человеку не суждено страстно любить больше двух раз. Потому он без колебаний расставался теперь с близкими женщинами, как только чувствовал, что их отношения могут стать слишком серьезными. Изящная стройная пунийка с необычно яркими светло-голубыми глазами целых четыре месяца делила с ним ложе. Она была владелицей небольшой лавки на окраине квартала красильщиков и дубильщиков и торговала преимущественно папирусными свитками с записями песен и стихов. Антигон сразу же вспомнил закутанную в белое фигуру и вложенный ему в руку свиток со стихами, высмеивающими Ганнона. Он, однако, ни словом не обмолвился о своей догадке.

Вскоре он получил от Мемнона письмо с просьбой разрешить ему избавиться от унаследованных от отца дурных привычек и в канун своего двадцатишестилетия жениться на иберийке. Антигон тут же нагрузил корабль всевозможными подарками и отдал приказ к отплытию. Это случилось во второй половине лета, когда прошло уже четыре года со дня подписания договора между Гадзрубалом и Квинтом Фабием Максимом.

Несколько пентер, триер и сторожевых гаул выстроились в ряд у входа в бухту. Видимо, их командам был дан приказ тщательно осматривать все покидавшие гавань корабли. Антигону показалось, что на корме выходившего после досмотра в открытое море купеческого судна «Мечта о Тарасе[128]» стоит уже знакомый ему человек с утиным носом. Впрочем, их корабли разделяло слишком большое расстояние. Несмотря на яркий солнечный свет, город и бухта были словно погружены во мрак. Во всяком случае, у Антигона создалось именно такое ощущение. «Порывы Западного Ветра» медленно подошел к пристани неподалеку от военной гавани. Ее ворота были широко распахнуты.

Труп Гадзрубала уже возложили на погребальный костер. Его убийца — слуга казненного за измену вождя одного из небольших иберийских племен — был подвешен к столбу в огромном внутреннем дворе крепости. На искаженном страшной мукой лице мертвеца застыла ликующая улыбка.

Антигон, сын Аристида, Карт-Хадашт в Иберии — Бостару, сыну Бомилькара, члену Большого Совета Карт-Хадашта в Ливии и управляющему «Песчаным банком».

Приветствую и обнимаю тебя, мой друг, — даже сюда донеслись страшные вопли Ганнона по поводу избрания Ганнибала новым стратегом, однако твой отчет о заседании Совета содержал столько интересных подробностей. Огромная тебе благодарность за него. Положение в Иберии никак не радует. Многие из заключенных великим Гадзрубалом союзов и договоров о дружбе оказались весьма недолговечными, и его преемнику приходится начинать все заново. Иберийские племена восстали против тех, чью власть они на себе даже толком и не почувствовали. С помощью лазутчиков мы сумели захватить многих людей, подстрекавших иберов к мятежу: дескать, вы только восстаньте, а уж помощь и дружба Рима вам обеспечены.

Новый стратег действовал, как и подобает сыну Гамилькара, — то есть жестко и решительно и одновременно, подобно Гадзрубалу, весьма осмотрительно. От устья Ибера до Столбов Мелькарта за два месяца были установлены дозорные вышки, позволяющие днем и ночью извещать об опасности с помощью зеркал и костров. Вскоре они будут воздвигнуты также и на северном побережье Ливии. Далее Ганнибал велел освободить всех знатных заложников, взятых у племен, сохранивших верность союзническим обязательствам. Часть воинов под командованием Гадзрубала двинулась вниз по течению Тартесса на запад, чтобы жестоко покарать обитающих по ту сторону Испали лузитанов. Второе войско, во главе с Муттином, выступило в северном направлении против бастетанов, лобетанов и эдетанов. И наконец, наибольшая армия, под предводительством самого Ганнибала (он также взял с собой Магона), направилась в срединную часть Иберии, где против нас объединились такие большие племена, как карпезии, ареваки и ваккеи. Согласно сведениям наших лазутчиков, туда уже прибыли посланцы Рима. Таким образом, вся страна охвачена огнем.

Еще большую опасность представляет расположенный на полпути между Мастией и Ибером большой город Заканта, который римляне называют Сагунтом. Он очень хорошо укреплен и стоит на плодородной земле, где, между прочим, растут изумительные на вкус финики. В Карт-Хадаште ты таких не найдешь. Этот город вдруг объявил себя союзником Рима. Далее Сенат столь же внезапно начал утверждать, что в данном случае речь идет о греческой колонии, основанной переселенцами из Закинтоса. Это поразило самих закантанских иберов и даже привело к столкновениям между ними, поскольку и у Гадзрубала, и у Ганнибала там оказались сторонники. К сожалению, их вскоре изгнали из города. Теперь в Заканту стекаются беженцы с земель, заселенных враждебными нам племенами. Итак, ты видишь, Бостар, что нам грозит. Появление южнее Ибера посланцев Рима означает нарушение им договора. Причем делается все втайне, без громких слов или соблюдения формальностей. Если Ганнибал оставит все, как есть, в Иберии никогда не воцарятся мир и порядок. Если же он подступит к стенам Заканты, римляне обязаны будут прийти на помощь союзнику. В отличие от так рано ушедшего от нас Гадзрубала — ему было только сорок лет — Ганнибал пока еще не пользуется здесь должным влиянием и уважением. Но он гораздо лучше, чем покойный стратег, схватывает суть вещей и превосходно умеет воодушевлять людей. К тому же он вырос в Иберии.

Нам предстоят очень тяжелые годы, мой друг, и, наверное, даже самый унылый человек не в состоянии представить себе всех грядущих бедствий. Я знаю, что важные дела требуют моего возвращения, но именно здесь решается многое, если не все. Пока же настоятельно прошу тебя бросить все силы не на управление банком, а на поиски нового вождя Баркидов (пусть им будет даже Бомилькар), способного противостоять Ганнону, если возникнет угроза всеобщего краха. Я заклинаю тебя объяснить сомневающимся, что нас ожидают медленная гибель, если Заканта с помощью Рима будет и дальше подстрекать к мятежу иберийские племена, и мир, если Карт-Хадашт будет твердо стоять на своем и усилит свою мощь, и наконец, война, если хоть один из членов Совета начнет колебаться и Рим почувствует нашу слабость.

Глава 10

Заканта

— Несчастные. Такова участь всех, кто поверит Риму… — Созил не сводил глаз с измученных лиц двух дюжин оставшихся в живых закантинцев.

Через восемь месяцев осады отчаянно сопротивлявшийся город наконец пал. Пожар все еще никак не удавалось потушить. Налетевший с северо-запада ледяной ветер гнал к гавани густые клубы дыма. Хлопья сами медленно кружились над запятнанными черными следами копоти уцелевшими домами и улицами, окровавленными телами мужчин, женщин и детей. Они знали, что их ждет, и предпочли смерть рабству. Раздосадованный стойкостью закантинцев Ганнибал, узнав о готовности некоторых из них сдаться, приказал отдать ему все богатство и оружие, а всем жителям в одной одежде выйти за городские стены. Заканта, ставшая препятствием на его пути, должна была быть полностью разрушена.

У пристани, четырех волнорезов и прямо у входа в гавань стояло по меньшей мере триста купеческих судов. Подобно стервятникам, почуявшим запах падали, их владельцы в надежде на наживу прибыли сюда чуть ли не из всех стран и городов, расположенных на берегах Внутреннего моря.

«Порывы Западного Ветра» сильно качнуло налетевшим шквалом. Лежавшие на палубе тюки со льном громко зашуршали. Антигон зевнул и протер усталые глаза. Страшные события последних двух дней заставили содрогнуться даже его привыкшее к ужасам войны сердце. А ведь еще пришлось просматривать составленные седовласым Гадзрубалом, ведавшим снабжением армии Ганнибала, списки захваченного имущества. Оценка Антигона представлялась юному стратегу весьма важной. В помощники ему был придан спартанец Созил, уже давно выполнявший обязанности хрониста.

— Зачем они подняли такой шум? — Созил с отвращением вдохнул жаркий воздух и досадливо повертел висевшую на шее на черном шнуре плоскую чернильницу.