Частная магическая практика. Лицензия - Елена Малиновская

— Ну что же мне с тобой делать? — неподдельно расстроилась змея. Ее глаза теперь горели прямо напротив моих, кожа уже ощущала прикосновение холодной чешуи. Н-да, из этой западни мне точно не выбраться. — Конечно, когда-нибудь это должно было произойти. Я знала, что рано или поздно, но сюда явится универсал, считающий свой дар проклятием. Но не думала, что это произойдет так скоро. Моя забава продлилась всего несколько веков. Неужели придется придумывать новую игру?

— Делай как знаешь. — Я устало вздохнула, незаметно перейдя на менее официальный тон.

О небо, как же все надоело! Если эта змея намерена меня убить — пусть перестанет тянуть время и сделает это. Все равно я не соглашусь на ее уговоры стать ящерицей или же сесть на престол Варрия.

— Твое решение окончательное?

Я едва не заорала в полный голос от ужаса, когда почувствовала на своей щеке ее раздвоенный язык. Она что, пробует меня на вкус? Никогда не думала, что божества питаются человечиной. Но потом, взяв себя в руки, все же кивнула.

— Жаль, очень жаль.

Я с удивлением ощутила, как плотные кольца чешуйчатого тела вокруг меня начинают разжиматься. Зеленые изумруды змеиных глаз как-то поблекли, будто припорошенные пеплом. Она еще смотрела на меня, но словно уже была своими мыслями где-то далеко отсюда.

— Возможно, я и впрямь задержалась здесь, — чуть слышно прошелестело над ухом. — Новый мир, новые правила, новые игроки. Пора размять старые косточки.

— Что будет со мной? — осмелилась я на вопрос, когда змея отвернулась.

— С тобой? — донеслось изумленное приглушенное шипение. — Да ничего. Живи как знаешь. Ты и твой брат уже не универсалы. В королевской династии Варрия они больше никогда не будут рождаться. Мои дети предали меня, поэтому и их я лишаю своего благословения. Пусть сами разбираются с вопросами передачи власти.

— А война? — не отставала я. — Война между ящерицами и людьми продолжится?

— Не думаю. — Змея уже почти целиком скрылась в высокой траве. — Девочка, сейчас между моими детьми начнется такая грызня, что внешние враги отойдут на второй план. Потом… Все будет зависеть от того, кто окажется на престоле. Впрочем, так всегда бывает. Развлекайтесь. Теперь все целиком в ваших руках.

Я еще долго сидела на прежнем месте, чувствуя, как медленно остывает камень за моей спиной. С уходом змеи его прежде ровное неяркое свечение стало само по себе угасать. Минута, другая — и я окажусь в полной темноте.

Идея брести куда-то ночью в полном мраке меня абсолютно не прельщала. Мало ли, вдруг свалюсь в тот самый пруд и погибну на месте. Вдруг переломаю себе ноги, угодив в какую-нибудь яму. Лучше дождаться утра здесь.

Памятуя про жуков, выходящих на охоту с наступлением ночи, я забралась на камень. Распласталась на его гладкой, плоской вершине, чувствуя, как медленно уходит тепло, а ему на смену спешит холод, пробирающий до костей. Н-да, тяжеловато будет провести так несколько часов. Прошлой ночью нас с Раяниром грело магическое покрывало, но и то я замерзла так, что зуб на зуб не попадал. Пожалуй, утро следующего дня я встречу ледышкой.

Я положила под щеку ладонь и закрыла глаза. Опять накатил голод и жажда. Сколько же я уже не ела? Два дня? Нет, кажется, вчера Раянир щедро поделился со мной каким-то заплесневелым сухарем, чудом сохранившимся у него в кармане. Но все равно этого мало, очень мало. Хотя… какая разница — умирать от холода сытой или на голодный желудок?

Я сама не заметила, как задремала. Ничего удивительного — после двух выматывающих дневных переходов и долгого разговора со змеей. Провалилась в глубокий, спокойный сон, так похожий на смерть. И, наверное, даже не удивилась бы, если бы во время него тихо переселилась на тот свет.

— Киота!

Кто-то резко схватил меня за плечи и как следует потряс. Я возмущенно замычала, отбрыкиваясь. Ну что за дела? Неужели разгневанный Раянир пожаловал, оскорбленный до глубины души, что отныне более не является универсалом?

— Киота, а ну вставай! — Меня не сильно, но весьма ощутимо хлопнули пару раз по щекам. — Дурында моя, только открой глаза — и я тебе покажу, где вампиры ночуют.

Странное обращение заставило меня нахмуриться. Кто это, интересно, назвал меня «дурындой»? Раянир бы точно так не высказался.

— Укутай ее одеялом, — вмешался новый голос, на этот раз женский. — Ты что, не видишь, как она замерзла?

Тут уже я не удержалась и приоткрыла один глаз, донельзя заинтригованная происходящим. Нет, этого, конечно, не могло быть из принципа, но на миг мне показалось, будто я узнала голос Дайры и… Дольшера? Но как, откуда? Они бы просто не смогли добраться сюда так быстро!

Наверное, я проспала не больше часа, быть может, двух. Между деревьев еще плескался чернильный мрак, даже не думающий отступать. Он особенно сгустился сейчас, поскольку над полянкой мельтешило сразу несколько магических огоньков, веселым рыжим пламенем освещая ритуальный камень, меня и несколько человек, собравшихся вокруг.

— Дольшер? — изумленно спросила я, недоверчиво всматриваясь в такие знакомые желтые глаза, сейчас до краев наполненные тревогой. — Это правда ты?

— Нет, ночной призрак, — огрызнулся тот. — Дайра, гони сюда одеяло. Она действительно ледяная.

Только сейчас я поняла, как замерзла. Руки Дольшера были такими горячими, что обжигали мне кожу. Откуда-то сверху опустилось пушистое мягкое покрывало, моментально накрывшее меня с головой. Мужчина быстро и аккуратно укутал меня им, оставив открытыми лишь глаза. Я продолжала с удивлением разглядывать его товарищей. Дайра. Живая и невредимая Дайра, разрумянившаяся от ночного холода. Вашарий, с интересом разглядывающий символы на камне и делающий вид, что оказался здесь совершенно случайно. И Карраяр, единственный из этой троицы вооруженный мечом, которым, кстати, он сейчас воинственно потрясал, будто готовый в любой момент отразить нападение.

— Что вы тут делаете? — ощутимо постукивая зубами, выдавила я из себя. Неожиданно накатила крупная дрожь. Пальцы рук и ног, немного отогревшиеся, заломило от нестерпимой боли.

— Тебя спасаем, — милостиво объяснила Дайра, пока Дольшер рылся в заплечном мешке.

Наконец отыскав там что-то, он сунул мне под нос небольшую походную флягу.

— Пей! — приказал он столь свирепым тоном, что я на миг перестала дрожать. — Быстро!

Заметив, что онемевшие пальцы плохо слушаются меня, отвернул плотно подогнанную пробку. Одной рукой приобнял меня, другой поднес ко рту фляжку. Я глотнула раз, закашлялась от крепкого алкоголя, но Дольшер держал меня, не позволяя отстраниться.

От спиртного исходил чуть уловимый аромат непонятных трав и легкого заклинания. Я попыталась вычленить эти запахи, но быстро отказалась от этой затеи. От нескольких глубоких глотков перед глазами все поплыло. Неудивительно — на голодный-то желудок! Зато стало жарко, и боль от небольшого обморожения куда-то отступила, превратившись в далекую и неопасную.

— Хватит, — простонала я, пытаясь оттолкнуть Дольшера, который, по-моему, твердо вознамерился влить в меня все содержимое фляги. — Я больше не могу.

Дольшер с величайшей неохотой отпустил меня. Но тут же сдернул одеяло и принялся колдовать надо мной. С его длинных холеных пальцев так и сыпались прозрачные сиреневые искры, моментально впитывающиеся в мою кожу и оставляющие после себя приятную щекотку.

— Обезвоживание, — негромко приговаривал он себе под нос. — Несколько солнечных ожогов — повезло тебе, что надела кофту с длинными рукавами! Н-да, поесть точно не мешало бы. Так, что там дальше?

— Оставь девушку в покое, — наконец-то подал голос Вашарий, отрываясь от изучения вязи символов на камне. С сочувствием улыбнулся мне. — По-моему, она в полном порядке. Ну относительно, конечно, но я, если честно, ожидал увидеть ее в куда более плачевном состоянии.

Дольшер скинул с пальцев остатки чар, вновь завернул меня в плотный кокон одеяла и сел рядом, прижав к себе. Я наблюдала за его действиями с немалой долей изумления. Что это с ним? Квохчет надо мной, словно заботливая наседка.

— Мой брат очень испугался за тебя, — пояснила мне Дайра, присаживаясь с другой стороны. — И весьма сильно разозлился на то, что ты так неожиданно его покинула, согласившись с ультиматумом Раянира. Все два дня, которые мы пробирались по этой проклятой пыльной равнине, он перечислял те ужасы, которые намерен сотворить с тобой, когда спасет. Поверь, самым невинным из упомянутого было заточение тебя в его спальне на веки вечные без права помилования и оправдания.

— Пусть только попробует, — подал голос Карраяр. Убедившись, что никто не торопится нападать на нас из леса, он наконец-то вогнал меч в ножны и внезапно покраснел, избегая смотреть в мою сторону. — Киота… Ты это… Не злись на меня… Я все знаю: и что дурак, и что эгоист, и что так нельзя поступать с сестрами. Дайра мне два дня мозги полоскала, какой я мерзавец. И я с ней совершенно согласен. Честное слово, если кто-нибудь захочет как-нибудь навредить тебе — я этого паршивца в мелкую пыль измельчу, изничтожу! Ты… ты молодец. Не то что я…