Обоснование и защита марксизма .Часть первая - Георгий Плеханов

Во-первых, аргументация Буля напоминает нам аргументацию г. Н.-она. И тот, и другой начинают указанием на развитие производительных сил, как на причину понижения спроса на труд и, следовательно, относительного уменьшения числа рабочих. И тот, и другой говорит о переполнении внутреннего рынка и о вытекающей из этого неизбежности дальнейшего уменьшения спроса на рабочую силу. Буль не признавал, по-видимому, возможности завоевания немцами иностранных рынков; г. Н.-он решительно не признает этой возможности по отношению к русским промышленникам. Наконец, и у того, и у другого этот вопрос об иностранных рынках остается совершенно не исследованным: ни тот, ни другой не приводят в пользу своего мнения ни одного серьезного довода.

Буль не делает из своего исследования другого явного вывода, кроме того, что надо хорошо вдуматься в положение рабочего класса, прежде чем помогать ему. Г. Н.-он приходит к тому заключению, что перед нашим обществом стоит, правда, трудная, однако не неразрешимая задача организовать наше национальное производство. Но если дополнить взгляды Буля теми соображениями, которые высказал по поводу их цитированный нами рецензент журнала "Der Gesellschafts-Spiegel", то получится как раз вывод г. Н.-она. Г. Н.-он=Буль+рецензент. А эта "формула" наводит нас вот на какие размышления.

Г. Н.-она называют у нас марксистом и даже единым "истинным" марксистом. Но можно ли сказать, что сумма взглядов Буля и рецензента на положение Германии сороковых годов равнялась взглядам Маркса на то же положение? Другими словами, был ли Буль, — дополненный рецензентом, — марксистом, и притом единым истинным марксистом, марксистом par excellence? Конечно, нет. Из того, что Буль указывал на противоречие, в которое попадает капиталистическое общество, благодаря развитию производительных сил, еще не следует, что он стоял на точке зрения Маркса. Он рассматривал эти противоречия с очень отвлеченной точки зрения, и уже благодаря одному этому его исследование не имело, по духу своему, ничего общего со взглядами Маркса. Наслушавшись Буля, можно было подумать, что немецкий капитализм не сегодня, завтра задохнется под тяжестью собственного развития, что ему дальше идти уже некуда, что промыслы окончательно капитализированы и что число немецких рабочих быстро пойдет на убыль. Таких взглядов Маркс не высказывал. Напротив, когда ему случалось говорить в конце сороковых годов, а в особенности в начале пятидесятых годов, о ближайшей судьбе немецкого капитализма, он говорил совсем другое. Только люди, совершенно не понимавшие его взглядов, могли бы признать истинными марксистами немецких Н.-онов [176]. Немецкие Н.-оны рассуждали так же отвлеченно, как и наши нынешние Були и Фолльграфы. Рассуждать отвлеченно значит ошибаться даже в тех случаях, когда исходишь из совершенно верного принципа.

Знаете ли вы, читатель, что такое антифизика д'Аламбера? Д'Аламбер говаривал, что он, на основании самых бесспорных физических законов, докажет неизбежность явлений, совершенно невозможных в действительности. Надо только, следя за действием каждого данного закона, забыть на время, что существуют другие законы, видоизменяющие его действие. Результат, наверное, получится совершенно нелепый. В доказательство этого Д'Аламбер приводил несколько действительно блистательных примеров и собирался даже написать в свободное время целую антифизику. Гг. Фолльграфы и Н.-оны уже не в шутку, а серьезно пишут антиэкономии. Их прием таков. Они берут известный неоспоримый экономический закон, они правильно указывают на его тенденцию; затем они забывают, что осуществление этого закона в жизни есть целый исторический процесс, и изображают дело так, как будто тенденция данного закона уже целиком осуществилась в жизни к тому времени, когда они стали писать свои исследования. Если при этом данный Фолльграф, Буль или Н.-он нагромоздит вороха хотя бы плохо переваренного статистического материала, да примется кстати и некстати цитировать Маркса, то его "очерк" примет вид научного, убедительного исследования в духе автора "Капитала". Но это оптический обман, не более того.

Что, например, Фолльграф многое упустил при анализе экономической жизни в современной ему Германии, показывает то бесспорное обстоятельство, что совершенно не сбылось его пророчество относительно "разложения общественного организма" этой страны. А что г. Н.-он совершенно всуе приемлет имя Маркса, подобно тому, как г. Ю. Жуковский всуе прибегал, бывало, к интегральному исчислению, без труда поймет даже почтеннейший С. Н. Кривенко.

Вопреки мнению тех господ, которые упрекают Маркса в односторонности, этот писатель никогда не рассматривал экономического движения данной страны вне связи его с теми общественными силами, которые, вырастая на его почве, сами влияют на его дальнейшее направление (это пока еще не совсем ясно для вас, г. С. Н. Кривенко, но— терпение!). Дано известное экономическое состояние, — этим самым даны известные общественные силы, действие которых необходимо отразится на дальнейшем развитии этого положения (терпение оставляет вас, г. Кривенко? Вот вам наглядный пример). Дана экономия Англии эпохи первоначального капиталистического накопления. Этим самым были даны те общественные силы, которые, между прочим, заседали в тогдашнем английском парламенте. Действие этих общественных сил было необходимым условием дальнейшего развития данного экономического положения, а направление их действия обусловливалось свойствами этого положения. — Дано экономическое положение современной Англии; этим самым даны ее современные общественные силы, действие которых скажется на будущем экономическом развитии Англии. Когда Маркс занимался тем, что некоторым угодно называть его гаданиями, он принимал в соображение эти общественные силы и не воображал, что их действие может остановить по своему произволу та или другая группа лиц, сильных лишь своими прекрасными намерениями ("Mit der Gründlichkeit der geschichtlichen Action wird der Umpfang der Masse zunehmen, deren Action sie ist").

Немецкие утописты сороковых годов рассуждали иначе. Когда они ставили перед собою известные задачи, они имели в виду только неудобства экономического положения своей страны, забывая исследовать те общественные силы, которые выросли из этого положения. Экономическое положение нашего народа печально, рассуждал вышеупомянутый рецензент: следовательно, перед нами стоит трудная, но не неразрешимая задача организации производства. А не помешают ли этой организации те самые общественные силы, которые выросли на почве печального экономического положения? Об этом не спрашивал себя благожелательный рецензент. Утопист никогда не считается в достаточной мере с общественными силами своего времени, по той простой причине, что он, по выражению Маркса, всегда ставит себя над обществом. А по этой же причине и, по выражению того же Маркса, все расчеты утописта оказываются "ohne Wirt gemacht" и вся его "критика" есть не более, как полное отсутствие критики, неумение критически взглянуть на окружающую его действительность.

Организация производства в данной стране могла бы явиться лишь результатом действия тех общественных сил, которые в этой стране существуют. Что нужно для организации производства? Сознательное отношение производителей к производительному процессу, взятому во всей его сложности и совокупности. Там, где пока нет такого сознательного отношения, могут выдвигать организацию производства, как ближайшую общественную задачу, лишь люди, которые всю жизнь свою останутся неисправимыми утопистами, хотя бы они пять миллиардов раз произнесли имя Маркса с величайшим почтением. Что говорит о дознании производителей г. Н.-он в своей пресловутой книге? Ровно ничего: он уповает на сознание "общества". Если, после этого, его можно и должно признать истинным марксистом, то мы не видим, почему нельзя было бы признать г. Кривенко единственным истинным гегельянцем нашего времени, гегельянцем par excellence.

Но пора кончать. Какими результатами подарил нас наш сравнительно-исторический прием? Если мы не ошибаемся, следующими:

1) Убеждение Гейнцена и его единомышленников относительно того, что Маркс своими собственными взглядами был осужден на бездействие в Германии, оказалось вздором. Таким же вздором окажется и убеждение г. Михайловского относительно того, будто бы не могут принести пользы русскому народу, а, напротив, должны вредить ему, люди, держащиеся у нас теперь взглядов Маркса.

2) Взгляды Булей и Фолльграфов на тогдашнее экономическое положение Германии оказались узкими, односторонними и ошибочными в силу своей отвлеченности. Можно опасаться, что дальнейшая экономическая история России обнаружит подобные же недостатки во взглядах г. Н.-она.